Евгений Стригин - Человек, похожий на генерального прокурора, или Любви все возрасты покорны
В поддержку Черномырдина активно высказывались Б. Березовский, А. Лебедь, вице-спикер В. Рыжков, А. Шохин.[402] Но не все. Далеко не все.
Левая оппозиция Государственной думы фактически отказала в доверии Виктору Черномырдину ещё до формального утверждения его премьер-министром. В распространённом лидером КПРФ Геннадием Зюгановым заявлении говорится, что «основную ответственность за постигшую Россию трагедию несут прежде всего Ельцин, Черномырдин и их правительства, проводящие под диктат Запада убийственную для нашего государства линию». Фракция КПРФ будет настаивать на том, чтобы Совет Федерации немедленно собрался на свою сессию и рассмотрел обращение 248 депутатов (именно столько парламентариев проголосовало за постановление Госдумы с рекомендацией Ельцину добровольно уйти в отставку) об отставке Ельцина. Кроме того, левая оппозиция продолжает настаивать на том, чтобы до обсуждения кандидатуры Виктора Черномырдина была обнародована программа по выходу страны из кризиса и подписан политический меморандум, в котором бы гарантировалась своеобразная неприкосновенность нового кабинета, созданного на коалиционной основе. В меморандуме должно быть закреплено также требование о пересмотре Конституции. Г. Зюганов также заявил, что 25 августа состоялась его встреча с Борисом Березовским, на которой, по словам лидера КПРФ, прошли консультации в конструктивной обстановке и были выработаны общие позиции по многим требованиям.
вспоминал: «… За несколько дней до первого тура голосования я пригласил и, и Строева в Кремль. В условиях экстремальных, когда надо спасать страну, считал себя абсолютно вправе говорить с ними прямо, открыто, честно: снимите свои политические амбиции, поддержите. Мы в одной лодке, не надо её раскачивать, и сейчас, в эту минуту, должны быть заодно».
Но в политике каждый думает о своём. Все понимали, что нынешний политик, ставший премьер-министром, станет почти автоматически и преемником. Депутаты, отдавшись предыдущий раз, теперь решились не давать согласия. И президент пошёл на компромисс, он назначил премьер-министром, достаточно компромиссную фигуру, против которой не возражали основные конкуренты.
Это, пожалуй, самый серьёзный компромисс, на который пошёл (точнее — вынужден был пойти) первый российский президент. Борис Николаевич просто был вынужден впервые с 1991 года пойти на какое-то соглашение с оппозицией и предложить в качестве премьер-министра человека, который в какой-то мере устраивал оппозицию. Устраивал временно, устраивал лишь частично, но это давало больному Ельцину столь необходимую ему передышку. При том он, конечно, понимал, что передышка была временно, оппозиция тоже укрепляла свои силы и готовилась к штурму президентского кресла.
«В правительство вошло два члена партии — Ю.Д. Маслюков на должность вице-премьера, курирующего вопросы промышленности, и Г. Ходыров на должность председателя антимонопольного комитета., а затем В. Рыжков отказались от поста вице-премьера по социальным вопросам. отказался от поста вице-премьера, заявив, что не согласен с оставлением М. Задорного. На должность министра труда согласился представитель ЛДПР С. Калашников. Вице-премьером стал губернатор Ленинградской области технократ В. Густов. В целом, Правительство стало, во-первых, коалиционным по своему характеру, а во-вторых — центристским по своей идеологии».[403]
Все вроде бы были довольны. Первые результаты деятельности нового правительства были обнадёживающими. Экономическая ситуация стабилизировалась. Но вот беда, стал слишком популярным. Он стал чистить авгиевы конюшни российской коррупции, а это грозило дойти и до самого президента. Внешне лояльный к становился слишком опасным и ненадёжным для первого российского президента.
«По мнению „семьи“, совершил одну роковую ошибку, впоследствии ставшую причиной его отставки. Он объявил войну близкому Кремлю финансовому клану. Председатель правительства расставил бывших сослуживцев на тех ключевых должностях, которые раньше занимали ставленники этой группировки. Громкие имена совершенно не смущали. Развёрнутая им кампания по борьбе с коррупцией была прямо направлена против финансовой империи. Премьер-министр не скрывал, что намерен посадить его в тюрьму. В ответ обвинил в подрыве устоев демократии. Между ними разгорелась борьба не на жизнь, а на смерть. В неё был сразу же вовлечён и директор ФСБ … Вторую тактическую ошибку совершил, пойдя на союз с».[404]
Так пока Ельцин метался между наследниками, набирали авторитет премьер-министр Примаков и мэр Москвы Лужков. Один наводил порядок в стране, второй продолжал поддерживать высокий рейтинг и значение Москвы. И тот и другой становились все более популярными и влиятельными. Но ни тот, ни другой не устраивали Ельцина и «Семью». Хотя формально и тот (Примаков ) и другой (Лужков ) не спешили высказывать опасные для «Семьи» мысли. Но им, все равно, никто особенно не верил.
