Михаил Кулль - Этот мой джаз
Заключительное отделение было отдано привезенной Валерием Копманом большой сборной рижской команде в составе Иоланта Гулбе, певица, Денис Пашкевич, тенор-саксофон, Мадарс Калниньш, ф-но, Нефф Иризари, гитара, к которым присоединились бывшие рижане Борис Гаммер, Нахум Переферкович, ф-но, Виктор Фонарев, контрабас, плюс проживший несколько лет в Риге пианист Семен Липкович, плюс не имевший к Риге никакого отношения ударник Евгений Майстровский. Под названием «Рижский бальзам», естественно, автором которого был Мак, эта сборная устроила достаточно интересный джем-сешн. Начали с близкой к фри-джазовой композиции, частью которой, лучше всего прозвучавшей в исполнении Иоланты, приятно сопровождаемой Гаммером и Пашкевичем, была известная латышская народная песня, известная под русским названием «Вей, ветерок». А дальше пошла джазовая классика всех видов и возрастов. Как нам рассказывал Копман, он привез сильнейших на сегодняшний день музыкантов. И вправду, в целом все были хороши. Певица выглядела вполне солидно и уверенно, хотя я был бы не против услышать в ее исполнении еще что-нибудь более традиционное, чтобы убедиться в ее джазовости. Пашкевич почти ничем не отличается от многочисленных, хороших, но не очень разных последователей Колтрейна. Больше всего из визитеров понравился пианист Калныньш. Музыкант высокого класса, уверенный, знающий, но не выкладывающий с первых тактов все, что ему доступно. Явно наделен хорошим музыкальным вкусом и трудно сказать, находится ли он под явным влиянием кого-нибудь из признанных мэтров рояля. Гитарист находился на вторых ролях, но всё делал правильно. А симпатии мои все-таки остались на стороне «нашего» рижанина, симпатичного Нахума Переферковича, наделенного нескрываемым юмором и не делающего из музыки глубокой философии, особенно на недостаточно глубоких местах. Умеющего практически всё, прекрасно аккомпанирующего любому солисту и в любом стиле. Как всегда, был спокоен и убедителен Виктор Фонарев, вроде бы мало заметный, но абсолютно правильно выполняющий очень сложную функцию, которая возложена на любимый мной контрабас. Сеня Липкович слегка выпадал из стиля, присущего всем участникам состава, но его фрагменты освежили порой надоедающие ладовые экзерсисы саксофонистов. Ну а Гаммер – он и в Африке Гаммер. Разве что соло на сопрано вполне можно было сократить.
«Альянс» – Слава Ганелин, Борис Гаммер, Виктор Фонарев, Денис Пашкевич. Фото Г.Хатина
На джем в кафе «Бирман» я не поехал, говорят, что было весело. А не присутствовать на заключительном концерте было ну никак нельзя. Приехал, когда Юлия Фельдман уже начала петь. И пела очень здорово, легко, естественно и даже, как это ни странно для джаза, нежно. И хорошие композиции, и хорошие разработки Юлии. Квартет – вокал плюс фортепианное трио – звучал очень сыгранно, отрепетированно, но без малейшего напряжения, даже с какой-то беспечностью, присущей молодым ребятам. Очень приятно, что таких учат этой музыке и учат вполне успешно. А следующим был «Боб-секстет» известного в Израиле скрипача (и контрабасиста) Владимира «Боба» Юрочкина в составе из… семи музыкантов. В анонсе их жанр был назван «иерусалимским фьюжн». Фьюжн был, но иерусалимским было только место жительства большинства участников. На мой, не вполне просвещенный взгляд традиционалиста от джаза, это был в целом типичный перепев стилистики, например, Хэнкока с хорошо организованными тутти и достаточно скучными, если не надоедливыми, длинными соло в духе уже многократно упомянутого Колтрейна и его именитых последователей. Даже пианист Яков Муравин, очень понравившийся мне на одном из первых фестивалей, выглядел как зараженный инфекцией превращения музыкальной композиции в нескончаемые упражнения со столь же нескончаемыми хроматическими секвенциями. Таков же был и лидер, Юрочкин, внешне весьма экзотического облика, но настолько обднообразный во фразировке, что можно было предсказать его очередную фразу. Еще раз: вполне вероятно, что я что-то не совсем правильно понимаю в их музыке, но джазовый авангард мне иногда гораздо ближе, чем их уже сравнительно традиционный фьюжн.
