сборник - Говорят погибшие герои. Предсмертные письма борцов с фашизмом
Гестаповцы долго и упорно искали организаторов и руководителей советского подполья. Одному из провокаторов все же удалось в июне 1942 года проникнуть на «свадьбу» молодых подпольщиков ВерыХить-ко и Николая Токмакова, во время которой Н- И. Сташков провел нелегальное совещание активистов.
После «свадьбы» была арестована первая группа подпольщиков, а 8–9 июля — вторая, более значительная. Но гестаповцам никак не удавалось выследить Н. И. Сташкова. В начале июля он перебрался в Павлоград, где находился подпольный обком партии, и оттуда руководил движением.
28 июля 1942 года Николай Иванович Сташков пришел на павло-градский рынок, чтобы встретиться с нужными людьми. Здесь его выследил шпик. Завязалась перестрелка. Николая Ивановича, раненного в бедро и руку, схватили подоспевшие гестаповцы.
В Павлоград тут же приехал начальник СД (службы безопасности) штурмбанфюрер Мульде и под сильной охраной увез пленника в Днепропетровск, в 20 камеру гестаповской тюрьмы на улице Короленко. Здесь Сташков узнал, что гитлеровцы не пощадили его 75-летнего отца, расстреляв на глазах у жителей города.
Но и в тюрьме руководитель подпольщиков чувствовал себя ответственным за судьбы товарищей, всячески поддерживал и подбадривал их. Об этом, в частности, свидетельствует и публикуемая записка из тюрьмы.
В конце января 1943 года Сташков был казнен.
За подвиги во время Великой Отечественной войны Николаю Ивановичу Сташкову присвоено звание Героя Советского Союза. Одна из улиц города Днепропетровска названа именем славного секретаря подпольного обкома партии.
Жена героя Екатерина Степановна, дочь Алла и сын Валерий во время войны находились в эвакуации. После освобождения Днепропетровска советскими войсками они вернулись в родной город.
Письма Н. И. Сташкова хранятся в партийном архиве Днепропетровского обкома КПУ.
НАДПИСЬ ПОДПОЛЬЩИКА В. Г. КРИВОПУСТЕНКО В ГЕСТАПОВСКОМ ЗАСТЕНКЕ НОВОЧЕРКАССКА
26 сентября 1942 г.
На этой койке спал с 24/IX-42 г. 26/IX был на допросе.
Решение не объявили, но в подтверждение обвинений сделали очную ставку мне неизвестного человека Юоханова Алексея.
Он дал ложные показания и вдобавок бросился избивать, хотя совершенно точно он меня не знает. В общем — подлец, провокатор.
Судя по отношению на допросе и пристрастию, я буду расстрелян.
Прощайте. Умру честно.
Никому я зла не сделал.
26/IX. В. Кривопустенко.
Кривопустенко Василий Григорьевич родился в 1903 году в Таганроге в семье бедного донского казака. С семи лет он начал трудовую жизнь. Работал подручным в сапожной мастерской, подпаском, батраком.
В дни Великой Октябрьской социалистической революции 14-летний юноша вступает в ряды Красной гвардии, затем сражается против белогвардейцев на Дону.
После окончания гражданской войны В. Г. Кривопустенко длительное время работал на обувной фабрике. Молодого рабочего любили и уважали на фабрике. Как передового производственника, активного коммуниста, его выдвигают на хозяйственную, профсоюзную, партийную и советскую руководящую работу. Многие годы он был уполномоченным по заготовкам, затем председателем совета профессионального союза, председателем райисполкома, инструктором обкома партии.
В 1941 году В. Г. Кривопустенко избрали заместителем председателя исполкома городского Совета депутатов трудящихся Новочеркасска, Ростовской области, где он и работал до оккупации города фашистами.
Уйдя в подполье, В. Г. Кривопустенко вместе с другими коммунистами создавал партизанские группы, руководил диверсиями в городе и на железной дороге.
Во время подготовки одной из боевых операций — это было 24 сентября 1942 года — его схватили гестаповцы и заключили в застенок.
Враги знали, с кем имеют дело, и поэтому, не надеясь на признание, жестоко избивали арестованного. Но стойкий коммунист В. Г. Кривопустенко не выдал своих товарищей, не проронил о них ни слова.
Зная, что его постигнет неминуемая смерть, отважный коммунист написал на фанере, служившей ему постелью в камере, последние прощальные строки советским людям.
Заверенная копия публикуемой надписи Василия Григорьевича Кривопустенко хранится в Музее истории донского казачества в Новочеркасске.
ИЗ ЗАПИСКИ ТРЕХ ЗАЩИТНИКОВ ГОРОДА ЛИСИЧАНСКА
28 сентября 1942 г.
