Александр Минкин - Президенты RU
Накануне выборов Зюганов непрерывно говорил о криминальной приватизации. Но разве поэтому мы должны молчать? Мы не позволим Зюганову узурпировать «борьбу за справедливость», как не позволили ни «Памяти», ни Руцкому, ни Жириновскому узурпировать патриотизм.
Это мы боремся за справедливость, а не Зюганов. Для него это лишь агитационный предлог.
Это мы патриоты, а не Жириновский, потому что мы боремся с бандитами, независимо, в оппозиции ли они или в правительстве.
«Промолчи – попадешь в палачи» (Галич). Мы не должны молчать о действиях Чубайса из глупого страха, что нас опять запишут в коммунистические рупоры. Нам не улыбается участь Гайдара, который молчит о проделках Чубайса, в результате чего только 3,9 %[110] избирателей продолжают верить, что Гайдар – честный человек.
Господин премьер-министр! 28 декабря состоится продажа «Сибирской нефтяной компании». Мы в затруднении – как сформулировать вопрос:
– если вы знаете методы этой торговли, как у вас хватает совести молчать?
– или: если знаете и молчите, то неужели потому, что боитесь убийц?
– или: если не знаете, то куда ж вы годитесь?
Но можно спросить и так: почему за последние два года столь изменилось лицо Чубайса? – был мальчик-фанатик, а теперь матерый, налившийся, с остекленевшими глазами, – почему он стал неуловимо похож на торговцев человеческим мясом, сфотографированных во времена голода 1920-х годов?
1996
Детское мясо
23 января 1996, «МК»
Дорогой Виктор Степанович! Я рискую обратиться к вам с письмом, хотя мы почти незнакомы. Постараюсь объяснить, почему. Вы – человек, проживший большую трудную жизнь. Вы – человек поколения, построившего и укрепившего нашу страну. Вы прошли через множество испытаний, но удивляете своей искренностью, чистотой, неравнодушием к тому, что происходит вокруг. Поэтому сейчас мы – вся страна – как никогда нуждаемся в вашем опыте и жизненной мудрости. Именно поэтому я и пишу это письмо. И вы, Виктор Степанович, окажете мне большую услугу, если напишете ответ. Не стесняйтесь, расскажите…
…Хотя ваша мудрость, видимо, в том и состоит, что вы стесняетесь и молчите. Зачем правительство дарит значительные суммы некоторым банкам?[111]
…Дорогой Виктор Степанович! Я очень хорошо понимаю ту мучительную нравственную проблему, которая встает перед высокопоставленными чиновниками вашего правительства, когда они (оно) решают, что лучше: дать триллион какому-нибудь банку или выплатить пенсии?
Триллион рублей (двести тридцать миллионов долларов) – вещь хорошая. Сильная. Бог знает что можно устроить на триллион. А если раздать его пенсионерам – он же исчезнет!
Представляете? Десять миллионов пенсионеров получат по сто тысяч рублей – и триллиона как не бывало. Ведь пенсионерка (какая-нибудь Раиса Тимофеевна) просто-таки проест напрасно свои сто тысяч без всякого толку. А какая от этого польза Родине?
Кроме того, у пенсионерки Раисы Тимофеевны нет и мысли поделиться с кем-нибудь (с каким-нибудь министром) полученными деньгами. Она их сцапает и побежит проедать. А вот ежели кому-то дать целый триллион, этот кто-то обязательно ощутит потребность поделиться. Скажем, подарить кому-нибудь каких-нибудь 10 %, что в данном теоретическом случае составит сто миллиардов рублей (двадцать три миллиона долларов).
Теперь, дорогой Виктор Степанович, разрешите вас ненадолго покинуть, чтобы обратиться к читателям.
Братья и сестры! Не обращайте внимания на названия банков. Некоторые банки здесь названы (для документальной убедительности), некоторые – нет. Но дело вовсе не в банках.
Когда мы садимся в трамвай, то делаем это не из патриотизма или милосердия, а просто чтобы куда-то доехать. Когда мы покупаем картошку, то делаем это не ради будущего России, а просто чтобы поесть. И очень глупо сердиться на людей за то, что они безыдейно ездят в трамвае или едят ради сытости, а не ради национальных интересов.
Банк – акула, которая пожирает все, что может: рыбу, людей, пустые бутылки. Акула так устроена, и сердиться на это глупо.
Единственная цель любого банка – деньги, получение прибыли для себя и своих клиентов. Мы не можем требовать от банка ни патриотизма, ни заботы о бедных, ни охраны государственных интересов. Но от правительства мы требуем именно этого. И требуем по праву. Правительство для этого нами и нанято.
Так что если банк урвал миллиард рупий или нефтяное месторождение – он выполнил свою акулью задачу, ничего более. И законное наше недоумение (а порой и гнев) мы обращаем не к банку, который схапал, а к министрам, которые почему-то дают хапать и при этом остаются не только на свободе, но и у власти.
