Зинна - Ненавижу школу
Школа, школа, дом родной!
Непрестанно и всюду наталкиваюсь на брошюрки следующего содержания: приходите к нам в школу, мы школа с историей, где работают лучшие профессионалы, и где царит атмосфера взаимоуважения и дружелюбия!!! Рассказываю об этом дружелюбии.
В середине учебного года добрые, уважающие учеников замы решают провести контроль знаний по предмету, не уведомив об этом учителей, работающих в этом классе, ни о дате этого мероприятия, ни о списке тем и т. д. Я узнала об этом совершенно случайно за неделю до этого контрольного мероприятия. Оставалась неделя, а у нас с учениками конь не валялся. А ведь это же как к устному экзамену подготовиться (официально это называлось «контроль говорения», на деле же было как устный экзамен) — по девяти темам. И пора-то не летняя, предэкзаменационная — без уроков, а обычная учебная неделя, со всеми уроками по расписанию, с домашними заданиями по всем предметам. А среди этих ребятишек ещё к тому же несколько человек только что отболевших на вынужденном прививочном карантине. Какой там контроль знаний, нам бы хоть в нормальный учебный ритм вернуться! А тут… Какое уважение к детям, к коллегам-учителям! Ещё больше любви и больше уважения!
Есть такое понятие как промежуточная аттестация учащихся, это происходит при переходе из одного класса в следующий. А также при переходе из начальной школы в среднюю, т. е. в 5-й класс. Таким образом, 10–11-летние дети должны в один день написать тесты по русскому языку и математике и в другой день сдать экзамен по иностранному языку. Я принимала участие в подобном мероприятии. Со мной в комиссии, принимающей этот экзамен, было ещё две учительницы, одна из которых с нескрываемым удовольствием заваливала этих бедных четвероклашек. Мы оценивали одних и тех же детей. Там, где я ставлю 5, она — 4, 4 с минусом. Там, где я — 4, она — 3. Там где я — 3, она — 2. Это притом, что я достаточно строгий учитель, оценки не завышаю. Какой это стресс для детей! Больше половины из них написали и русский, и математику «на два». По английскому тоже много троек и двоек. Итак, может быть две основные причины таких неудовлетворительных результатов: 1) либо учителя детей не научили, как следует; 2) либо промежуточная аттестация весьма неправильно организована, если не может дать ученикам возможность показать имеющиеся у них знания. Вы думаете, кто-то в этом разбирался?
Слава Богу, когда я училась, не было вступительных экзаменов в пятый класс. Если бы он был, я бы не смогла поступить в гимназию, в которой я выучилась, и училась успешно! Если бы меня, 11-летнюю не очень уверенную в себе девочку, заставили написать эти тесты, я бы, возможно, тоже их завалила и не смогла обучаться по углублённой программе, которая в дальнейшем позволила мне поступить в один из лучших вузов страны и получить отличное высшее образование. И, слава Богу, на моём пути не оказалось такой училки, которая бы меня ещё к тому же заваливала!
Вот пишу сейчас это и вдруг вспоминаю, что и в отсутствии таких экзаменов я бы в гимназию, в которой училась, не поступила бы. Я же туда по блату попала. Расскажу вкратце, как это было. Мы с родителями переехали из одного района Москвы в другой, поэтому пришлось устраиваться в другую школу. Нам посоветовали местную гимназию, дескать, она на две головы выше всех остальных тамошних школ. Мы с мамой пошли в эту гимназию. Попали в кабинет к директору, весьма важной даме, которая снисходительно смотрела на нас с мамой через очки и лениво говорила, что в гимназии и иностранный язык с первого класса, и информатика со второго класса, и дети учатся исключительно самые одарённые, так что она боится, что «эта девочка не потянет наш уровень». В общем, категорически отказала нам в приёме в эту гимназию. Мы собрались идти в другую школу, как наша бабушка вспомнила, что у неё есть знакомая завуч какой-то школы, может, поможет по знакомству. Так и случилось. Бабушкина знакомая позвонила в ту самую гимназию своей знакомой завучу, и таким образом меня приняли в это учебное заведение, в лучший класс. После чего оказалось, что никакой информатики со 2-го класса там и в помине не было (впервые этот предмет появился в девятом классе), и дети там учились самые разные, и одарённые были, и весьма неуспешные в учёбе, хоть отбавляй.
