Геннадий Герасимов - Общество потребления: мифы и реальность.
Но остановимся в качестве примера на самой крупной отрасли американского хозяйства. Она крупнее автомобильной промышленности, и она крупнее военной промышленности. Без нее буквально не прожить. Как говорят в Америке, если вы едите, значит, вы имеете отношение к сельскому хозяйству. Речь пойдет о пищевой промышленности и вообще о так называемом агробизнесе».
Потребитель знакомится с конечным продуктом «агробизнеса» в продовольственном супермагазине.
Внешне он — сплошное изобилие и загляденье. Играет так называемая «консервированная» музыка. Манят яркие этикетки на банках, коробках, картонках, бутылках. Приглашают полки с собачьими и кошачьими консервами…
Глава корпорации вызывает секретаршу:
— Мисс Дюган, не могли бы вы прислать сюда кого-либо, кто бы отличил правое от неправого?
А теперь слово корреспонденту газеты «Нью-Йорк таймс» Уильяму Роббинсу, написавшему книгу «Американский пищевой скандал: почему на ваш заработок вы не можете хорошо питаться» :
«Нам говорят, что американцы — счастливые люди, поскольку они покупают лучшие продовольственные товары по ценам ниже, чем в любой другой стране. Так нас уверяет пищевая индустрия, являющаяся самой большой концентрацией финансовой мощи в мире. Нам так часто повторяли эту Большую Ложь, что среди нас мало осталось скептиков. Еще меньше осталось лиц, задающих вопросы по сути дела».
Далее Роббинс рассказывает о том, как монополии подминают под себя фермеров, как они в погоне за прибылью поступаются качеством, например, подкачивают воду в ветчину или в птичье мясо, что не возбраняется законом, как пытаются завлечь покупателя яркой упаковкой, которая порой стоит дороже содержимого, например, в случае с кукурузными и иными хлопьями, употребляемыми каждой семьей за завтраком: ну как устоять перед «Завтраком для чемпионов»?
Грабеж продолжается в самом магазине:
«Защита потребителя не входит в задачи супермаркета. Фактически, чем меньше он его защищает, тем выгоднее. Ведь тот, кто выпустил конкретный продовольственный товар, накинул к его стоимости расходы на рекламу, и теперь черед розничного торговца делать свою наценку. И она тем выше, чем выше предыдущие наценки. Размер наценки для супермаркета вырос с годами с 12,5 процента до 20 процентов и более… Супермаркеты не только не высказывают ни малейшей склонности встать на защиту потребителя, но, наоборот, уже многие годы отличаются тем, что обирают покупателей, каждый день придумывая для этого все новые и новые хитроумные способы…»
И наконец, остановимся немного подробнее на судьбе одного из символов американского образа жизни — сосисках.
«У сосиски долгая история, и чем дольше она с нами живет, тем меньше она на себя похожа. Впервые она появилась в Соединенных Штатах на Всемирной выставке в Чикаго в 1893 году. Она быстро стала популярной. Хотя нет анализа ее содержания в то время, очевидно, что по содержанию и вкусу она соответствовала тем нескольким центам, которые она тогда стоила…
К началу второй мировой войны сосиска стала одним из символов Америки. Американские солдаты за рубежом видели ее в своих сновидениях вместе с яблочным пирогом и с мамой. В 1945 году сосиска содержала 14 процентов жира и 15 процентов белков.
И тут она покатилась вниз. Доля белков уменьшалась, зато цена и доля жиров росли. Промышленности помог технический «прогресс», новый способ позволял придавать сосисочному фаршу единую консистенцию даже при наличии излишков жира и воды. К 1969 году белков осталось 11 процентов, жиров стало 33 процента… Перечень ингредиентов зазвучал как рецептура варева ведьм из «Макбета».
Сегодня американская сосиска, яма спасения для отходов мясной промышленности, может законно содержать в себе говядину, баранину, свинину, козлятину, включая такие органы животных, как пищевод, диафрагма, сердце с соответствующими соседними жиром, костями, кожей, жилами, нервами и кровеносными сосудами. Она может также содержать до 15 процентов куриного мяса. Обычно используется мясо списываемых кур-несушек, которое невысоко ценится. Она может также содержать до 2 процентов кукурузного сиропа, до 3,5 процента соли и специй и 3,5 процента «добавок», включая соевые бобы, молочные продукты и злаки.
