Нефть: Чудовище и сокровище - Остальский Андрей Всеволодович
Но это всё равно – ценовой механизм, связанный с реальным движением товара – хоть на склад, хоть со склада, хоть напрямую от производителя потребителю. Между тем над этим механизмом надстраивается еще один мир – торговли виртуальной, сюрреалистической. И этот верхний мир начинает давить на мир нижний, реальный.
Бумажная нефть
Нью-йоркская биржа NYMEX когда-то торговала молочными продуктами и яйцами. Потом придумала торговать уже не самим товаром, а фьючерсными контрактами (от английского слова Фьючер – будущее). Ведь товар был скоропортящимся, не подлежащим длительному хранению, а многие участники рынка были заинтересованы в том, чтобы зафиксировать, гарантировать себе ту или иную цену. Потом главным товаром биржи стал замечательный картофель из штата Мэйн. Но однажды там случился такой чудовищный неурожай, что биржа чуть не прогорела. С горя пришлось обратиться к торговле сырьем, с некоторой опаской нефть решили попробовать. Вроде пошло. Место яиц и картошки заняли нефтяные фьючерсы. Каждому овощу свое время.
И свой масштаб тоже. В хороший день объем торгов на бирже NYMEX приближается к 200 миллионам баррелей, а то и зашкаливает за эту цифру.
Как же так, скажет просвещенный читатель. Сколько баррелей в день мир потребляет? Ну, допустим 85 миллионов. А NYMEX продает и покупает почти в два с половиной раза больше? Это как?
А вот так! Добро пожаловать в виртуальный мир. Мало того, объем нефти, которым реально располагают продавцы на нью-йоркской бирже – около 4 миллионов баррелей в день. Всего! А это значит, что каждый баррель за день здесь перепродается раз так 50!
Понятно, что трейдеры и брокеры пристально следят за каждой строчкой новостей, которые могут повлиять на будущие цены, они ищут любую, пусть даже самую крохотную дырочку, просвет между ценами, чтобы найти так называемый «арбитраж», маржу, разницу, на которой можно наварить цент-другой. Копейка рубль бережет, на бирже NYMEX один цент, помноженный на миллион баррелей – «бережет» кому-то 10 тысяч долларов… А 50 центов, а доллар? А ведь и такие скачки бывают. При колоссальных объемах торгов малейшие колебания цены – а они непременно происходят по много раз за день – означают возможности огромных заработков. Ну и страшных убытков, соответственно, тоже, одного без другого не бывает.
Но кто же создает рискующим такую возможность? Тот, кто хочет от риска, наоборот, застраховаться. Их называют «хеджерами» (Слово «хедж» происходит от английского игорного термина, означающего, что игрок ставит деньги на границы между несколькими цифрами – в случае выигрыша он получает значительно меньшую сумму, но имеет и в несколько раз больше шансов выиграть). А нефтяной рынок настолько непредсказуем, настолько, как говорят профессионалы, «волатилен» (то есть швыряет его из стороны в сторону), что страховаться надо. А кому-то в свою очередь хочется рискнуть своими деньгами и выиграть в случае чего. Если прогноз твой в смысле повышения или понижения цены на нефть окажется верным. Своего рода пари заключается.
Рискующие инвесторы объединяются в так называемые Хедж-фонды, которые и играют в эту игру. Рассчитывая вроде бы не на чистое везение, а якобы на глубокий анализ поступающей информации. Так опытные игроки на ипподроме всё якобы знают про лошадь, на которую ставят, и всё равно часто проигрывают и разоряются.
Модным и относительно чуть менее рискованным способом вложения капиталов среди хедж-фондов считалась игра на повышение индексов товарно-сырьевых бирж – рост которых в основном определялся именно бурным восхождением нефти. По подсчетам легендарной кудесницы этого фантастического мира Блайз Мастерс из JP Morgan, с 2003 по 2008 год вложения в эти индексы выросли с 13 до 250 миллиардов долларов. Практически в 20 раз! Но это, видимо, только вершина айсберга…
К миру торговли обязательствами по будущим поставкам и индексам пристраивается еще один виртуальный «этаж» – там торгуют производными от производных от производных. «Контракты на разницу», «спреды» упаковываются в «финансовые инструменты», в сложные опционы («путы» и «колы» – право продать и купить в определенные моменты времени проверить) и даже свопционы (этаж уже третий или четвертый, как считать) – права на обмен правами на покупку или продажу. Рассчитываются они по головоломным математическим формулам, но на практике означают возможность за несколько минут стать мультимиллионером и с тем же успехом остаться без последней рубашки. Куда там казино… Какая там рулетка….