Но вернёмся к переводному тестированию четвероклассников. Пересказываю разговор, состоявшийся с завучем после того экзамена. Та училка говорит: «Ученики У., Р., М. и др. получили двойки, поэтому будут пересдавать». Завуч: «Что касается ученика Р. — он всё равно поступит в гимназический класс, даже если все три раза завалит это тестирование». «Почему?» «Потому что его папа хороший спонсор школы». Понимаете, о чем речь! Двоечник, чей папа спонсор, по-любому поступит в лучший класс, а хорошистка Маша, перепугавшаяся и написавшая «на три» — не поступит. Вот такая любовь и взаимоуважение, господа! (Нынче ж у нас теперь все «господа», все теперь друг другу пишут «уважаемая г-жа»…, вот эта самая «г-жа» и расплодилась, и заправляет теперь всем и вся!)
Ещё «любви» не хотите? Сколько угодно! Уж чего-чего, а этого «добра» в школе завались!
Школьный концерт. Классам и учителям даётся задание подготовить театральное выступление. Мы готовим. Приближается день концерта. Ко мне подходит председатель методобъединения и говорит, что репетиция будет проходить такого-то числа после уроков в актовом зале. В назначенное время мы с учениками приходим к актовому залу, заперто. Иду искать ключ. Мне говорят, что ключ у одной из замов. Подхожу к ней, прошу ключ, она мне отказывает, говоря, что зал сейчас занят начальной школой. Я:
— У нас же завтра выступление.
— Ничего не знаю, раньше надо было подойти.
— Как «раньше», мне председатель назначила это время.
— Ничего не знаю, до свидания.
Ну что ж, мы утёрлись и, будучи людьми негордыми, отрепетировали в коридоре. Хотя понятно, раз актовый зал был заперт, значит, он был в это время свободен. Ну да ладно, на следующий день мы выступили, всё нормально, дети пошли домой. Учителя наводят после концерта в актовом зале порядок.
Теперь появляется та зама и говорит, что кто-то, неизвестно кто, испортил в зале какую-то супердорогущую аппаратуру, к которой ни я, ни мои ученики пальцем не прикасались, и приказным тоном генерала гестапо объявляет нам, учителям, чьи дети принимали участие в этом концерте, что мы должны оплатить стоимость этой аппаратуры. Какое уважение! Не разбираясь, кто, когда — ничего, приказывает оплатить в форме круговой поруки! Да может, это она сама аппаратуру сломала и на нас свалить хочет? Да если даже и не она — это что за порядки? Это что за разговор с педагогами? Так потом-то ещё и выяснилось, что ничего и не было сломано! Она, даже не проверив аппаратуру, просто узнав, что кто-то выдернул что-то там из какой-то розетки, тут же накинулась на нас, как акула, почувствовавшая запах крови, жертвы. Ах, этот сладкий, дурманящий запах власти над подчинёнными, маленькой, ничтожной властишечки над перепуганными, почти ничем от произвола не защищёнными, безответными и забитыми существами!
Уважаемые родители, эти злые, властолюбивые, непорядочные женщины работают не только учителями, т. е. учат и воспитывают детей, они ещё и получают должности завучей и замов директора, они командуют, как хотят, и всем заведуют, и всё решают, помыкая обычными педагогами. И они же называются руководством школы, лучшими лицами школы, и именно на них вольно или невольно равняется учительский молодняк.
После этого инцидента я хотела поговорить с директором школы, прихожу, а директора нет, в отпуске (на дворе месяц май). К кому обратиться за помощью учителю, претерпевающему произвол со стороны своих начальников? Департаменты не вариант, я уже об этом писала. В Министерство образования? Они школами вообще не занимаются, только вузами, как они говорят, только тем сектором, где решаются стоящие внимания бюджеты, куются кадры и карьеры, финансируются исследования, программы, фонды… А тут, в школах, какие бюджеты?! Я туда однажды обращалась за помощью, когда нас, студентов-бюджетников, хорошистов и отличников, ректор университета решил лишить диплома. Или доплачивайте, объявили нам на последнем курсе, или получите диплом с другой записью, не с той, ради которой поступали в этот вуз. Мы — за помощью в министерство. Нас, студентов, тогда в министерстве выслушала со всем терпением, на которое она только была способна, одна тётенька, утопающая в кожаном диване своего кабинета, и просто сказала, что ректоры вузов имеют полное право делать всё, что им выгодно, целесообразно. До свидания, молодые люди. Мы, половина из студентов не способных оплатить большую для нас сумму, так и выпустились из университета не с теми дипломами, которые нам изначально были обещаны и ради которых мы вообще поступали в университет, учились 6 лет, хотя знания получили точно такие же, как и наши сокурсники, которые внесли потребованную оплату и получили дипломы с другой, изначально предназначаемой для всех студентов этого курса записью. Здорово, да?!