Завершал фестиваль, как положено, Маэстро Ганелин с очередным «Альянсом». На сцену с ним вышли Пашкевич, Гаммер и Фонарев. Я всегда жду от выступления любых составов с Ганелиным чего-то нового, неожиданного, но всегда образного, содержательного и подчиненного какой-то генеральной композиторской идее. И вроде бы все началось, как обычно. Но обозначенная исподволь канва начала композиции очень быстро перешла в сравнительно безвкусный «перепляс» саксофонов Гаммера с саксофоном и флейтой Пашкевича на фоне бесконечных токкатообразных периодов Славы. Мне даже показалось, что Ганелин уступил им композиционную инициативу. Фонарев создавал некий фон, ограничиваясь по сути чисто ритмическим аккомпанементом, следуя за роялем и клавишами, что совсем не характерно для ансамбля такого рода, где нет такого четкого разделения функций, как в традиционно джазе. Даже кода вещи, всегда являвшаяся логичным композиционным завершением исполняемого, чаще всего – пик, кульминация, – была настолько вялой и неодновременно прочувствованной исполнителями, что лидеру пришлось знаком руки показать саксофонистам, что, мол, всё, конец. Короче, на этот раз я не был пораженным услышанным, как это бывало практически всегда на выступлениях Славы Ганелина, хотя дружные аплодисменты после затянутого окончания композиции, наверное, опровергали мой скепсис.
Вкладыш диска с записями фестиваля
Традиционные послефестивальные скромные посиделки в зале, где на месте убранных стульев был установлен большой стол с напитками разного рода и традиционной пиццей, прошли в обстановке обмена любезностями, объяснений в любви и высказываний пожелания еще раз посетить гостеприимный Иерусалим. Вячеслав Ганелин и Владимир Мак сделали очень много для организации восьмидневного действа, и теплые слова в их адрес были более, чем заслуженными. На правах старейшего участника «Джаз – глобуса-2008» (и участника всех пяти фестивалей), позволил себе в первом тосте не вдаваться в подробности и не высказывать знаки признания заслуг отдельных лиц, остановившись на главном: «Фестиваль состоялся. Фестиваль закончился. И, как «король умер – да здравствует король!» – да здравствует «Джаз-глобус-2009»!
Часть 4. Юбилейное
Предисловие
Поздравить близких людей с днем рождения – неустранимая привычка и хорошая традиция. А если это юбилей, круглая дата, да еще, увы, не всеми достижимая, то такое поздравление уже не может ограничиться обычным «поздравляю, желаю». Интернет предоставил возможность послать поздравление, а заодно и рассказать подробнее о юбиляре, отмечая день рождения человека, известность которого выходит за рамки узкого круга родственников или самых близких друзей. Сетевая версия журнала «Джаз. Ру», как и печатный журнал, всегда предоставляют свои страницы коротким заметкам и пространным статьям о людях джаза, отмечающих свои юбилеи. Несколько раз и мне довелось опубликовать свои поздравительные заметки о близких мне по джазовому цеху в связи с их 70-75 и 80-летием. Или помочь другим поздравлениям своими архивными фотографиями. Я признателен помогавшим мне в подборе биографических подробностей из жизни тех, с которыми я был знаком «всего лишь» 20-30 лет и мог быть не в курсе ранних лет юбиляров. А мои фотозалежи всегда были открыты для публикации на сайте «Джаз. Ру» поздравлений, интервью и статей, посвященных, увы, памяти ушедших.
Здесь – опубликованные панегирики (в исходном смысле слова панегирик: похвальное слово в честь кого-, чего-либо) и статья, ждущая выхода в очередном печатном журнале «Джаз. Ру». Надеюсь, что приведенные биографии, кроме всего прочего, помогут воссоздать типичный путь в джаз любителя джаза в непростые для такого занятия пятидесятые-шестидесятые и т. д. годы прошлого столетия в Москве и, вероятно, во всей тогдашней стране.
О юбилее – с улыбкой. Георгию Искендерову – 7029
Георгий Искендеров – 2014. Фото Р. Авакова
С джазовыми исполнителями проще. Достаточно написать, что Такому-то – 50 (60, 70, 75 и т. д.), и всем все ясно. Ну разве что напомнить, что родился он в таком-то городе, впервые услышал джаз с пластинок Утесова (Цфасмана, Эллингтона) или посмотрев «Серенаду Солнечной долины» («Судьбу солдата в Америке»), что вопреки желанию мамы бросил учиться в музыкальной школе на скрипке, окончил институт с дипломом инженера (архитектора, финансиста), забросил его и, купив неприглядный саксофон (трубу, барабан), начал учиться играть самостоятельно (брать уроки у игравшего в джаз-оркестре еще до войны соседа, играть в самодеятельном ансамбле в городском клубе). И вот, играя на любимом инструменте, достиг 50 (60, 70, 75 и т. д.) лет, и все его знают, все его рады видеть и слушать, все поздравляют и желают долгих лет творчества и дальнейших успехов…
