Юрецко Норберт - Условно пригоден к службе
Вблизи кафе, где мы договорились встретиться, мы оставили наши машины в близлежащем переулке и пошли пешком. Фредди шел мне навстречу, что-то насвистывая. Наше настроение было великолепным. Мы с любопытством ждали, что же нам расскажет "Певец". Когда мы вошли в кафе, то оказались там единственными посетителями. Мы обрадовались завтраку, потому что этим утром еще ничего не ели.
Через полчаса я предложил Фредди выйти посмотреть, действительно ли наш друг пришел на встречу один. – Хорошая идея, – ответил Фредди, – пойду-ка я немного прогуляюсь. Когда мне вернуться сюда? – Подожди еще пятнадцать минут, после того, как "Певец" придет. Потом заходи, и я тебя ему представлю. Если случится что-то необычное, поезжай на машине в направлении озера Гранзее. Я увижу тебя отсюда, а потом последую за тобой. Место встречи где-нибудь на 96-м.
Он вышел, а я остался ждать нашего собеседника. Я испытывал некоторую тревогу, потому что мы не могли знать, не связала ли уже российская сторона пропажу прибора опознавания с личностью "Певца". В таком случае вполне могло оказаться, что за ним установили наблюдение. Потому требовалась осторожность. Специальную вечернюю встречу, которую организовал бы на нашем месте любой агентурист из Пуллаха, мы не могли себе позволить из-за нехватки времени. Встреча должна была пройти как бы по пути. Потому нужно было быть вдвойне внимательным. Во всяком случае, в этот день мы хотели еще завербовать одного высокопоставленного русского из ЗГВ.
Рассказы "Певца"
"Певец" пришел вовремя и весело приветствовал меня. Как всегда, он в своей обычной манере начал с многословного трепа. Его история звучала как небылица, но, возможно, она была и правдивой: – Однажды в мою дверь позвонили. Русский генерал, военный прокурор и еще четверо стояли у дверей. Наверное, из КГБ. Они спросили меня, не знаю ли я что-то о С55. Потом они зашли вовнутрь, и целый час обыскивали мой дом. Мне нечего было скрывать, потому я не сопротивлялся. Потом они ушли.
Когда я спросил его об именах и деталях, он ничего не смог рассказать. Из-за этого я и засомневался в правдивости этой истории.
Тут вернулся Фредди. Его скромный кивок означал, что все в порядке. Я представил их друг другу и попросил "Певца" еще раз повторить свою историю. Одновременно я подмигнул Фредди. Он с улыбкой уселся. История "Певца" в новом исполнении вышла немного побогаче, чем в первый раз, но полезной информации было в ней даже меньше.. Потом он выложил свой список имен. На листке были напечатаны имена примерно дюжины офицеров ЗГВ.
Фредди записал довольно много дополнительных сведений о потенциальных объектах вербовки, которые я выспрашивал у "Певца". Возраст, семейное положение, должность в армии, личные качества. Это было довольно путаным собиранием информации, но у нас не было с собой документов, которые могли бы нам помочь при проверке данных. Внутри Службы на этот счет инструкций не было, а мы сами не хотели, чтобы с нами произошел такой же провал, которые уже случались в прошлом, когда документы БНД попадали в руки русским. Единственным, что могло бы в дальнейших поездках выдать в нас разведчиков БНД, были наши служебные удостоверения, которые мы прятали в специальном тайнике для транспортировки, обычно размещавшемся под вставным ("двойным") дном портфеля или "дипломата".
Примерно через час наш гость попрощался с нами. Фредди поднял бумагу над головой и постучал по ней пальцем. С видом победителя он воскликнул: – Вот он, вот это и есть ключ! – Один из многих, – ответил я ему. Наше хорошее настроение еще улучшилось. В эйфории мы покатили дальше на север. На выезде с озера Гранзее как раз недавно открыли новую заправку. Этот факт мы восприняли как символ "модернизации на Востоке".
Вскоре мы достигли следующего места, которому суждено было сыграть особую роль для нашего будущего. В центре городка была церковь. Между церковью и главной улицей была автостоянка, время от времени используемая в качестве рынка. Она была в таком состоянии, что поиск места на ней мог бы любого довести до настоящей морской болезни. Булыжную мостовую, похоже, ни разу не ремонтировали с тех давних лет, когда ее построили. Потому, чтобы заехать на нее требовалось некоторое мужество, если вы, конечно, не хотели поломать амортизаторы на своей машине.
