Владимир Белинский - Страна Моксель или открытие Великороссии
Ярослав Ярославович, как и братья, с великим удовольствием водил татаро-монгольские отряды в Суздальскую и Новгородскую земли. Даже по весьма завуалированным «писаниям» Н.М. Карамзина, он проделал такое не менее двух раз с 1264 по 1270 годы. Сначала «успокаивал» Великий Новгород, а позже, вместе с Ордой, воевал брата Василия.
Как ни пытались Ханы Золотой Орды утихомирить драчливых Суздальских Рюриковичей, но сии князья, казалось, были помешаны на предательстве друг друга, на диком разбое, на наглом мздоимстве. И песенка князя Ярослава, как вскоре стало ясным, была спета. Младший брат Василий, последний из Ярославичей, подсидел старшего.
«Великий князь Ярослав, следуя примеру отца и Александра Невского, старался всеми способами угождать Хану, и подобно им кончил жизнь свою на возвратном пути из Орды, куда он ездил с братом Василием…».[137]
Глядите, даже у Н.М. Карамзина- «великого певчего» российской державности, наружу прорывается чистейшая истина. Отец (Ярослав Всеволодович) и сын (Александр Невский) скончались в пути, возвращаясь из Орды. И, естественно, скончались, будучи отравленными. Обрати, читатель, внимание — нижеследующее нам сообщили чисто русские источники:
1246 год. В дороге, возвращаясь с Орды, умер Великий Владимирский князь Ярослав Всеволодович. Российские историки установили, что он был отравлен монголо-татарами. А Плано Карпини донес нам истину в чистом виде.
1263 год. Возвращаясь с Орды, умер в дороге Великий Владимирский князь Александр Ярославович. Что он был отравлен, русские историки сознательно умалчивают.
1271 год. Возвращаясь с Орды, умер в дороге Великий Владимирский князь Ярослав Ярославович. Что он был отравлен, также умалчивается. Здесь уже кое-что проясняется.
1276 год. Возвращаясь с Орды, умер в дороге Великий Владимирский князь Василий Ярославович. И в случае с этим князем русские историки об отравлении помалкивают. (Об этом князе смотри ниже).
Казалось бы, в тождественных ситуациях происходит смерть князей, но отчего-то русские историки со второй смерти стали замалчивать факт отравления. Ларчик здесь открывается чрезвычайно просто: нельзя объявить отравленного князя святым Русской православной церкви. И тогда по велению российских православных Иерархов во все «летописные своды» был запущен соответствующий «примес лжи». Чем не поступишься ради возвеличивания собственных предков — державников!
Вот такими хитрыми, но выверенными мазками и рисовалась российская историческая действительность.
Вернемся к Ярославу Ярославовичу. Именно этот князь вместе с братом Василием сотворили величайшее дело: испросили разрешение у татаро-монгольского Хана на основание поселения Москва.
Послушаем историков Российских:
«Ярослав Ярославович…В 1271 г. ездил в Орду с сыновьями Невского и на обратном пути умер».[138]
Русские историки поведали нам, что в конце правления Ярослава Ярославовича разгорелась очередная свара за великокняжеский стол между ним и его младшим братом Василием. Правивший в то время Золотоордынский Хан Менгу-Тимур, дабы прекратить грязные доносы Рюриковичей и установить мир в своих Северных Улусах, повелел прибыть в Сарай Ярославу, Василию и сыновьям Александра Невского. По монгольским законам сыновья Александра также считались внуками Хана Бату, как и сам Менгу — Тимур.
Не стоит забывать следующего нюанса: Батый и Берке были братьями — сыновьями Джучи (старшего сына Чингисхана). Но после смерти Берке, на Ханском престоле Золотой Орды снова воссел потомок Батыя, его внук, Менгу-Тимур. А он-то знал, что Александр Невский, став андой Сартака, породнился с родом Батыя.
По всей видимости, обвинения в неблагонадежности князя Ярослава были столь впечатлительными, что Ярослав был отстранен от великокняжеского стола и отравлен, а Василий, вскоре, получил ярлык на великокняжеский стол. Была решена участь и сыновей Александра. За ними остались ярлыки удельных князей: Дмитрию остался Переславль — Залесский, Андрею — Городец. Младшему сыну Александра — Даниилу в 1271 году исполнилось всего лишь 10 лет. Но и о нем позаботился Хан Менгу-Тимур. Он повелел в 1272 году провести повторную перепись поселений и населения Ростово-Суздальской земли; повелел принудительно заселить московский погост блуждающим в лесах беглым мордово-финским людом и знатными татарами. По достижении Даниилом совершеннолетия в 1277 году (16 лет отроду!) вручил ему ярлык на Московский удельный стол.
