Сергей Кургинян - Суть времени. Цикл передач. № 11-20
Следующий великий принцип — это принцип закона, как главного регулятора общественной жизни. Ну, не люб этот принцип русской душе. Много об этом сказано. Я говорил об этом, и мы будем разбираться с этим подробно. Здесь же я просто перечисляю принципы.
Русские сделали культуру в XIII–XIХ веке гипер-регулятором. Все об этом говорили — не только Ключевский, но и многие другие. Говорили о том, что именно культура стала этим регулятором, что фактически возник светский священник в лице деятеля культуры с его проповедями. Что Достоевский — не Гонкуры. Что не изящество, не литературное совершенство было сутью русской культуры, а новая светская проповедь, которая, между прочим, создавала приличное гражданское общество. Динамичное — вот что самое главное. И этот же принцип был перенесен в советское общество. И поэтому пусть Пивоваров с его клеветой о том, что это общество было отчуждено от культуры, идет куда подальше. Отчуждено оно от культуры — сейчас.
Седьмой принцип— это принцип поощрения многообразия — при наличии синтеза, точки схода. Если в традиционном обществе многообразие не поощрялось, потому что традиционное общество понимало, что оно не может справиться с этим разнообразием, то Модерн говорит — будьте многообразными, но давайте сойдемся в некоторых точках.
В точках рациональности. В точках разума.
Нация — такая точка схода.
Закон — такая точка схода.
То есть — все сначала расходится, а потом сходится.
А вот Постмодернизм эту точку схода уничтожает. Он говорит: «Давайте разойдемся, а сходиться совершенно не надо». И тут же жизнь разваливается.
А те своды, которые создавал Модерн, те точки схода, в которые он связывал систему, те архитектурные, политические, духовные, экономические, юридические замки, в которые он замыкал всю эту систему, — разваливаются. Разваливаются!
Нация как новый вид макросоциальной общности, преодолевающей этнический, конфессиональные и другие противоречия — разваливается.
Имперские народы еще будут жить, а нации разваливаются.
Право на развитие для всех людей, всех наций, всего человечества останавливается. Потому что нельзя при существующем количестве ресурсов в мире дать еще трем миллиардам людей получить то, что получают американцы и европейцы.
Но самое главное не это! И не капиталистические буржуа с их рынком, которые тоже останавливаются. Главное — безутешительность.
Модерн сказал основное слово: жизнь — безутешительна. Ну, хотите — верьте, это — ваше личное дело. Но мы (т. е. Модерн) строим все на основе безутешительности. Мы здесь живем и умрем. Смерть — фатум!
Русские спрашивают (а теперь уже и весь мир, потому что безутешительности удалось жить один век, а дальше все остановилось): «А зачем? Зачем нам все эти блага, если мы умрем? Зачем нам все это нужно?»
Русские, в советском и несоветском варианте, все время искали утешительность за пределами классических конфессий. Это делали и Вернадский, и Федоров с его «Общим делом». И Богданов с Луначарским и Красиным — с богостроительством. Все искали эти новые формы утешения. Сверхмодерн видит эти новые формы утешения в новой науке. Науке, которая выйдет за узкие гносеологические рамки, которая сможет создавать культуру. И об этом мечтали русские. Все! Циолковский, Федоров, Вернадский…
Вот это и есть то, что русские должны принести в XXI век, ибо иначе не получается. Безутешительность перестает работать. Отсюда вывод: при катастрофическом состоянии, в котором находятся русские, у них есть потенциал для того, чтобы продолжить развитие за пределами Модерна. По ту сторону катастрофы Модерна, которая началась. В 2008 году она началась! Это — витки катастрофы Модерна.
А у других стран нет возможности это делать. Да, это русская исключительность! Она никого не топчет. Она всех спасает. Она никому не плюет в лицо. Она всем протягивает руки. Но она есть. И до тех пор, пока ее не ощутят в полном объеме — все будет бессмысленно. Илья Муромец будет лежать на печи и подыхать, потому что он не хочет без этого жить. Покажите это, разберитесь с этим, скажите самим себе, что это есть — и начнутся совершенно другие процессы!
Вот этим мы и хотим заниматься в пределах того начинания, которое называем «Альтернативные модели развития»: исследованием Модерна, Постмодерна, Премодерна, Контрмодерна — всего этого вместе.
Понимание — где тут исчерпание.
Выработка новой повестки дня, стоящей перед человечеством.
И выработка русских ответов на эту повестку дня.
