Владимир Казарезов - Самые знаменитые реформаторы России
Центральными правительственными ведомствами являлись приказы, занимавшиеся отдельными направлениями хозяйственной, политической, административной и иной деятельности. Первые приказы появились еще при Иване III, а к описываемому периоду их насчитывалось уже более пятидесяти. Не было четкой регламентации, разграничения ответственности между ними. Если в правительстве затруднялись определить, в какой приказ направить новое дело, то создавали специальный приказ, или особую контору. Таким образом, все запутывалось.
При Алексее Михайловиче была проведена ревизия всех исполнительных органов власти. В результате вместо множества мелких приказов, изб, контор, комиссий и т.д. был образован ряд крупных отраслевых ведомств, ставших прообразом и будущих петровских коллегий (министерств). Следует остановиться на одном специфическом приказе (Тайном), образованном во время царствования Алексея Михайловича. Созданный вначале для обслуживания охотничьих дел царя, до которых тот был большой любитель, он постепенно превратился в личную царскую канцелярию, ведомство по надзору за деятельностью правительственных учреждений, посольств, боярской думы, отдельных вельмож. Причем надзор этот осуществлялся тайно. Котошихин, русский писатель, современник Алексея Михайловича, писал о Тайном приказе, о функциях его сотрудников (подьячих): «Этих подьячих царь причислял к посольствам, ехавшим в иностранные государства, к воеводам, шедшим в поход, для наблюдения за их словами и поступками: и те подьячие над послы и над воеводами подсматривают и царю приехав сказывают… для того, чтобы его царская мысль и дела исполнялися и все по его хотению, а бояре б и думные люди о том ни о чем не ведали».
Сколько поводов удивляться дает нам отечественная история повторяемостью явлений через много столетий даже в таких специфических моментах, как организация слежки за высшими государственными чиновниками. Так будет при Петре I, при других царях и императорах всероссийских, при генеральных секретарях и президентах.
За время смуты и в последующие годы в органы центрального и местного управления выдвинулось много новых людей, одновременно сошли на нет представители старых родовитых фамилий. В результате был нанесен серьезный удар по местничеству, являвшемуся основой при назначении людей на должности. Но система оказалась чрезвычайно живучей, и никакие понятия и требования здравого смысла долго не могли серьезно поколебать ее основы. Казалось бы, после смуты следовало воздать должное спасителям отечества (князю Пожарскому) и покарать или по крайней мере отодвинуть от первых мест в управлении государством тех, кто нанес ему урон. Но ничего подобного при царе Михаиле не произошло. Ключевский рассказывает о случае, когда Дмитрий Пожарский был унижен перед Салтыковым. При этом дума рассуждала так: «Пожарский родич и ровня князю Ромодановскому — оба из князей Стародубских, а Ромодановский бывал меньше М. Салтыкова, а Б. Салтыков в своем роде меньше М. Салтыкова — стало быть, князь Пожарский меньше Б. Салтыкова». И не важно, что Пожарский возглавил борьбу против поляков, стал национальным героем, а Салтыковы прославились службой у Тушинского вора (Лжедмитрия II). Когда Пожарский не послушался приговора — быть ниже Салтыкова, «Салтыков вчинил против него иск о бесчестье, и спаситель отечества „отослан был головою“ к ничтожному, но родовитому сопернику, подвергся унизительному обряду, был проведен с торжественным позором пешком под руки под конвоем от царского двора до крыльца соперника».
Этот пример свидетельствует, насколько сильны были традиции местничества, на которые не смели посягнуть даже такие сильные государи, как Иван Грозный и Борис Годунов. Смута только поколебала этот исторический анахронизм.
С вступлением в силу Уложения, формированием новых структур власти местничество к концу царствования Алексея Михайловича уже перестало играть сколько-нибудь значительную роль. А при его сыне Федоре указом от 1682 г. было отменено совсем.
Неудачной оказалась проведенная при Алексее Михайловиче своеобразная денежная реформа, вызвавшая настоящий бунт. Ей предшествовала порча монеты — таким образом правительство хотело поправить финансовое положение. В обращении тогда ходили немецкие талеры и голландские червонцы. Червонец приравнивался к рублю, талер (ефимок) к 42–50 копейкам. Испытывая огромную нужду в средствах, стали «портить» деньги, занижая содержание в них серебра при перечеканке талеров в русскую монету. Этот прием стар как мир, о чем говорит история нумизматики, и к нему прибегают многие правительства, оказываясь в трудном финансовом положении. Но все дело в масштабах и степени порчи.
Вначале чеканили из талера мелкой русской монеты на 64 копейки, имея доход в казну до 20 копеек на каждом талере. Но правительству этого показалось мало. Решили клеймить каждый талер (ефимок) достоинством в один рубль вместо его пятидесятикопеечной стоимости. В результате имели хождение две серебряные монеты одного веса, но в два раза различающиеся по достоинству. И хотя клеймение монет было исключительным правом государства, нашлись и другие, и начались массовые подделки. Стали резко расти цены на товары.