Итак, мы, наконец, добрались до совсем простой истины, так усердно скрываемой великороссами: селение Москва стало заселяться племенами Моксель с 1272 года, а удельное Московское княжество, появилось в 1277 году. Именно Хан Золотой Орды Менгу-Тимур, а не Юрий Долгорукий, стал истинным основателем Москвы и Московского Улуса.
Менгу-Тимур преподнес сыновьям Александра еще один большой подарок: именно за ними, за породненными с Чингисидами, он повелел оставить великокняжеский Владимирский стол.
В дальнейшем, своему собственному дитю — Московии, Золотоордынские Ханы будут способствовать во всем. Благодаря помощи и разрешению Сарая Московия вскоре станет на путь разбоя, так называемому «собиранию земли русской». Но само по себе это понятие «собирания» появится значительно позже, когда на костях тысяч убиенных, возникнет Империя и ей понадобится «великое и далекое прошлое».
Тогда российская элита и примется воровать все чужое, дабы выдать за свое. Она даже откажется от прародителей своей государственности — татаро-монголов, не говоря уже об отказе от своего коренного финского этноса: мери, муромы, мещеры, веси, печоры, перми, мокши, мордвы и т. д.
Но вернемся к Ярославу Ярославовичу, дабы подытожить наши знания об этом князе.
Вот так Ярослава характеризует Н.М. Карамзин:
«Тело его (князя Ярослава Ярославовича. — В.Б.) было отвезено для погребения в Тверь. Летописцы не говорят ни слова о характере сего Князя; видим только, что Ярослав не умел ни довольствоваться ограниченною властию, ни утвердить самовластия смелою решительностию; обижал народ и винился как преступник; не отличался ратным духом, ибо не хотел сам предводительствовать войском, когда оно сражалось с Немцами; не мог назваться и другом отечества, ибо вооружал Моголов против Новагорода».[139]
Как жестоко осудил князя «сочинитель русской истории» Н.М. Карамзин. И всего лишь за то, что князь Ярослав в свое время (1252 год) поддержал справедливость и стал на сторону князя Андрея, выступил против Александра, так называемого Невского. Но за более тяжкие грехи: предательство родного брата, уничтожение сына Василия, неоднократную резню народа, предательство и вовлечение в рабство новгородцев, Александр Невский не подвергся даже намеку на осуждение, а наоборот — удостоился лживой хвалебной оды!
Вот она — двойная русская мера! Здесь не важно, каков ты на самом деле, каковы твои деяния. Важно, чтобы их можно было преподнести, как деяния во славу Московии, всего лишь.
Вскоре после «смерти в пути из Орды» Ярослава ярлык на Владимирский великокняжеский стол получил последний из братьев Александра Невского — Василий.
«В 1272 г. Василий Костромской стал великим князем Владимирским (получил ярлык на стол от Хана Менгу-Тимура. — В.Б.). При нем была проведена вторая (?) татарская перепись (населения. — В.Б.)».[140]
С занятием Василием великокняжеского стола наступила величайшая свара в земле Суздальской: сначала между ним и сыновьями Невского, а позже, между самими сыновьями Александра. Свара полыхала многие десятки лет. Но особенно приобрела черты варварства и жестокости в восьмидесятые и девяностые годы, к концу века. Сыновья Невского, как увидим, не уступали в мерзких деяниях и предательстве родному отцу.
Вернемся, читатель, все же к Василию Ярославовичу. Проследим, хорошо известную закономерность со «смертью в пути».
«Через два года, спокойные для России (речь идет о суздальской земле. — В.Б.), Великий Князь отправился к Хану…и… по возвращении из Орды преставился в Костроме…к горести Князей и народа, чтивших в нем Государя (это, который подползал под ханское ярмо, — оказывается все же государь! — В.Б.) умного и добродушного. — В его время чиновники Могольские сделали вторично общую перепись людям во всех Российских (надо понимать: Суздальских и Новгородских землях. — В.Б.) областях для платежа дани».[141]
Как видим, и князь Василий был отравлен за ненадобностью. Произошло сие в 1276 году.
А зачем Н.М. Карамзин произвел князя в Государи — знает он один. По Карамзину, и с ярмом на шее можно быть государем, по всей видимости, государем Ханского подворья. Очень уж старается заиметь государя «сказатель истории». А Государь-то был — сидел в Сарае! Обращает на себя внимание тот факт, что Н.М. Карамзин ни в чем не осуждает князя Василия — он хороший. Оценку князь получил оттого, что не вышел за рамки последующих измышлений великороссов.