В эту смесь можно добавить до 10 процентов воды, с тем, чтобы общий объем воды составлял не более 50 процентов от веса всей продукции».
Далее Роббинс весьма неаппетитно пишет о добавляемых ради «косметики» химикалиях, которые специалисты считают потенциально опасными, об обнаруживаемых в сосисках остатках насекомых, «что само по себе не страшно», и грызунов, что уже похуже.
«По сравнению со всем этим, — пишет автор в заключение, — американцы вряд ли отшатнутся от варева, готовившегося ведьмами в «Макбете» [157].
Сосиски — символ американского общества потребления, столь же ненастоящего, с таким же несоответствием привлекательного внешнего вида и внутреннего содержания. И ведь сосиску любят. Ее обожают. Только чудаки едут в Нью-Йорк в магазины немецких деликатесов на 86-й улице, чтобы, заплатив гораздо дороже, полакомиться импортными, но по старинке добротными сосисками. Американцу, выросшему на своих «горячих собаках», как здесь называют сосиски, эти другие обычно даже и не нравятся.
Когда снижение качества выгодно и потребителя можно к нему приучить, тогда монополии не раздумывая идут на снижение качества, поскольку при сохраняющейся цене этот шаг увеличивает прибыль. Как отмечал еще покойный американский социолог Райт Миллс, «люди, сформировавшиеся и выросшие в мире корпораций, не выработали в себе действенных моральных преград, которые ограничивали бы их корыстные устремления» [158].
У бизнеса могут быть хватка, расчет, даже смелость, но ему противопоказаны жалость, совесть, абстрактная забота о ближнем.
В заключение — о военном бизнесе, олицетворении своекорыстия. Вот уж где ради прибыли бизнесмены готовы земной шар спалить. Слово писателю Гору Видалу:
«В течение жизни более чем одного поколения более трети национального федерального дохода расходовалось на то, чтобы конгрессмены, дающие генералам требуемые ими деньги, были затем переизбраны с помощью денег, которые им дадут корпорации, получившие в свою очередь федеральные деньги от генералов, которые по выходе в отставку пойдут работать на те же самые корпорации» [159].
Или вот рассуждения на эту тему бывшего дипломата, профессора Принстонского университета Джорджа Кеннана:
«Наша практика, ставшая привычкой, разрешать Пентагону ежегодно тратить более сотни миллиардов долларов на мнимые потребности национальной обороны, превратилась в нечто большее, чем отличительная черта оборонной политики, а именно в национально-экономическую наркоманию, от которой нам уже не избавиться легко и быстро. Потребуется по меньшей мере несколько лет, даже если вдруг исчезнет ссылка на внешнюю причину, даже если Советский Союз завтра исчезнет и окажется, со всеми своими армиями и ракетами, на дне океана» [160].
Влияние военщины на внешнюю политику — тема, выходящая за рамки книги. Но следует все же отметить взгляд на войну, насаждаемый в обществе потребления. Фактически это пропаганда войны. Людям навязывают рекламой, политической шумихой и легковесной макулатурой мысль о приемлемости ядерной войны, о том, что это будет еще одна, следующая, третья по счету мировая война, в которой погибнет «всего» десять процентов — или около того — человечества. К мысли о войне людей приучают вариациями на тему «Русские идут». Американцы же, несмотря на горечь поражения агрессии во Вьетнаме и несмотря на воспоминания о второй мировой войне, не представляют себе подлинного лица войны. Их уберегли два океана. Об этой особенности национальной психологии предупреждал достаточно давно в своей автобиографии Норберт Винер, «отец кибернетики». Он писал о «тенденции (процветающей отнюдь не только в Америке, но проявляющейся у нас особенно сильно) относиться к войне, как к захватывающему футбольному матчу, в котором в определенный момент выясняется окончательный счет, показывающий, кончилась ли игра победой или поражением» [161].
Картинки-«комиксы» — постоянный спутник большинства американских газет. Рекламируется новая чудо-пища «мокарони»: можно обжираться, как свинья, и остаться тонким, как змея. Это воплощение американской мечты! И чтобы убедиться в поразительных результатах питания «мокарони», познакомимся со средней американской семьей, включая собаку…
В американских журналах регулярно появляются залихватские «сценарии» третьей мировой войны, украшенные схемами со стрелками, поражающими противника. Идет процесс банализации войны, превращения ее в нечто обиходное.