…158-я дивизия… 259-й полк. Кто найдет это письмо, узнает, что мы, погибли за Родину. 28 сентября 1942 года в городе Лисичанске. Сережа Блинов из Ленинграда, 24 лет, ранен Ваня Харитонов и я, Степа Мухин, 26 лет. Клянемся, что мы будем биться за Родину до конца. Передайте в Ленинград, по улице Чапаева, № 24, военкомат. Смерть фашистам! До свидания. Умрем. Отомстите за нас…
Весной 1961 года у города Лисичанска в овраге, который спускается к Северскому Донцу, ребята нашли старую гильзу, а в ней — небольшой листок бумаги из школьной тетради. Это была клятва трех воинов, написанная химическим карандашом.
Записка плохо сохранилась, некоторые слова прочесть невозможно. Фамилия Блинов читается с трудом, ее можно прочесть и как Блитов. Довольно ясно видна дата — 28 сентября 1942 года.
В это время Лисичанск находился в глубоком тылу гитлеровских войск. Но и здесь продолжали сражаться наши бойцы, видимо уже в подполье. Они погибали за Родину, но не сдавались.
Текст записки опубликован в газете «Комсомольская правда» 2 апреля 1961 года.
ПИСЬМА РУКОВОДИТЕЛЯ ПОДПОЛЬЯ В ЗАКАРПАТЬЕ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ОЛЕКСЫ БОРКАНЮКА
24 сентября и 3 октября 1942 г.
ПИСЬМО ЖЕНЕ
Моя любимая!
Завтра мы едем на работу. И на этот раз уже наверняка. Наша отправка сильно затянулась, и это значительно затруднит нашу работу в самом начале. Но что поделаешь. Война есть война. Все-таки я надеюсь, что наша работа увенчается успехом. Мы будем делать все от нас зависящее, чтобы это было так.
Пришло то время, о котором мы говорили на протяжении многих лет. Такой войны, которую мы переживаем теперь, не знает история. Это будет тяжелая и затяжная война. Вырвет она немало человеческих жизней и принесет много опустошения. Трудно сказать, какими формами и какими путями будет идти эта война, но можно сказать с уверенностью: в конце концов победа будет наша, и только наша. И теперь мое самое большое желание: дожить до той минуты, когда мы будем победителями. И я твердо верю, что той счастливой минуты дождусь.
Перед тобой, любимая Путя, и перед маленькой Олечкой много трудностей и мук впереди. Вам придется переживать те трудности, которые несет с собой жестокая, неумолимая война. Будьте мужественны и никогда не падайте духом. Лишь сильные побеждают. Сильные волей, готовые на жертвы. Никогда не теряйте надежду, что я вернусь к вам. Обязательно приду, и это будет счастливейшая минута в нашей жизни.
А пока береги Олечку и себя как зеницу ока. Олечку никому и ни при каких обстоятельствах не отдавай. И ты с ней и она с тобой будете счастливы. Воспитывай ее как можно лучше. Воспитывай в ней сознание того, что у нее есть папа, который на ответственнейшем посту борется против самого большого зла человечества — против немецкого фашизма. О, она уже наверное бегает и лепечет милые словечки. Как хотел бы я ее видеть, слышать и хоть минутку побыть с нею… Ну, что ж, дождемся того времени, когда я всегда буду с ней и с тобой и будем счастливы.
Самое обидное — то, что ты обо мне долгое время, быть может, ничего не будешь знать… Возможно, что вам придется еще раз переселяться. Если бы сложилась такая ситуация, то это нужно делать как можно скорее. Чем скорее, тем лучше. Но, может быть, до этого не дойдет. Нам соответствующие инстанции обещали, что вы будете материально обеспечены…
Йовшка идет со мной и работать будет вместе со мной. Будем помогать друг другу и всегда будем думать о вас, и всегда будет нас радовать мысль, что вы живете вместе, помогаете друг другу и страдаете одной болью.
О, любимая Путя, тяжело подумать, что кто знает, сколько времени пройдет, пока я узнаю о тебе и Олечке. Всегда буду о вас думать и в самые тяжелые минуты вы будете моим утешением. А пока до свидания. Целую тебя и мою маленькую Олечку много, много раз. Привет твоим подругам и могил знакомым: Терезе, Ирине, Ице, Вале и всем. До свидания, любимая Путя и крошечка Оля.
Ваш Олекса.
ПИСЬМО ЖЕНЕ И ДОЧЕРИ
Будапешт, тюрьма, З.Х. 1942.
Моя любимая, дорогая Цико,
моя дорогая дочь Олечка!
Не было ни дня, ни часа, когда бы я о вас не думал. Я безгранично желал вернуться к вам и продолжать нашу прекрасную семейную жизнь. Не суждено мне…' Военный суд приговорил меня к смерти. Эти строки пишу за несколько минут перед смертью. Чувствую себя здоровым, полным энергии, безграничным желанием жить. И нет спасения. Вынужден умирать. Но я иду на смерть смело, мужественно, так, как положено людям нашего склада. Прожил я 41 год, из которых 20 лет посвятил делу бедного народа. Всю жизнь был честным, преданным, неутомимым борцом без личной корысти. Никогда не кривил душою. И таким умираю, ибо знаю, что наше дело справедливо…
