Мюрид - Русская Каморра, или Путин в окружении
ЛИЧНАЯ ГВАРДИЯ ПУТИНА
«Новый федеральный орган»
Создание Национальной гвардии на базе внутренних войск в виде «нового федерального органа государственной власти» передает в руки президента личный вооруженный отряд. В общем-то, логично — если олигархи могут себе позволить карательные отряды типа «Днепра» или «Донбасса», то президент на такие мелочи размениваться не должен — ему нужна зондеркоманда в ранге министерства. С бронетанковой составляющей, авиацией, ракетными дивизионами и артиллерией.
Нацгвардии передаются функции борьбы с терроризмом, оргпреступностью, а также функции ОМОНа, СОБРа и иных милицейских спецподразделений. МВД в качестве компенсации отдаются ФСКН и ФМС, но, естественно, главное — это создание новой силовой суперструктуры, ориентированной на борьбу с внутренним врагом.
В принципе, эти мероприятия вполне ложатся в канву испуга Путина перед осенними событиями — судя по всему, он абсолютно всерьез рассматривает сценарий обострения обстановки к осени, для чего и создает личную гвардию в довесок к уже имеющейся ФСО.
Путин творчески переработал украинский опыт, когда Нацгвардия стала создаваться уже после развала государственности, а потому предполагает упредить события. В общем-то, мера разумная, но проблема как всегда в том, что это все та же борьба с последствиями. Причина катастрофы остается прежней — развал экономики, засилье олигархов, беспредельное воровство на всех уровнях, полная некомпетентность управленческой вертикали, начиная прямо со второго лица в государстве. Чем в борьбе со всем этим может помочь дивизия Дзержинского — неясно. Видимо, тем, что когда придет время расстреливать людей, на армию надежды мало, да ее уже и растащат всю по внешним конфликтам — благо и так две войны, да осенью как раз предполагается обострение в Средней Азии. Поэтому нужна структура, которая не дрогнет. Которая не станет рассусоливать, как ее украинские коллеги, а будет сносить кварталы городов, если потребуется, быстро и без особой рефлексии. В рамках борьбы с терроризмом, естественно.
Концентрация в руках одного ведомства функций борьбы и с оргпреступностью, и с терроризмом, и с уличными беспорядками вызывает очень серьезные опасения — это совершенно разные проблемы и вытекающие из них задачи. Логичной выглядит специализация и создание разных структур и ведомств по борьбе с такими разнородными угрозами, но ужас и страх за личную безопасность, похоже, напрочь снимает любые доводы разума.
Не сомневаюсь, что пропаганда предсказуемо взорвется хвалебными песнопениями и намеками, что вот теперь-то Путин точно победит всех внутренних врагов и сделает всем красиво. На полгода нового ХПП хватит точно, потом можно будет придумывать что-то еще.
Хитрая гайка
Новость о создании Нацгвардии выглядит во многом озадачивающей, и видимо, есть отчего. Это не реформа МВД а-ля Медведев, когда поменяли вывеску, под смену вывески провели переаттестацию, выгнали всех неугодных, на чем все и осталось, как было. В этот раз меняется баланс силовых структур, причем очень даже серьезно. Новая структура отхватила полномочия у всех, причем в таком изрядном количестве, что это не может не вызвать резкого недовольства и ФСБ, и МВД. Собственно говоря, и ФСО вдруг оказалась в роли старой жены, когда муж привел домой молодуху, да еще и назначил ее любимой. Доступ к телу — это ресурс, и теперь им придется делиться, причем неясно, в какой пропорции.
Говоря проще — Путин провоцирует жесткий конфликт среди силовиков, так как перебалансировка силового ресурса в деспотии всегда идет за счет интересов могущественных вельмож. То есть — речь идет о риске, причем крайне высоком.
У такого решения есть как причины, так и последствия. Детальное знание доступно посвященным, однако рамочно вполне возможно оценить и то, и другое.
Среди причин можно назвать две, причем у каждой есть вполне серьезное обоснование. Первая причина очевидна. Личная безопасность Путина не кажется ему достаточной. Он не может не понимать смысла развернутой Западом кампании против российской элиты. Не бином Ньютона, в конце концов.