Но у маленького городка был свой шарм. Мы прибыли раньше назначенного срока и потому могли устроить себе небольшой отдых. Напротив автостоянки была гостиница, очевидно, видевшая и лучшие времена. Фасад ее немало пострадал от погоды и, похоже, много лет вполне обходился без покраски. К сожалению, в этот день гостиница была закрыта. Рядом с ней кто-то, очевидно, совсем недавно открыл маленькую фотолабораторию. Она совсем не вписывалась в серое однообразие тех дней. С другой стороны федерального автобана появилась маленькая закусочная. Так выглядел тогда типичный "общепит" бывшей "восточной зоны".
Как раз когда мы собирались пересечь улицу, мы услышали грохот сапог в ритме строевого шага. Я остановился как вкопанный и наблюдал за сценой. С севера приближалось несколько рот солдат. На них были защитные гимнастерки, и они перекрыли улицу по всей ширине. Грохот сапог раздавался все громче, приближаясь к нам. Потом иностранная "армия Востока" протопала мимо нас. Нескончаемой колонной.
В эти минуты у меня возникло незнакомое мне раньше ощущение. Все солдаты были очень молоды и, судя по их лицам, приехали из очень далеких мест. Никто из них не был выше 1, 65 м. Они, судя по их виду, были напуганы. Глаза безучастно смотрели вперед, на лицах нельзя было разглядеть никаких эмоций.
Рядом с каждым взводом шел прапорщик или лейтенант. Командиры были не старше своих солдат. Чужой, сладковатый запах повис в воздухе. Он был смешан с запахом затхлых и сырых гимнастерок, солдатского пота и этим бессмертным привкусом восточногерманского аромата, состоявшего из дыма угольных печей и выхлопных газов "Трабантов". Это был невероятный момент – чужие люди и запахи в чужом месте.
Когда они прошли, я сделал глубокий вдох. Фредди с открытым от удивления ртом стоял рядом. Я кратко его спросил: – Мне это не приснилось? Пораженный, он ответил: – Это было как привидение. Как будто они организовали этот парад специально для нас. Ведь они же все еще дети. Боже мой, а мы ведь всегда их боялись. Злой враг со злого Востока. Да они же, бедняги, прыгают от радости, когда их регулярно кормят. Дружище, какое же испорченное представление было у нас об этих людях.
Потом мы сделали перерыв в наших дискуссиях и, перейдя улицу, молча выпили кофе.
В душе у меня был ледяной холод и, когда мы снова стояли у наших машин, я еще раз настойчиво повторил Фредди: – Все равно, кого бы мы ни уговорили работать для нашей лавки, мы с каждым будем вести себя по-честному. Открыто, уважительно и серьезно. Никакой подлости, шантажа или чего-то подобного. Никто из них такого не заслужил. Если нам кто-то помогает, то и мы ему поможем. Все на равноправной основе.
Под сильным впечатлением этого задевшего за живое соприкосновения с чужеземными солдатами мы поехали дальше по прекрасным местам, через Нойштрелиц в Нойбранденбург. Там мы свернули в боковую улочку, чтобы снова в тишине все обсудить. Человек, которого мы ждали, был из Вюнсдорфа. Он был полковником, прекрасно говорившим по-немецки без акцента и постоянно соприкасавшимся по работе с немецкими властями и учреждениями. Несколько последних недель он, по поручению главкома ЗГВ Бурлакова много раз вел различные переговоры с Бундесвером.
Через одного тогдашнего офицера генерального штаба Бундесвера я и узнал об этом человеке. С этим офицером я был знаком еще со времен моей активной службы в армии. Тогда он был капитаном и командовал ротой в соседнем батальоне. Ловкий и жесткий офицер, которого его солдаты именовали не иначе как боевой свиньей, за это время не просто сделал карьеру. Теперь его ожидал новый взлет – перевод в Ведомство военной разведки Бундесвера – АНБ (Amt fuer Nachrichtenwesen der Bundeswehr, ANB) в Ойскирхене. У него было много интересных контактов с русскими офицерами, даже приглашал делегацию ЗГВ в Бонн. Он хотел было, чтобы и из БНД кто-то присутствовал на этой встрече, но Пуллах его предложение отверг. По воле случая мы однажды встретились снова, после чего и началась вся эта история.
Русский полковник для БНД
Теперь пришло время предпринять что-то с контактным лицом этого немецкого офицера. Русский полковник, назовем его здесь Владимиром Абрасимовым, ничего не знал о том, что его ожидало. В обычном случае он получил бы сначала в БНД внутренний оперативный персональный номер "ОППА-номер" (Operative Personen-Abfrage – OPPA). Каждый потенциальный информатор получает его, стоит лишь раз сделать запрос, касающийся его личности. После вербовки этот номер превращается в агентурный номер – т.н. "фау-номер" (V-Nummer), а сам он получает агентурный псевдоним.
