«СМЕРШ»: операции и исполнители - Телицын Вадим Леонидович

Была передана радиограмма:

«Старшему брату. Сегодня утром на наши посты вышла группа военных. Не зная пароля, они вступили в перестрелку с нами. В результате пять человек погибли, двоих ранили и пятерых захватили. У нас убиты: Зеленин и Иванцов, ранены: Чехонин и Савин. Пленные утверждают, что ищут какой-то партизанский отряд. Послал их 12 декабря из Кракова Кузнецов. Командир группы Никулин. У них есть радиостанция, радист ранен. Срочно прошу, по возможности, прояснить ситуацию. Мы теперь все наготове. Если будет еще что-то подозрительное, перейдем в запасной лагерь. Привет. Михаил».

Ответ не замедлил прийти:

«Михаилу. Группа Никулина действительно из Кракова, как и вы. Проверьте их еще раз. Командир группы «Никулин» — Попов Александр. Численность группы двенадцать человек. Радиосвязь трофейной радиостанцией не устанавливайте, батареи можно использовать. Когда прийти с грузом? Отвечайте немедленно. Группу Никулина включите в ваш отряд как равноправных членов. Привет всем. Старший брат».

Спустя две недели советские контрразведчики, проводившие игру, стали муссировать в радиограммах наличие противоречий между руководителями групп. От имени Хлудова сообщили, в частности:

«Старшему брату. Прибывшие пропагандисты доверия не внушают, ведут пропаганду за Россию без немцев, что отрицательно влияет на сплоченность и боевой дух отряда. Дайте указание, как поступить. Михаил».

Тем самым преследовались все те же цели: вызвать на территорию Советского Союза особо доверенных агентов германской разведки или официальных сотрудников Главного управления имперской безопасности, способных уладить конфликт и возглавить руководство отрядом. В январе 1945 года была получена ответная радиограмма:

«Михаилу. Через некоторое время пришлем несколько дельных пропагандистов. Привет всем. Старший брат».

Но осуществить присылку новых пропагандистов немцы так и не смогли: создавшаяся на фронте обстановка вынудила их изменить свои намерения…

8 марта 1944 года в районе Клинцов Брянской области немцы сбросили разведывательно-диверсионную группу в составе девяти агентов, получивших задание обследовать лесные массивы в районе Клинцы — Унеча — Сураж — Мглин с целью выявления дезертиров из Красной Армии, окруженцев и создания из них «партизанского» отряда для действия в советском тылу. После приземления агенты трижды пытались установить связь с немецким разведывательным центром, но слабая слышимость не позволяла им сделать это. 11 марта 1944 года они были замечены жителями деревни Дубровка, которые сообщили о подозрительных личностях в НКВД. Почти пять дней группу преследовали отряды милиции, спецназа, воинских частей местного гарнизона. Загнанные в болото, диверсанты дали бой преследователям. Семь парашютистов погибли, восьмого — радиста — командир рассчитывал застрелить последним, а сам — покончить жизнь самоубийством. Однако от близкого взрыва гранаты был контужен и, потеряв сознание, вместе с радистом оказался в плену.

Группу возглавлял Николай Грищенко, бывший военнослужащий Красной Армии, плененный немцами в сентябре 1941 года. Находясь в лагере для военнопленных, он был завербован германской разведкой и направлен в Борисовскую разведывательную школу. После ее окончания Грищенко дважды успешно выполнял разведывательно-диверсионные задания в распоряжении частей Красной Армии, за что немцы наградили его четырьмя медалями «За храбрость» и присвоили звание фельдфебеля вермахта.

Включение изъятой у диверсантов радиостанции в игру представляло для органов советской контрразведки несомненный интерес. Это давало возможность провести ряд операций против германской разведки. При допросе радиста выяснилось, что группа получила указание установить радиосвязь в течение первых пяти дней после приземления. Поскольку этот срок прошел, было решено до 26 марта 1944 года никаких радиограмм не передавать, а создать видимость невозможности установления нормальной связи. Радист ежедневно выходил в эфир, вызывал центр, но сам заявлял, что ответа не слышит. Таким путем удалось убедить противника, что причиной отсутствия связи-были технические неисправности.