На волне кризиса неолиберальная и связанная с мировыми финансовыми центрами и силами часть российского истэблишмента мягко, но в то же время предельно отчетливо требует смены управленческой модели. Наиболее внятно на эту тему высказывается Герман Греф, который вообще открыто призывает внедрять в России корпоративные механизмы и технологии управления. В свое время Михаил Ходорковский, замысливший гораздо более мягкий вариант переформатирования президентской республики всего лишь в парламентскую, загремел на две пятилетки ударного труда. Греф, судя по всему, совершенно спокоен за свое будущее, а значит, у Путина просто нет ресурса противостоять его группировке.
Недовольство этой части элиты силовым крылом управленческой вертикали давно не секрет — именно силовиков неолибералы считают виновными в надвигающейся катастрофе. Их беспримерную алчность вчерашних райот-деловских оперов, дорвавшихся до неизвестных им ранее сумм денег. Крышу сносит и с меньшего. Ну, и их интеллект и опыт, понятно, вызывает вопросы — ну как может управлять корпорацией человек, вся трудовая деятельность которого до того — носить за Хозяином портфель? А когда о Главном Друге Первого лица, ворочающем миллиардами, школьная учительница простодушно сообщает, что у подопечного были сложности с арифметикой — причем неустранимые — то уровень интеллекта здесь даже тестировать сложно.
С силовиками, похоже, у Путина тоже не все в порядке — то, что воровство давно уже вышло за все берега, не менее очевидно, и заклинания Путина, в разной последовательности произносящего «Воровать. Меньше. Надо» на разных заседаниях, не отливающиеся в системные меры хотя бы по упорядочиванию грабежа, говорит о том, что влияние на эту часть элиты у него тоже сугубо номинальное.
Будь обстановка прежней, такая ситуация была бы лично для Путина предельно комфортной: жесткие противоречия между кликами создают необходимость в арбитраже, и фигура президента, стоящего над схваткой, как раз и балансирует ситуацию. Так было раньше, и такая система устраивала всех.
Но сейчас кризис. Сейчас приходит время делать выбор — кого будут съедать и в какой очередности. Выжить всем не удастся. И в такой обстановке нужен не арбитр, а союзник — от Путина все жестче требуют определяться. А он не может, почему — вопрос отдельный, сейчас важен сам факт. В такой ситуации все кланы начинают все больше проявлять недовольство.
От переворота любую элиту в любое время и в любом месте всегда удерживает лишь одно и то же соображение: им всем есть что терять. Переворот — это рулетка. В случае выигрыша ты сохранишь свое и немного откусишь у побежденного (почему немного — потому что переворот — это всегда коллективное мероприятие стаи товарищей, поэтому рвать поверженного будут тоже стаей). Но вот если проиграешь — тогда ты потеряешь все. И это нехитрое соображение надежнее любой тайной полиции предохраняет Высшее Божество от табакерки в висок. До поры до времени.
Однако если обстановка усугубляется, а Божество бездействует, тогда рано или поздно приходит время, когда кто-то решится, и как правило, в качестве гарантии прибегает к поддержке влиятельной внешней силы — тем самым существенно повышая свою ресурсную базу. Если вспомнить российские перевороты — за ними практически всегда стояли иноземные послы. Даже в таком сугубо семейном деле, как убийство Распутина, заговорщики все равно сочли необходимым испросить поддержку Его британского Величества.
Нынешняя санкционная кампания совершенно точно рассматривается всеми игроками как возмущающий фактор, обостряющий противоречия и подталкивающий к решительным мероприятиям. Кто первый встанет — того и тапки. Вполне ясный посыл и позыв извне. Никто ничего не скрывает — зачем?
Здесь и ответ на первый вопрос — в складывающихся обстоятельствах Путин просто обязан не доверять никому. За исключением самых-самых. Которых по определению меньше, чем пальцев на руке.
Уже поэтому недовольство силовиков внезапно возникшим дисбалансом и необходимостью делиться ресурсом с новой мощной структурой — меньшее зло по сравнению с реальной опасностью дворцового переворота. Его вероятность все равно остается высокой, но ничего другого у деспота в такой обстановке не остается. Это в демократической стране выборы позволяют относительно без жертв разрешать такого рода противоречия, в деспотиях власть — это жизнь. В биологическом смысле. Зачем тебе твои миллиарды, если ты сам добровольно уйдешь практически на плаху? При этом Путину никаких иллюзий Запад не оставил — теперь ему придется президентить до самой смерти. Так как альтернатива — тоже смерть. Ну, или жизнь, которая ничем от смерти не будет отличаться.