А теперь не забудьте еще, что в эти самые финансовые инструменты, в эти деривативы, играют чаще всего в долг, беря под них кредиты. Кто-то еще частенько эти кредиты страхует, покупая кредитный своп, на случай дефолта, а потом кто-то третий этот своп перепродает кому-то четвертому. Найдется ли в конце цепочки кто-то, кто в случае чего, вернет банку первоначальный долг? Как показывают события последнего времени, в этом не может быть никакой уверенности. Недаром самый знаменитый инвестор нашего времени Уоррен Баффет называет деривативы «финансовым оружием массового уничтожения»…
Ведь кредитный кризис только спровоцирован был проблемами с негодными американскими ипотеками – они стали последней каплей, переполнившей чашу. Этот растаявший ледник вызвал потом обвальный сход целой лавины деривативных контрактов, заключенных на многие десятки триллионов (!) долларов. Никто, впрочем, не знает точно, на сколько – таких денег, в общем-то, в мире не существует….
Но можно не сомневаться, что головокружительные рывки цен на нефтяном рынке сыграли во всем этом немалую роль.
Тем временем обычный, реальный рынок, где каждый день торгуют реальной, вязкой, пахнущей серой нефтью не знает и не хочет знать ничего про виртуальные триллионы, уплаченные или обещанные кем-то за несуществующую виртуальную нефть.
Я попросил моего друга Сергея Сереброва, достаточно долго занимавшегося практической торговлей нефтью «через прилавок», то есть, вне биржи, рассказать, как это выглядит в простой повседневной реальности. И в какой мере цены на самом деле определяются на основе цены эталонной английской нефти Brent.
«Наша система, рассказал Сергей, была простой: фирма-посредник, специализировавшаяся на торговле этими товарами за рубеж, заключала договор с производителями и с транзитером (по трубе или в железнодорожных цистернах), организовывала логистику (перевалку в портах, букировку танкеров). Потом продавала иностранной компании, исчисляя цену по определенной формуле – обычно это была средняя из средних значений биржевых котировок марки «Брент» за месяц или две недели до даты, определенной контрактом, на базисе ФОБ. Также применялись коэффициенты, которые брали из таблиц по содержанию меркаптана, металлов и вязкости. Посредник имел 3,5 % за труды. Расчеты велись только по аккредитивам. При расхождениях в качестве товара с сертификатом полагались дикие штрафы».
Кстати, ФОБ, о котором говорил Сергей – это международный торговый термин (‘free on board’ или «франко борт»), означающий, что продающая сторона должна доставить товар на борт морского транспортного средства, оттуда уже начинается коммерческая ответственность покупающей стороны. Ну а меркаптан – это, упрощая, сероводород, в том числе и тот знаменитый со школьных дней H2S, который якобы пускала, идя через лес, мифическая старуха… В общем если его много в вашей нефти, то это не очень хорошие новости – меркаптан, мягко говоря, не придает ей аромата и тем более не способствует повышению цены.
…По окончании очередного рабочего дня торговый зал биржи NYMEX представляет собой невероятное зрелище – весь пол в центре усыпан толстым слоем бумажек – купленных и перепроданных контрактов на поставки нефти в будущем времени. Подавляющее большинство этих контрактов останется без практических последствий – они как бы отменили, погасили друг друга – реально продано от силы пять процентов общего объема заключенных сделок. Специально обученные люди, почему-то в защитных очках, собирают эту «бумажную нефть» в какие-то мешки и куда-то уносят. Наверно, отправляют на планету Марс. Или в какое-нибудь другое, неземное измерение.