В 1656 г. Ртищев предложил чеканить медные монеты, равные по размерам серебряным и той же обозначенной стоимостью. Они являлись своего рода медными ассигнациями. Три года было все нормально, медные деньги ходили наравне с серебряными по примерно одинаковой стоимости. Но два обстоятельства привели к кризису. Прежде всего, само правительство слишком увлеклось чеканкой ничем не обеспеченной медной монеты (за пять лет выпустили ее на 20 миллионов рублей). И кроме того, злоупотребление властью в царском окружении. Сам тесть Алексея, Илья Милославский, известный стяжательством и мздоимством, начеканил до 100 тысяч медных рублей. Имеющие доступ к чеканке делали такие деньги себе и, за взятки, другим. Появилось множество фальшивомонетчиков, которые несмотря на казни за это «ремесло» занимались им. В результате в 1662 г. за 100 серебряных рублей давали 300 медных, в 1663 г. — 1500. Цены подскочили в несколько раз, что привело многих к разорению, обнищанию, голодной смерти. Народ, обвинявший во всем бояр, взбунтовался, требуя от царя их казни. Дело закончилось отменой медных денег. Их принимали в обмен на серебряные по курсу один к двадцати.
Сколько же знакомого видим мы в манипуляциях с деньгами, начинаемых правительствами во времена финансовых затруднений и заканчивающихся разорением населения. Не всего, конечно, а большинства людей, при том, что стоящие близко к главе государства на этом наживаются.
Выдающимся из преобразовательных дел Алексея Михайловича была церковная реформа, идеологом и проводником которой стал патриарх Никон. Последствия реформы, приведшей к расколу церкви, оказались значительными и существенно повлияли на духовную, и не только, жизнь русского общества.
Об этом наш отдельный рассказ.
Русские люди, по крайней мере высшие слои общества, при царе Алексее стали все более испытывать на себе влияние культуры, порядков, обычаев иноземных государств. Запад ранее пугал консервативное русское общество, препятствуя не только проникновению оттуда церковной ереси, бесовских идей, нравственных установок, но даже полезным хозяйственным и техническим достижениям. При Михаиле Романове, после смуты, вызвавшей неприятие всего иностранного, эта изоляционистская позиция еще более усилилась. Но Алексей Михайлович уже по-другому смотрел на Запад, понимая пагубность для страны отгораживания от прогрессивного влияния. Вместе с тем и активных телодвижений в его сторону не делал. Ключевский облек свою оценку отношения Алексея к Западу в такие причудливые, образные фразы: «Он был не прочь срывать цветки иноземной культуры, но не хотел марать рук в черной работе ее посева на русской почве… Своими часто беспорядочными и непоследовательными порывами к новому и своим уменьем все сглаживать и улаживать он приручил пугливую русскую мысль к влияниям, шедшим с чужой стороны».
Но как бы то ни было, в его правление началось приобщение к западной культуре и был подготовлен плацдарм для реформаторской деятельности Петра Великого в этом направлении. Мы видим при московском дворе массу иностранцев. Русская знать приобщается к театру, европейской одежде, пище, роскошным экипажам. Уже имеются целые полки «иноземного боя», дети вельмож обучаются иностранным языкам, едут на учебу за границу. И все это без надрыва, стрессов, революционных потрясений, как бы само собой.
Патриарх Никон
(1605–1681)
Никон — безусловно один из наиболее значительных исторических персонажей России XVII в., чьи идеи и деятельность оказали большое влияние не только на состояние тогдашнего общества, но и на историю страны, а в некотором смысле и на ее судьбу. Вышедший из народных низов (родился в селе Вельдеманово на Нижегородчине), он обладал выдающимися личными качествами (ум, воля, трудолюбие, любознательность, жертвенность и др.). Однако стать столь влиятельным деятелем в ему помогли обстоятельства — близость к царю Алексею Михайловичу и оказанное последним внимание к скромному священнослужителю и покровительство. Как принято сейчас говорить, он оказался в нужное время в нужном месте. Никон, по крещению Никита, родился в 1605 г. Детство его было трудным, рос в крестьянской семье без матери. Он рано приобщился к чтению священных книг и проявил большой интерес к знаниям, за приобретением которых ушел в монастырь Макария Желтоводского. Затем, послужив сельским священником, переехал в Москву, получил там приход. Выпавшее испытание (умерли все трое его детей) произвело на Никиту сильное впечатление. Он принял это как наказание Божье и постригся в монахи в Анзерском ските, что на Белом море, под именем Никона. Молодой монах не ужился с тамошним настоятелем, бежал и осел в Кожеозерской пустыни, где был замечен, отмечен и стал игуменом (1642–1646 гг.). Будучи в Москве по делам своей обители, представился Алексею Михайловичу, как тогда было принято. Он поразил богомольного царя своей начитанностью, ясностью мышления, логикой в суждениях, четкой позицией, готовностью пострадать за православие, за спасение душ грешников. Царь взял его под свою опеку, поспособствовал посвящению в архимандриты Новоспасского монастыря, в котором располагалась родовая усыпальница Романовых. Алексей стал часто встречаться с Никоном, бывать у него и приглашать к себе, внимательно выслушивал пожелания священника, предложения, просьбы о защите обездоленных, незаслуженно обиженных, убогих. Поскольку царь, как правило, внимательно относился к словам Никона, выполнял его просьбы, о последнем пошла слава как о народном заступнике и его популярность в Москве оказалась необыкновенно высокой. В 1648 г. Никон по протекции царя стал митрополитом Новгородским. В Новгороде он проявил себя как ревнитель благочестия, заставлял священников вести службу в строгом соответствии со всеми требованиями, упразднил многоголосие (когда для скорости пели сразу несколько человек и при этом каждый свое, и молящиеся ничего не понимали), стал выступать с проповедями. Построил ряд богаделен для нищих, раздавал бесплатно хлеб голодающим. Принял активное участие в подавлении мятежа 1650 г., предав проклятию его вождей и укрыв у себя воеводу. За что потерпел от мятежников. Царь буквально боготворил Никона, называл его «великим солнцем, сияющим», «избранным крепко-стоятельным пастырем», «возлюбленным своим и содружебником».
