Михаил Веллер - Отцы наши милостивцы (сборник)
Когда в казармах ровняют по нитке постели, но чтоб час в день солдату качать мышцы и учить драться – фига.
Офицер обожает мучить солдат – и это поощряется армейской системой! Выстроить на солнцепеке – и так проводить занятие. Гнать в наряд за нечищенную обувь. А что солдат местность вообще не понимает – как от огня укрыться? – так офицер сам не понимает.
Солдата абсолютно не учат полевой жизни: как развести костер? Как замаскироваться? Его не учат драться. Защищаться, оказывать помощь, преодолевать любые препятствия, стрелять из всего, метать все, группироваться при падениях с высоты. Зато он должен соблюдать военный обряд: определенным образом ходить громко, прикладывать руку к голове, произносить определенные неестественные фразы, зазубривать наизусть дикую графоманию, называемую армейскими уставами – своими словами отвечать нельзя. Для войны, для реальной борьбы с противником вся эта омерзительная мутотень на хрен не нужна, и недаром все и везде и всегда настоящие фронтовики ее презирали.
Форму надо носить только вот так, а территорию красить вот так, а в увольнение ходить вот так, а у тумбочки стоять так, а мыло, щетка и паста лежат вот так – однообразно.
Еще солдата гоняют на работы. Кому строить, кому что таскать. Мыть полы очень чисто! Ежедневно! На хрена? Не рассуждать!!
АРМЕЙСКАЯ СЛУЖБА СВОДИТСЯ К ОБРЯДУ И РАБОТЕ, ПРИЧЕМ ТО И ДРУГОЕ УГНЕТАЕТ БЕССМЫСЛЕННОСТЬЮ И ТРЕБОВАНИЕМ ТЩАТЕЛЬНОСТИ. Это формальная часть службы, официальная. А неформальная сводится к тому же!!!
ДЕДОВЩИНА – ЭТО БЕССМЫСЛЕННЫЕ ОБРЯД И РАБОТА
Когда военком после ужина гонит школьников на 10 км в противогазах и один умирает – это та же дедовщина. Когда майор, везущий сотню призывников на Камчатку, в промежуточном аэропорту держит их на поле под ледяным ветром влажных после бани два часа в легкой одежде, и парни умирают от пневмонии – это дедовщина. Это бессмысленная и нарочитая жестокость, ибо «солдату подобает! чтоб дурь выбить! а как же! без нежностей! здесь армия!».
Вот от этого плебейства и тупого жлобства – и чудовищные военные потери: «На пулеметы! Вперед! Войны без потерь не бывает! Убьют – бабы новых нарожают!»
Это все злобные мудаки из вашей армии, генерал Гареев. Это от них косят и бегут пацаны по всей стране.
Юность жестока. Юность особенно нуждается в самоутверждении. Юность не очень умеет рассуждать, зато темперамента у нее – вагон.
И вот над юностью издеваются – именно издеваются как система! – в замкнутом пространстве, даже почти не выпуская в «увольнение» за забор – в мирное-то время. И она копит в себе невроз, и напряжение, и огромный заряд агрессии, который армия постоянно допрессовывает – еще! еще! – а снять его никак.
Юность копирует армейскую систему – потому что такой мощной и тотальной системы подавления личности и издевки над личностью она себе даже не представляла, агрессивней уже нет ничего. И в структуре этой системы вымещает свою болезненную и дотоле бессильную агрессивность на «молодых». Официальное «а как же, это армия!» подкрепляется личным-корпоративным: «а как же, мы ведь тоже такое терпели!». Вот и весь бином Ньютона.
Сделайте офицера человеком с человеческой жизнью.
Уничтожьте в корне отношение к солдату как к псу для битья.
Посмотрите вы, как относятся к людям в других армиях!!!
Отмените бессмысленную работу, резко ограничьте бессмысленный обряд.
Дайте солдату дышать, отпускайте за забор чаще.
Жестоко карайте за серьезные нарушения, но прекратите жлобски приеживаться по пустякам.
Перестаньте рассматривать солдата прежде всего как источник разных нарушений и грехов. Офицер смотрит на солдата обычно, как мент в метро на кавказца: хрен с тобой, обматерю – но гуляй, пока разрешаю.
Учите его войне, а не херне.
Прекратите дрючить офицера за ЧП в части, так что он вынужден их скрывать.
И не гребите шваль разную, нарков и шпану, в армию! Им бы вас пристрелить, уродов, так до вас далеко, и они обычных ребят терроризируют! Вы их гребете для цифр по разнарядке – и в результате недобираете тех, кто пуще огня не хочет попасть с ними в одну часть и казарму.
