Алексей Пишенков - «Штрафники» СС. Зондеркоманда «Дирлевангер»
Ответ. Показания свидетелей Каминского Иосифа Иосифовича и Акулича Петра Иосифовича мне зачитаны. Я не помню такого факта, чтобы я принимал участие в карательной операции, во время проведения которой мы вели бой с партизанами, затем расстреливали в сарае советских граждан. Также я не помню, чтобы мы когда-либо на шоссе Плещеницы-Логойск расстреливали людей. Свидетель Каминский показал, что каратели, которые учинили расправу над советскими гражданами в деревне Хатынь, были из Логойска. Следовательно, в этом злодеянии участвовали каратели батальона СС Дирлевангера. Но лично я в этой операции участия не принимал, очевидно, я остался в Логойске, что я там делал, не помню.
Вопрос. Вам зачитывается выдержка из показаний обвиняемого Зайвия Василия Романовича от 12 мая 1961 года в той части, где он показывает, что вы выезжали на карательную операцию в деревню Хатынь. Почему вы не говорите правду?
Ответ. Выдержка из показаний обвиняемого Зайвия, где он показывает, что я вместе с ним, Стопченко, Мельниченко, Граборовским, Юрченко и другими выезжал на карательную операцию в деревню Хатынь, мною лично прочитана. Однако, по-моему, Зайвий ошибочно показал, что я выезжал на карательную операцию в дер. Хатынь, так как я не помню, чтобы я принимал участие в карательной операции, во время проведения которой мы вели бой с партизанами, а затем уничтожали в сарае советских граждан.
Вопрос. Вам предъявляются показания обвиняемого Стопченко Алексея Степановича от 14 апреля 1961 года, где он рассказывает об обстоятельствах уничтожения советских граждан в деревне Хатынь, называет вас участником этих злодеяний и говорит, что вы были одним из активных карателей. Подтверждаете ли вы эти показания?
Ответ. Протокол допроса обвиняемого Стопченко Алексея Степановича от 14 апреля 1961 года мне зачитан полностью. Возможно, я выезжал на карательную операцию в деревню Хатынь, но ничего из обстоятельств проведения этой операции я не помню, также не помню, что я делал в этой деревне. Однако хочу отметить, что нигде я людей не убивал, построек не поджигал и не занимался грабежом.
Показания Стопченко в той части, где он говорит, что я вместе с Мельниченко, Гудковым и Сурковым при выездах на карательные операции ходил по домам и уничтожал советских граждан, стрелял по убегавшим из населенных пунктов советским гражданам, поджигал дома, я не подтверждаю. Отпуск мне был предоставлен не за активную карательную деятельность, а по ходатайству Мельниченко.
Вопрос. Выше вы показали, что не помните, что делали в деревне Хатынь. Вам зачитывается выдержка из показаний Граборовского Феодосия Филипповича от 20 мая 1961 года в той части, где он показал, что вы, как и другие каратели взвода Мельниченко, в деревне Хатынь выгоняли людей из домов. Почему не хотите говорить об этом?
Ответ. Выдержка из показаний Граборовского Феодосия Филипповича от 20 мая 1961 года мне зачитана. Граборовский показал, что я вместе с ним, Юрченко, Сурковым, Гудковым, Зайвием, Ялынским, Стопченко и другими карателями взвода Мельниченко принимал участие в кровавой расправе над советскими гражданами в дер. Хатынь и что все мы выгоняли людей из домов и стреляли по сараю с людьми. Возможно, все названные Граборовским каратели взвода Мельниченко, за исключением меня, во время проведения карательной операции в деревне Хатынь выгоняли людей из домов и стреляли по сараю с людьми. Лично я не помню, что делал в деревне Хатынь. Но за весь период своей службы в батальоне СС Дирлевангера я не заходил ни в один из домов с целью выгнать людей из дома и ни разу не стрелял по людям […]
Из протокола допроса обвиняемого И.С. Пугачеваг. Минск. 13 июня 1961 г.
[…] Вопрос. Вам оглашается выдержка из показаний Граборовского Феодосия Филипповича от 20 мая с.г. о том, что вы участвовали в карательной операции, во время которой было расстреляно мирное население на шоссе Логойск — Плещеницы и в сарае в дер. Хатынь. Вы подтверждаете показания Граборовского?
Ответ. Да, эти показания Граборовского я подтверждаю. Вместе с тем, его показания должен несколько уточнить, после ознакомления на предыдущем допросе с показаниями Стопченко и свидетелей я хорошо вспомнил ряд обстоятельств этой карательной операции.