Потому что именно в пределах русской культуры, русской мысли, русской жизни — все эти ответы уже содержатся. Их надо найти и доразвить. Найти — и доразвить!
И это главное направление той стратегической войны, которую нам предстоит вести.
Выпуск 16
Я хотел бы опять начать с деятельности нашей. И с этой целью зачитать фрагмент из стенограммы, находящейся на официальном сайте президента России «Встреча с ветеранами Великой Отечественной войны и представителями военно-патриотических организаций». (www.kremlin.ru/transcripts/11191)
Махмут Гареев говорит президенту России очень правильные слова:
«И в свете того, что Ваши помощники — Федотов и Караганов, другие — сейчас затеяли, назвали это десталинизацией, мне кажется, это всё-таки ошибка. Я считаю, что надо обязательно увековечить память репрессий, вообще погибших. Если кто-то совершал преступления, что-то неправильное, нещадно надо критиковать. Вообще, надо объективно, независимо от того, кто это, критически оценивать историю. Но не надо насильственно сознание людей переделывать, целого народа. Думаю, что что-то в этой области надо поправить, это приведёт только к раздору, расколу внутри нашей страны, в среде ветеранских организаций. Если можно, это надо бы поправить».
Так говорит Гареев президенту.
Что отвечает президент?
«Что же касается оценок истории, я не буду сейчас погружаться в оценки истории. Скажу только одно: применительно к историческим событиям недопустимы никакие кампании. Любая кампанейщина во вред безотносительно к оценке роли или места тех или иных политических персонажей. Во-первых, мы должны смириться с тем, что они были в нашей истории, их никуда не деть. Это первое. И второе — эти оценки могут быть абсолютно разными, но они не должны принимать характер кампании. Мы кампании видели в советский период сначала с разоблачением разных врагов и так далее, потом кампании появлялись и в другие периоды.(Имеется в виду постсоветский период — С.К.) Их быть не должно, это должен быть объективный, нормальный анализ. Каждый свой выбор сделает, и это будет абсолютно корректно и точно. При этом должен быть обеспечен доступ к знанию, к объективным знаниям».
Я не случайно зачитал это высказывание президента, потому что оно имеет прямое отношение к нашему обсуждению деятельности.
Давайте разберёмся ещё раз, что же мы сделали, проведя анкетирование. И выяснив, что подавляющее количество людей, занимающихся этим объективным нормальным анализом, вне всяких кампаний сделали свой выбор «корректно и точно» и сказали, что они десталинизации не хотят.
Для того чтобы провести подобного рода анкетирование (а оно, я подчёркиваю, принципиально отличается от того, что представляют собой все очень важные и на самом деле дающие вполне объективную информацию телевизионные голосования, которые, тем не менее, скомпрометировать можно, а такой вот статистический анализ нельзя; он имеет окончательный характер, обжалованию не подлежит)… Так вот, для того, чтобы его провести, нужно было выдвинуть саму идею этого исследования, разработать анкету, разработать к анкете инструкцию и проинструктировать людей. Создать штаб, собрать активистов — порядка 2000 человек (чего ещё никогда не было), проинструктировать их. Осуществить мониторинг их деятельности в режиме «горячей линии». Собрать материал — это огромные ящики с анкетами, обработать этот материал. Получить интеллектуальные, я бы здесь сказал, боеприпасы, ящики со снарядами, осуществить выстрелы из этих боеприпасов.
Мы осуществили на эту тему большой своевременный разговор в «Открытой студии». Осуществили разговор на «Голосе России» — Юлия Сергеевна Крижанская очень убедительно там выступала. Есть материалы Юлии Сергеевны на «Росбалте», есть большая развернутая статья моя и Юлии Сергеевны в газете «Завтра», где приведены все эти данные. Материалы находятся теперь на очень-очень многих сайтах, ими все оперируют. Так что выстрелы прозвучали и попали в цели.
Итак, в результате оказано воздействие (с чего я и начал), воздействие на процесс — хотя бы в виде прозвучавшей здесь сейчас весьма сдержанной оценки президента Российской Федерации, который, тем не менее, сказал уже нечто из того, что крайне важно для нас всех: что кампанейщины не будет. (А то, что предлагалось Советом при президенте, — это оголтелая кампанейщина. Это оголтелая карательная психиатрия политическая). Кампанейщины не будет, каждый будет высказывать свою точку зрения, все получат доступ к информации. Точки зрения будут формироваться на равных.
