Владимир Абаринов - Голливуд и Сталин - любовь без взаимности
А это — соответствующий фрагмент пьесы:
Кук: У нас нет никаких оснований считать его русским.
Добрынин: Я так же не могу считать его русским, как и не могу считать его поляком. Он украинец. Его родители — украинцы, и сам он родился в Полтаве.
Кук: Но украинцев как национальности не существует. Не так ли?
Добрынин: (спокойно). Я удивлен этим заявлением! В Советском Союзе существует не только украинская национальность, но есть Украинская Советская Социалистическая Республика со своим правительством во главе. Эта республика является членом Организации Объединенных Наций!
Кук: (как ни в чем не бывало Скотту). Восьмой параграф нашей инструкции говорит, что украинцев как самостоятельной национальности не существует…
Скотт: Украина — это, так сказать, географическое понятие…
В пьесе мальчик назван Женей Руденко родом из Полтавы. На самом деле, как явствует из книги Брюханова, на заседании обсуждалась судьба Жени Афанасьева, родившегося в Либаве. На рассуждение британского полковника советская сторона возражает следующим образом:
— Значит ли это, господин полковник, — спросили мы в упор, — что дети украинской национальности, равно как эстонцы, латыши и литовцы, не будут возвращены английской стороной лишь потому, что они не соответствуют английскому пониманию термина «советские дети»?
В этом-то все и дело. Западные союзники не признавали оккупацию стран Балтии. Они не считали уроженцев Латвии, Литвы и Эстонии советскими гражданами. Их репатриация в Советский Союз могла быть только добровольной. Поэтому офицеры советской миссии всячески пытаются добиться от детей заявления об их желании вернуться в СССР.
Еще один интересный отрывок из книги Брюханова.
Майор Чекмазов, обращаясь к Жене, спрашивает:
Чекмазов: На каком языке говорили в твоей семье?
Женя: На русском.
Чекмазов: Был ли твой отец военным и какую носил форму?
Женя: Да, он был военный. Он носил такую же форму, как и вы.
Но форма одежды и знаки различия в Красной Армии были изменены в январе 1943 года. Мальчик, остававшийся в оккупированной Либаве (Лиепае), не мог видеть на своем отце новую форму с погонами вместо петлиц.
Что-то не клеится в книге Брюханова…
Беглецы и спасители{23}
Постер к кинофильму «У них есть родина»
Отмечая некоторые несообразности книги Алексея Брюханова, я вовсе не ставлю под сомнение ее достоверность. Автора могла подвести память, но в целом он, конечно, не искажает события — он их превратно интерпретирует, причем интерпретация эта появилась десятилетие спустя, когда он работал над книгой.
Будучи офицером советской репатриационной миссии, он не мог не знать, что США и Великобритания не считают советскими гражданами жителей Прибалтики, территорий, входивших в состав Польши и отошедших к Советскому Союзу по пакту Риббентропа — Молотова (Западная Украина и Западная Белоруссия), а также Бессарабии и Северной Буковины, которые Румыния, повинуясь ультимативного требованию Москвы, уступила Советскому Союзу в 1940 году. Требование обязательной репатриации в СССР, зафиксированное в ялтинских договоренностях, на уроженцев этих мест не распространялось.
Этим и объясняется упорство, с каким британская сторона отказывалась передавать советским представителям детей, вывезенных нацистами из Риги и Либавы, а также заявление британских представителей о том, что нет такой национальности — «украинец». Под национальностью здесь имеется в виду не этническая принадлежность, а гражданство. Отсюда и спор, является ли трехлетняя Оля Чупина, родившаяся в Германии, украинкой или полькой, является ли родившийся в Либаве Женя Афанасьев русским или латвийцем (в книге Брюханова — «латышом», но по-английски это одно и то же — несомненно, британцы имеют в виду гражданство, а не этнос).
О том, что сотрудники советских репатриационных миссий были прекрасно осведомлены о такой позиции западных союзников, свидетельствуют многочисленные документы Управления уполномоченного Совета министров СССР по делам о репатриации, опубликованные российскими исследователями. Разумеется, Советский Союз с такой позицией согласиться не мог. Офицерам миссий оставалось на заседаниях комиссий произносить гневные филиппики в адрес своих визави, глухих к стонам матерей.
Ни Михалков, ни Брюханов не считают нужным разъяснять эту позицию союзников — зачем лишний раз напоминать о довоенной дружбе с Гитлером, об оккупации балтийских стран? К тому же это испортит главный замысел — показать бесчеловечность, коварство и злобу западных демократий, продолжающих дело онемечивания советских детей.