В марте 1943 года на указанную операцию батальон Дирлевангера на автомашинах и мотоциклах выехал действительно в спешном порядке. Причины этой поспешности я не помню, возможно, это было так, как показывает Граборовский. Я следовал на открытой автомашине вместе с карателями Граборовским, Юрченко, Сахно, Мельниченко, Шаповаловым, Рожковым, Сурковым, Мохначом, Кириенко, Непоп, других не помню. На остальных машинах ехали Тупига, Ялынский, Зайвий, Иванов, Хлань, Терещук, Терещенко, Багрий, Стопченко, Майданов, Макеев, Долоко, Шинкевич, Уманец, Голтвяник, Петренко, Слободяник, Цыганков, Гудков. Принимали ли участие в выезде на данную операцию Радковский и Мироненков, точно не помню. Однако то обстоятельство, что я в это время был вооружен ручным пулеметом Дегтярева, который до этого находился у Мироненкова, дает мне основание полагать, что Мироненков не выезжал на эту операцию.
Из Логойска мы выехали в сторону м. Плещеницы и где-то на шоссе, ближе к Плещеницам, чем к Логойску, обнаружили группу гражданского населения в количестве 40–50 человек, которые, насколько помню, шли по шоссе с топорами и пилами на расчистку придорожной лесной полосы. Часть наших карателей сошли с автомашин и погнали этих людей по шоссе в сторону Плещениц. Автомашина, на которой находился я, тихим ходом следовала позади нашего пешего конвоя и задержанных. На кабине машины один ручной пулемет держал я, а второй Граборовский или Юрченко, точно не помню. Затем идущие впереди нашей автомашины каратели открыли огонь по задержанным. В числе конвоя, помню, были Иванов, Хлань, Тупига, Ялынский, Майданов, Макеев, Зозуля (выше я упустил его назвать), Багрий, Мельниченко, Мохнач, других не помню, и немцы. Сначала в людей было произведено 2–3 очереди из автомата, задержанные начали разбегаться по сторонам от шоссе, в связи с этим по ним каратели стали стрелять также из винтовок и кричать, чтобы они остановились. Часть гражданского населения, сколько не знаю, было убито. Остальных вернули обратно на шоссе. В этом злодеянии участвовали все каратели, находившиеся в конвое. Тех, которые остались в живых, по приказанию немцев посадили на шоссе. После этого конвой с шоссе отошел по сторонам, а наша автомашина с пулеметами подъехала к сидевшим людям на расстояние 8–10 метров и остановилась. В это время мне что-то залетело в глаз, я отдал пулемет кому-то из карателей, но кому именно, не помню, отошел от кабины назад в кузов и начал протирать глаз. Как только отошел от кабины, по приказанию немцев из других пулеметов, лежавших на кабине нашей автомашины, было произведено несколько очередей по людям, которые сидели на шоссе. Затем приказали подняться, и когда люди поднялись, я увидел, что примерно половина людей лежали на шоссе убитыми.
В это время, то есть после расстрела людей из пулемета, около нас появились каратели какой-то другой немецкой части, возможно, они были из Плещениц, точно не знаю. С ними находилась одна или несколько подвод. Эти каратели положили на подводу раненого при учиненной нами расправе мужчину, взяли под конвой оставшееся в живых мирное население и направились с ними в сторону м. Плещеницы. После этого указанных карателей я не видел. Мы же на автомашинах проехали некоторое расстояние в сторону Плещениц, затем машины оставили и, растянувшись в цепь, пошли прочесывать местность. Как помню, шли мы долго, стреляя на ходу. Я стрелял из пулемета, но партизан и мирного населения при проческе не видел. Некоторое время я шел по насыпи узкоколейной железной дороги, на которой рельсы были сняты. Когда впереди показалась деревня, слышал, что справа от меня была стрельба по этой деревне. Были ли там партизаны, не знаю. Войдя в деревню, каратели батальона Дирлевангера стали сгонять мирное население к большому сараю (пуне), под соломенной крышей, с низкими стенами, а также собирать подводы. Я лично людей из домов не выгонял, находился на улице деревни, затем подошел к сараю, в который группами и одиночками каратели загоняли людей.
Зная по опыту, что люди будут расстреливаться, я предложил Сахно, чтобы лично не стрелять в людей, вместе со мною пойти за этот сарай в оцепление. Мы прошли вдвоем за сарай и в метрах ста остановились. Насколько помню, кто-то из карателей сначала поджег сарай с людьми, а затем по сараю была открыта стрельба. Стрельба продолжалась недолго, и многие люди, видимо, были заживо сожжены, те же, которые пытались выскочить из сарая через дверь, расстреливались.
Около сарая, я видел, находились, кроме немцев, Мохнач, Хлань, Майданов и еще ряд карателей из взвода Мельниченко, кто конкретно, не помню. Все они, очевидно, и стреляли по сараю с людьми. Правда, насколько помню, несколько карателей были также в оцеплении деревни, но кто именно, не помню.