29 марта немецкий разведывательный центр посоветовал:

«Кондрату. У приемника смените лампы, проверьте анодные батареи, обратную связь поверните за точку генерации. Борисов».

Продолжая ссылаться на плохую слышимость, советские контрразведчики заставили противника несколько дней передавать эту радиограмму и только после неоднократных повторений с «большим трудом» приняли ее. В ответ на сообщение о выполнении указанных советов немецкий радиоцентр сообщил:

«Кондрату. За настойчивость в работе выражаю радисту особую благодарность. Лампы пришлем с грузом. Борисов».

После установления связи сообщили об «активной работе» агентов по вовлечению в свою группу скрывавшихся в лесу дезертиров и бывших полицейских. Противник предложил агентам использовать завербованных для установления связи с оставшимися в лесах так называемыми «партизанскими группами «Русской освободительной армии», которые должны были приступить к активным действиям по выполнению заданий немецкого командования:

«Кондрату. Поздравляем с пополнением группы преданными людьми. Используйте их для возобновления связи с национальными партизанскими группами. Борисов».

Советская контрразведка решила использовать создавшуюся обстановку для вызова подготовленных инструкторов:

«Борисову. Пополнение использую, но с людьми надо провести занятия, пришлите грамотных и надежных инструкторов. Требуются обмундирование, документы, оружие, продукты. Жоем. Кондрат».

Легенда оказалась очень удачной: только в апреле 1944 года противник три раза сбрасывал различные грузы.

В первый рейс, 5 апреля, самолет доставил три тюка с оружием, обмундированием и продуктами. Кроме того, в посылке находилась запасная коротковолновая радиостанция и личное письмо сотрудника германской разведки лейтенанта Стефана. Во второй рейс, 17 апреля, были сброшены четыре тюка с таким же грузом.

В третий рейс, 20 апреля, немецкий самолет доставил двух курьеров, Дорофеева и Карпова, окончивших специальные курсы разведчиков в городе Борисове.

Агенты-связники имели задание доставить старшему группы «Уголовники», как она была именована советской контрразведкой, пакет от «Борисова», в котором оказались тридцать тысяч рублей, фиктивные документы, бланки документов, различные печати и штампы воинских частей Красной Армии и советских учреждений, письмо с благодарностью за проделанную работу и письменные указания о необходимости вести наблюдение за передвижениями войск и техники по железным дорогам в сторону фронта.

Радиоигра представлялась перспективной, так как открывала широкие возможности для проведения различного рода контрразведывательных мероприятий, направленных на то, чтобы парализовать разведывательно-подрывную деятельность противника.

Однако вскоре случилось непредвиденное, и радиоигру пришлось прекратить. Виной тому оказался Грищенко. По свидетельству сотрудников, которые работали с ним и радистом, он характеризовался положительно, проявлял заинтересованность в работе и своим поведением не вызывал никаких подозрений. Безупречное поведение Грищенко явилось причиной того, что контроль за его действиями со стороны оперативных работников был ослаблен. А это привело к тому, что однажды Грищенко, попросив у опера разрешения выйти «подышать свежим воздухом», скрылся.

Сохранилось его (после ареста) показание о побеге:

«Когда я вышел из бани, на улице стоял ясный и теплый весенний день. Воздух и земля были пропитаны запахами весны. Вдохнув несколько раз свежий воздух, я очень захотел отправиться в лес, в поле, чтобы вдоволь надышаться весенними запахами. В это время мимо бани проезжала порожняя грузовая машина. Не знаю, какая неведомая сила подбросила меня к ней. Ухватившись за заднюю стенку кузова, я подтянулся на руках и забросил ноги в кузов. Прошло около часа, когда я пришел в себя, сначала хотел выскочить из машины и вернуться обратно, но было уже поздно: ведь мне все равно не поверят, что это был не побег, а мимолетный порыв, навеянный опьянившим меня весенним воздухом. И я решил бежать по-настоящему. Будь что будет».