Но надо же как-то объяснить поведение союзников. В пьесе Михалкова советские офицеры поначалу искренне не понимают их целей и лишь смутно догадываются, что цели эти гнусные.
Сорокин: Почему они все-таки не хотят возвращать нам наших ребятишек? На что они им?
Добрынин: Не хотят они, чтобы наши дети советскими людьми стали. Иную судьбу они им готовят — страшную судьбу людей без роду, без племени…
Алексей Брюханов может только предполагать:
Им были нужны маленькие советские граждане для каких-то недобрых целей…
И только при работе над книгой он окончательно прозрел:
Недавно мне в руки попала книжка американца Скотта «Политическая война». Автор, деловито рассуждающий о пользе шпионажа и диверсий, делает, в частности, следующее замечание: «…Террор требует хорошо обученных, мужественных, тщательно подобранных исполнителей». Не здесь ли частично кроется ответ на интересующий нас вопрос? Таких исполнителей, очевидно, выгоднее всего готовить с малолетнего возраста, постепенно прививая им навыки шпиона и террориста.
Но Михалкову все было ясно уже тогда, в 1948-м:
Эйт (Куку): Зачем нам все-таки эти дети, мистер Кук?
Кук: Не знаю, мисс Эйт! Может быть, затем, чтобы в лесах Канады работал не ваш сын, чтобы в шахтах Бельгии и на плантациях Аргентины работал не ваш сын, чтобы в тыл врага с парашютом прыгал не ваш сын…
А теперь вернемся к фильму «У них есть Родина».
Саша Бутузов бежит из приюта. Его цель — добраться до советской миссии. По дороге он он заворачивает в пивную фрау Вурст. Ира Соколова, воспользовавшись дебошем, который учинили пьяные американцы, бежит вместе с ним. Их преследует надзиратель Упманис.
Беглецы все же попадают в сети, расставленные Упманисом. Вскоре комиссия собирается на свое очередное заседание. В повестке дня — судьба Иры Соколовой. На сей раз у подполковника Добрынина имеется неотразимый аргумент, с помощью которого Иру удается вырвать из цепких лап британской разведки.
Новая попытка побега удается — Саша Бутузов спасен. Настрадавшиеся на чужбине советские дети летят на родину на краснозвездном самолете. На аэродроме им устроена торжественная встреча. Измученные ожиданием родители заключают их в свои объятия.
Вновь обретшая сына мать Саши Бутузова, знатная ткачиха, выступает с высокой трибуны. Она разоблачает гнусные происки империалистов: из наших детей, утверждает она, хотят сделать «рабов, предателей, людей без роду и племени, пушечное мясо». Успокаиваться рано: еще множество маленьких пленников остается в руках врагов мира и справедливости…
Рассказ о репатриации детей в Советский Союз будет неполным, если мы не вспомним еще одну категорию маленьких возвращенцев. Речь идет о детях, родившихся от нелегитимной — по нацистским законам — связи местного населения с остарбайтерами, а также от связи советских солдат с немками и австрийками. Вот рассказ[9] человека, который лично после войны принимал участие в поисках и возвращении таких детей из Австрии в Советский Союз. Их тоже забирали у матерей.
Родина или смерть{24}
Постер к кинофильму «Красный Дунай»
К теме репатриации в СССР перемещенных лиц, оказавшихся на территории Рейха, не остался равнодушен и Голливуд. В 1947 году вышел в свет роман шотландского прозаика Брюса Маршалла «Венская вечерня» (Vespers in Vienna), впервые раскрывший западной публике глаза на эту проблему. В романе отражен личный опыт Маршалла: во время войны он служил в разведке, а после победы в звании подполковника работал в британской военной администрации в Австрии. Студия MGM мгновенно купила права на экранизацию.
Работа над фильмом «Красный Дунай» шла с большими организационными трудностями. Было объявлено, что в главных ролях будут сниматься Айрин Данн, Спенсер Трейси, Одри Тоттер и Роберт Тейлор. Съемки начались еще в октябре 1947 года, но отснятый материал положили на полку; студия заменила режиссера Виктора Сэвилла на Джорджа Сидни. Впоследствии пришлось заменить и исполнителей главных ролей. Вместо объявленных звезд снимались Уолтер Пиджн, Этель Бэрримор, Питер Лоуфорд и Анджела Лэнсбери. Роль русской балерины Ольги Александровой сыграла Джанет Ли, впоследствии прославившаяся благодаря фильму Альфреда Хичкока «Псих».
