Дэвид Брукс - Бобо в раю. Откуда берется новая элита
Чтобы достичь такого уровня, для начала нашей интеллектуалке понадобится привлечь внимание телепродюсеров. Эти деятели, пребывая между тщеславными и темпераментными ведущими и вздорными пенсионерами, составляющими большинство их аудитории, постоянно ищут кого-то, кто облегчил бы их участь. Восходящяя звездочка интеллектуального труда встает рано поут ру, формулирует ключевые идеи, после чего звонит на MSNBC сообщить, что она готова поучаствовать в передаче (лучше всего в августе, когда гостей большой дефицит). Если продюсеров заинтересует ее кандидатура, у нее возьмут предварительное интервью по телефону, во время которого она может донести свои драгоценные мысли как можно более глубоким грудным голосом.
Затем продюсер по гостям перезвонит и сообщит, что: «Мы решили, что разговор пойдет в другом направлении, так что ваши услуги нам не понадобятся». Это значит, что они нашли более знаменитого комментатора, и теперь он скажет то же самое вместо вас. Или же, наоборот, пригласит на передачу, и, чтобы появиться в ток-шоу кабельного канала, которое она сама не стала бы смотреть под страхом смерти, ей придется ехать в Форт-Ли, что в Нью-Джерси. Ее встретят на входе и поместят в крохотную артистическую, где по телевизору, показывающему только этот канал, идет нескончаемая реклама зубной пасты. Потом придет продюсер и проведет настолько подробный инструктаж, что в нем уместятся два взаимоисключающих напутствия: «Не бойтесь перебивать ведущего, нам нравиться, когда гости жестко отстаивают свою позицию» и «Это приличная передача, а не какое-нибудь „Шоу Маклафлина“».
Потом придет молодая женщина и отведет ее в гримерку, где наша интеллектуалка будет болтать без умолку, чтобы показать себе и другим, что, оказавшись на телевидении, она вовсе даже не нервничает. Когда она вернется в артистическую, на экране уже будет автор книги о сталинских лагерях, лидер религиозной секты и астроном, который вышел в эфир, чтобы успокоить публику относительно возможного падения астероида на Землю, но под тяжестью прямых вопросов сам уже начал впадать в панику. Кабельные каналы меняют экспертов целыми группами, как пятерки в хоккейном матче, ведь певцы идей – самый дешевый способ заполнить эфирное время. Нашей интеллектуалке остается надеяться, что ее предшественник почистил уши, поскольку индивидуальных гарнитур на каналах на всех не хватает.
Ее приведут в тесную студию и усадят в кресло на фоне потрепанной панорамы Нью-Йорка. Оператор, как рабочий человек, презирающий всех, кто разглагольствует по телевизору, развернет на нее свою камеру, и в течение нескольких минут ей придется совращать квадратик черного стекла, за которым прячется линза. Настроив, наконец, глазки, она успешно превратиться в карикатуру на самое себя, что и является ключом к успеху на телевидении. Если она блондинка, то на экране она станет крашеной блондинкой; если она поддерживает какую-то идею, то станет ее непримиримым поборником; если она вдумчива, то в своей речи употребит весь арсенал безумного профессора из фильмов братьев Маркс. А поскольку телевидение – это визуальные медиа, ей придется придумать для себя характерную запоминающуюся деталь вроде белого костюма Тома Вульфа, жилетки Роберта Новака или длинных ног Энн Колтер.
Ирония и сарказм на телевидении не работают, поэтому полезней всего нашей интеллектуалке будет притвориться, что ей еще никогда не было так хорошо. Пока ведущий задает свой вопрос, она будет сиять улыбкой. Отвечая на вопрос, она тоже будет улыбаться и завершит его еще более обаятельной трехсекундной улыбкой, которая покорит уже всех и каждого. Телевидение – это средство не убеждения, но привлечения внимания. Даже те, кто запомнят, что видели ее в передаче, не смогут повторить ни слова из того, что она сказала. Поэтому содержание не принципиально, а важно много жестикулировать – что вызывает визуальный интерес – и говорить тоном человека, только что выпившего три эспрессо.
Перед началом передачи ведущий уже ознакомился с ключевыми идеями гостьи, и не побрезгует воспользоваться ими в эфире. Если она собиралась сказать, что Америка переживает беспрецедентное ослабление общинных связей, сравнимое лишь с началом индустриального века, то первый вопрос будет такой: «Сегодня Америка переживает беспрецедентное ослабление общинных связей, сравнимое лишь с началом индустриального века. Согласны ли вы с этим утверждением?» Ее попыткам развить свою же мысль помешает ощущение полной отстраненности, которое многие испытывают в первые несколько секунд телеэфира. Мозг поднимается к потолку и взирает оттуда на тело, которое судорожно пытается придумать какой-то ответ. Мозг игриво напоминает, что одно-единственное «бля» или даже «блин» в эфире означает крах карьеры и профессиональное аутодафе.