18
А какой дурак в армейских верхах придумал делать сержанта в учебке из восемнадцатилетнего пацана? И потом он приезжает в часть «командовать» стариками? И они его метелят ночью в умывальнике, и табуретом по почкам, и не курить при них, и хватит жрать, и он вешается?
Через год службы, когда солдат «в авторитете» уже и ясно, кто лидер – две недели курсов в том же полку, вот и готовый сержант, командир формальный и неформальный. Чему вы его полгода учите? Честь отдавать? Какие кретины, какие недоумки составляли эти планы обучения? Да в войну за два месяца с нуля командиров танковых взводов выпускали… Еще раз – ну посмотрите на армии поразумнее вашей. Боже мой…
19
Если кому интересно кратко прочесть и по существу – книжка называется «Кассандра», а глава «Россия и рецепты», часть вторая, подглавы 29–30.
20
Вы не создадите хорошей, крепкой, отлаженной и эффективной армии в коррумпированной, раскрадываемой, распадающейся стране. Армия, как любой государственный институт, отражает в себе то, что происходит кругом.
Путь первый. Дать командованию армии дополнительные полномочия и дополнительную автономию, чтобы навести порядок именно в армии. Но тогда не исключено, что окрепшая, оздоровленная армия сместит прогнивший режим.
Путь второй. Оздоровлять сверху всю страну. Тогда и армия, в свой черед, никуда не денется от приведения ее в порядок. Но пока ничто не указывает, что это реально.
Сегодня верхушка армии – это силовая группировка, имеющая часть реальной власти в государстве. С ней нельзя не считаться. Она «разруливает» свои денежные потоки. И не позволяет особо соваться в свои дела. Лодка утонула? Ракеты не взлетели? Не ваши собачьи дела. Сами разберемся. И выдадим вам удобную информацию.
И Кремль принимает условия игры. По себе Сенька шапку носит.
Армейская верхушка не интересуется армией. Ее интересы – деньги, бизнес, политика, власть.
Помочь может только общегосударственное решение вопроса в целом.
21
Но скажите, почему уже двадцать пять лет! ездят ребята на брониках сверху, чем вся коробка лишается смысла – но низ-зя срезать верх, сделать двойное днище и наварить с бортов противокумулятивные экраны, защитив людей от стрелкового и гранатометного огня и посильно от мин.
Концепция бронетранспортера в войнах последней четверти века сильно изменилась, ландшафт и условия боя изменились. Скобяной районный завод может экипировать машины. Почему мозгов нет?
22
Вопрос состояния армии – это вопрос существования государства. И не потому, что завтра война. А потому, что на деградации армии яснее видна деградация государства.
Пока (лето 2005) Россия продолжает разрыхляться. Дегенерация и распад. Неспособность к решительным действиям. Попытки отделаться четвертьмерами. Импотентное желание хранить статус-кво подольше.
………………………..
( Замечания на полях .) Садизм, психический и физический, – это дозированное воспитательное и дисциплинарное средство любой армии. Грань между необходимыми суровостью, жестокостью и садизмом размыта и трудноопределима.
Садизм – гомеопатическое средство, закрепляющее рефлекс безусловного подчинения. Роль человека в армии – исполнять любой приказ.
Но вместе с гомеопатией – нужны и питание, и движение, и отдых, и положительные эмоции. А то – сдохнет!
СОЛДАТ ПЕРЕГРУЖЕН ОТРИЦАТЕЛЬНЫМИ ЭМОЦИЯМИ ПРИ НЕДОСТАТКЕ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫХ
Бардак и воровство в стране внакладку на традиционные русские «авось» и «давай!» сделал садизм основой армейского духа. (И после этого вы судите хорошего офицера – полковника Буданова! Армия воспитывает убийц – а вы, шпаки, его еще судите!)
СОЛДАТ СЛУЖИТ В СОСТОЯНИИ СОЗДАННОГО ЕМУ СТРЕССА
Дедовщина, самоубийства, расстрелы сослуживцев – проявления стрессовой ситуации, невроза как армейского духа и естественных нервных срывов.
Основа отношений в Российской Армии уродлива и травмирует психику. Вся основа – начиная от «тыканья» офицерам и содержания их страной в скотских условиях.
Армия – это не сумма людей и вооружений. Такая точка зрения, что больше – это сильнее, – ошибочна, порочна, глупа, идиотична.
Армия – это система. И сильна она прежде всего своей структурой. Отлаженностью и взаимодействием людей, подразделений, частей. Паршивая овца портит стадо. А вы гребете овец весом – абы мясокомбинат план выполнил.
И офицер, и солдат должны иметь положительную мотивацию к службе. А у нас – офицеру деваться некуда, а солдат под страхом тюрьмы в армию идет и дни до дембеля считает. По этой армии ударь – и повторится великий драп (как в войну говорили) 41-го года: бардак и разгром.