Если на самого Бориса Николаевича их рука после власти не поднялась бы. То членам «Семьи» досталось бы сполна и они это понимали.
«…Прошло всего несколько месяцев нормальной восстановительной, стабилизационной работы правительства, принёсшей его главе высокий рейтинг доверия, как в душе Б. Ельцина возникло чувство невыносимой ревности и враждебности к Примакову».[405] «…Власть все больше и больше ускользала из рук Кремля, перетекая в карман к Примакову ….».[406]
«…Назначение Евгения Примакова премьер-министром нанесло сильнейший удар по стратегическим интересам Березовского и других вершителей крупного российского бизнеса».[407]
Недовольство явно подогревалось со стороны заинтересованных лиц.[408] Некоторым было чего опасаться от деятельности Примакова. «Ему, чиновнику высочайшего ранга, всю свою жизнь прожившему „на одну зарплату“ и не запятнавшему своего имени даже намёком на причастность к каким-либо нечистоплотным сделкам, наверное, и в самом деле невозможно представить, каким образом скромнейший сотрудник Института проблем управления, математик Березовский всего за десять лет сделался одним из богатейших и могущественнейших людей России, а может быть и мира».[409]
При Примакове начались уголовные преследования олигархов и продажных чиновников. Это встретило поддержку большинства населения, инстинктивно ненавидевшего и тех, и других.
В правоохранительных органах были ещё люди, готовые наводить порядок в стране. Вместе с тем объективно этот процесс отвечал ведомственным интересам правоохранительных органов, которые вновь почувствовали свою значимость и способность влиять на ситуацию в стране. Некоторым показалось, что время олигархов стало проходить и началось время других.
«Генеральный прокурор Юрий Скуратов…начал расследование деятельности 780 крупных государственных чиновников, которые подозревались в игре на рынке ГКО с использованием служебного положения. В числе официально названных подозреваемых были Анатолий Чубайс и другие молодые реформаторы. Видимо, правительственные чиновники, знакомые с финансовыми планами правительства, летом 1998 года вывели свои средства с рынка ценных бумаг и перевели их за границу — как раз перед тем, как рынок ГКО завис, а рубль рухнул».[410]
Темпы нарастали. 5 ноября 1998 года в рамках возбуждённого уголовного дела о легализации незаконных доходов рядом высших должностных лиц сотрудниками Генеральной прокуратуры была изъята база данных ММВБ о счетах всех физических и юридических лиц, работавших на рынке ГКО за последние 2 года. Официальный представитель ММВБ подтвердил факт санкционированной проверки биржи Генпрокуратурой. Проверка проводилась в течение часа, каких-либо эксцессов за это время не произошло.
Резкие высказывания стали делать и судьи. 10 ноября 1998 года. «С коррупцией в России должна вестись самая решительная борьба, невзирая на должностное положение», — заявил председатель Верховного суда РФ Вячеслав Лебедев. Российские суды, по его словам, готовы к такой борьбе. Вячеслав Лебедев высказался за скорейшее принятие закона «О борьбе с коррупцией и организованной преступностью», проект которого находится на рассмотрении в Государственной думе. Программа антикоррупционной борьбы, отметил председатель Верховного суда, уже представлена правительству. Красиво заговорил главный судья, вполне в духе того времени вспышки борьбы с коррупцией.
11 ноября 1998 года Генеральная прокуратура высказала намерение возбудить уголовное дело по факту нецелевого использования средств рядом бывших руководителей Центрального банка России, выделенных на представительские цели. Об этом заявил генеральный прокурор РФ Юрий Скуратов. По его словам, данное дело будет возбуждено в рамках проверки, начатой Генпрокуратурой в связи с событиями 17 августа. Генпрокурор сообщил также, что по результатам проверки уже возбуждено несколько уголовных дел. По данным Ю. Скуратова, выяснилось, что ряд высокопоставленных должностных лиц воспользовались в собственных интересах информацией о котировках на рынке ГКО.