Теперь, уважаемые читатели, разрешите вернуться к дорогому Виктору Степановичу.
Дорогой Виктор Степанович! В январе 1993 года вы – новенький премьер-министр России – впервые выступали на Всемирном экономическом форуме в Давосе (Швейцария). Форум этот – главное ежегодное совещание финансовой элиты на планете Земля.
Там, в Давосе, в конце января собираются миллиардеры, министры, президенты, чтобы определить финансовую политику на предстоящий год. Там гуляют главы корпораций “Sony” и “Nestle”, там Назарбаев и Каримов ужинают с оптовыми покупателями дешевого сырья, там арабские шейхи шепчутся со швейцарскими банкирами, а в полумраке роскошного отеля на мягком диване вальяжный Собчак воркует с пожилым, но шустрым представителем Де Бирс[112].
Вы, Виктор Степанович, в то время вызывали большие опасения у мировых воротил. Гайдар смещен; не повернет ли красный директор Черномырдин куда-то не туда? Вы их тогда слегка насмешили, сказав на пленарном заседании Форума: мол, дорогие миллиардеры, скорее вкладывайте денежки в экономику России, скорее давайте нам инвестиции, а то будет поздно – вас опередят[113]**.
Вы, по присущей вам наивности, хотели их напугать и подстегнуть, а они только усмехались. В зале сидели все деньги Земли, а марсиане пока некредитоспособны. Кто ж опередит?
Вот тогда-то – уверяя почтенную публику, что вы столь же геройский борец с инфляцией, как и Гайдар, – вы с трибуны Всемирного форума сказали:
– Да мы по три-четыре месяца зарплату рабочим не платим, чтобы инфляцию удержать.
Зал не шелохнулся (может, не понял; может, синхронисты не смогли перевести этот ужас на английский, французский, немецкий, испанский). Я глядел во все стороны: есть ли наши телеоператоры? Покажут ли? Ведь тогда неплатежи еще были в новинку для граждан России, и никто даже вообразить не мог, что это – такая политика, а не ошибки, не просчеты молодого правительства.
Дорогой Виктор Степанович, поделюсь с вами случаем из жизни. В 1981 году, когда все мы жили в СССР под руководством дорогого Леонида Ильича Брежнева, я на два дня попросил приюта в пионерском лагере в Абхазии на берегу Черного моря (денег не было ни гроша). Пустили. Ел с пионерами. Утром – манная каша без масла, в обед – макароны, плавающие в теплой воде (суп), на ужин еще какая-то дрянь. И ладно – мяса нет, но и ни овощей, ни фруктов. В Абхазии! В конце июля!
А ближе к ночи, когда пионеров уложили спать, вожатые пригласили меня к столу: водка, вино, зелень, огурцы, помидоры… И вдруг двое тащат огромный таз вареного мяса, и всем весело. Поглядел, как они жрут и веселятся, и говорю: «А ведь это – детское мясо. Вы детей едите». Обиделись, выгнали. Хорошо, не побили.
Может, эти пионервожатые стали министрами?
Дорогой Виктор Степанович, пора коснуться, если позволите, таких тонких вещей, о которых с вами никто никогда не говорит (не решаются? не надеются, что поймете?). В частности, хочу затронуть столь нежную материю, как стилистические особенности моего к вам письма.
Когда вы читали первый абзац, где вы – «дорогой, удивляющий искренностью, чистотой, жизненной мудростью», – вы, должно быть, решили, что я издеваюсь.
Действительно, мне несвойственно подлизываться и льстить, да еще так беззастенчиво. Но на этот раз у меня перед глазами был великолепный и высокоавторитетный образец. Примером для подражания послужили вы, дорогой Виктор Степанович. Я просто скопировал ваши слова, ваш стиль. Не узнали?
Распечатывая на днях многочисленную почту, я достал из очередного конверта письмо и прочел: «Дорогая Раиса Тимофеевна…» Подумал: ошибка. Посмотрел на конверт – все верно: Александру Минкину. Тогда я понял, что некая Раиса Тимофеевна переслала мне письмо, написанное ей. Теперь это чужое письмо, нарушая, увы, правила хорошего тона, предлагаю читателям.
«Дорогая РАИСА ТИМОФЕЕВНА!
Я рискую обратиться к Вам с письмом, хотя мы и незнакомы. Постараюсь объяснить почему. Вы – человек, проживший большую и трудную жизнь. Вы – человек поколения, построившего и укрепившего нашу страну. Вы прошли через множество испытаний, но удивляете своей искренностью, чистотой и неравнодушием к тому, что происходит вокруг. Поэтому сейчас мы – вся страна – как никогда нуждаемся в Вашем опыте и жизненной мудрости.