И тем не менее именно телевидение делает волшебный мир шоу-бизнеса доступным для нашей интеллектуалки. Телевидение предоставляет самым везучим полную палитру удовольствий от интеллектуальной деятельности – адреналин, известность, влияние – без каких-либо серьезных усилий с их стороны. После десяти эфиров в Nightline или Charlie Rose ее уже станут останавливать в аэропортах и узнавать в ресторанах, что будет доставлять ей удовольствие, никогда не испытанное ни Лайонелом Триллингом, ни Ирвингом Хоу.
Конвергенция успешных
В домеритократическую эру социальная жизнь человека определялась главным образом его общественным (и даже физическим или географическим) положением. Люди общались с соседями, приятелями с работы, со знакомыми по приходу или по кантри-клубу. Однако для многих членов образованного класса социальная жизнь определяется достижениями. Приглашения на разного рода мероприятия приходят как лично, так и по должности, поэтому чем выше вы заберетесь по профессиональной лестнице, тем больше вы будете получать приглашений на ужины, приемы и прочие сборища. Это при том, что за всю историю Америки не было ни одного случая, чтобы человек, добившись успеха, стал более приятным в общении.
На самом олимпе интеллектуальной жизни давно утвердились полупрофессиональные полуобщественные институции: Ренессанс уик-энды, конференции Джексон Хоул, лекции TED и Колорадская конференция по международным делам. Там собираются люди, зачастую вообще незнакомые друг с другом. Единственное, что их объединяет, – это успех. Эти встречи – сегодняшний Версаль для меритократов, избранные общества образованной аристократии, где они меряются гонорарами за лекции. Только вместо лорда Такого-то, мило беседующего с графом Сяким-то, на этих встречах Михаил Горбачев совещается в углу с Тедом Тернером, Эли Визель наставляет Ричарда Дрейфуса, а Джордж Стайнер наслаждается беседой с Нэнси Кассебаум Бейкер.
Во главе этих организаций стоят новые святители социального престижа – руководители фондов. Координаторы программ подобны хозяйкам парижских салонов, чье величие состоит в способности распознать успех. Если наша интеллектуалка преуспела в статьях, книгах, конференциях и телепередачах, то в один прекрасный момент она получит приглашение на один из престижных курортов. Ее также станут приглашать на советы директоров различных ассоциаций, университетов и корпораций (которые нынче любят пригласить к себе мыслителя другого, просто умных разговоров ради). Если ее сочтут достойной избранного круга, полетят приглашения на закрытые конференции, где обсуждаются судьбы следующего тысячелетия. И можно будет стать членом Совета по международным отношениям или Бильдербергского клуба и поучаствовать в конференциях в поместье Дитчлей Парк, что в Оксфордшире. Потом пойдут рабочие группы, президентские комиссии и специальные исследовательские команды. Ее первый выезд на подобное мероприятие можно сравнить с первым балом Наташи Ростовой. Она будет долго рассматривать список приглашенных, где ее имя будет в непосредственной близости от власть имущих и знаменитых.
Таким образом, успешный интеллектуал поднимается над своей средой и попадает в социальный слой, где все купаются в золотом свете достижений друг друга. Нашу интеллектуалку станут приглашать на ужины, где перемешиваются сливки самых разных элит: финансовой, модной, голливудской, политической. Проведя всю жизнь с теоретиками, она наконец познакомится с людьми, которые не стыдятся своей тяги к удовольствиям и одеваются так, чтобы плечи были широкими, а талия узкой. «И почему всю жизнь я пренебрегала удовольствиями?» – спросит себя интеллектуалка и откроет для себя новые радости общения с людьми, которые по-настоящему следят за своим внешним видом, чей сливочный цвет лица говорит о диетах и соусах с нулевым содержанием жира. И все такие милые!
Коллеги интеллектуалы уже успели как следует намозолить ей глаза, тем большее впечатление будут производить на нее корифеи в других областях. Финансовые воротилы покажутся энергичными и цельными. Режиссеры на удивление обаятельны. Политики рассказывают потрясающие истории. И у нее, оказывается, с ними так много общего. Когда-то интеллектуалы считали бизнесменов безграмотными барыгами, а кинозвезд – чирлидершами, вознесенными на Олимп, однако с победой образованного класса к нашей интеллектуалке пришло убеждение, что со всеми этими людьми ее так или иначе что-то связывает. Она ходила в тот же колледж, что и кинозвезда, выросла в том же квартале Верхнего Вест-Сайда, что и знаменитый ученый, и вышла замуж за кузена финансиста. Со многими из своих новых приятелей она уже встречалась в гримерках различных телеканалов.
