Виктор Суворов - Союз звезды со свастикой: Встречная агрессия
В своем докладе Политбюро 24 мая 1934 г. Сталин мог выбрать по меньшей мере восемь слов вместо слова «пересмотр»: (1) «изменение»; (2) «исправление»; (3) «переделка»; (4) «перемена»; (5) «переоценка»; (6) «перестройка»; (7) «поправка»; (8) «уточнение».
Тот факт, что Сталин выбрал именно это слово для секретного доклада, слово, используемое в серьезных дискуссиях о марксизме-ленинизме, показывает, как словарное совпадение помогает обнаружить источник.
Набор из 242 постановлений Политбюро на английском языке в переводе Ловенталя и МакДауэлл готовится к публикации в виде книги. В настоящее время эти постановления доступны в Гуверовском институте, в старом переводе Ловенталя.
Некоторые западные комментаторы не торопятся признать факт существования документов, относящихся к политике Сталина, которые были похищены из Кремля. Тем не менее советская система безопасности не была совершенной и не могла предотвратить потери некоторых самых важных секретов Советского Союза, несмотря на поразительные успехи НКВД в разведывательной деятельности. Что же касается данных 242 постановлений, то представляется вероятным, что они сыграли значительную роль в решении Гитлера напасть на Советский Союз.
Ричард Ч. Раак[319]
«Куда идет Польша?» — на свой вопрос Сталин ответил делом
Совместным с Гитлером нападением на Польшу в сентябре 1939-го Сталин ввел в действие давно подготовленный план. Одной из его целей было вернуть Советский Союз в границы царской России; другой — направить Красную армию на Запад через всю Европу. У него была и третья цель, связанная со второй, для достижения которой нужно было заставить германского фюрера, готового рисковать и обманывать самого себя, начать общеевропейскую войну. Но у Польши были западные союзники, Великобритания и Франция, связавшие себя договором пойти войной на Германию, если та будет угрожать независимости Польши.
Сталин ожидал, что европейская война, спровоцированная нападением Гитлера на Польшу, приведет к общественному и экономическому хаосу и к росту политического недовольства в воюющих странах — от Польши и до Ла-Манша. Местные коммунисты с помощью наступающих на запад советских армий используют беспорядки в тылу по всему континенту, чтобы звонить в поминальный колокол по «империализму» и капитализму[320]. Полякам также было поручено установить «правительство рабочих и крестьян» советского типа, а существующее польское правительство обозвали, и не в первый раз, «фашистским». Так Сталин заранее представил Польшу в качестве модели для революций, которые кремлевский хозяин надеялся увидеть осуществленными по всему континенту[321].
Гитлер отважился послать вермахт на Польшу в первый день сентября 1939 г. после того, как заранее тайно договорился со Сталиным, что тот нападет на Польшу с востока. Требовались удары обеих вторгающихся армий, чтобы быстро и полностью уничтожить польское сопротивление. Война к востоку от Германии должна была быть закончена прежде, чем западные союзники Польши смогут собрать превосходящие силы, необходимые для нападения на Германию с запада (чего на деле ни одна из держав не сделала). Польское сопротивление прекратилось через месяц с небольшим, временно отодвинув для Германии кошмар еще одной войны на два фронта. Во время секретных переговоров в Москве 23 и 24 августа 1939 г. нацистский и советский диктаторы согласились поделить Польшу после ее завоевания.
22 августа 1939 г., за день до отъезда нацистского министра иностранных дел Риббентропа в советскую столицу для переговоров об окончательных условиях пакта между двумя диктаторами, сделавшего возможным двойное вторжение в Польшу, Гитлер хвастался перед своими генералами: «Теперь Польша у меня в руках»[322]. Сталин, смертельный враг Польши после поражения Советской России в польско-русской войне 1920 г., мог бы сказать то же — и с таким же наслаждением.
Кремлевский вождь долго мечтал об очередном разделе Польши. За несколько месяцев до серьезного начала переговоров о заключении нацистско-советского пакта от 23 августа 1939 г. Сталин и группа авторов нового советского партийного катехизиса, «Краткого курса истории ВКП (б)», стремились направить интересы Германии на Польшу. Небольшой намек на возможное германское нападение на Польшу появился в тексте «Краткого курса», который «Правда» публиковала с продолжениями как раз перед Мюнхенской конференцией в конце сентября 1938 г.[323]
Это были не первые слова Сталина на эту тему. Советский заместитель комиссара иностранных дел Владимир П. Потемкин прогнозировал предстоящий раздел Польши между Германией и Советским Союзом в статье, опубликованной несколькими месяцами ранее, в апреле 1938 г. Статья Потемкина, названная «Куда идет Польша?», была опубликована ведущим советским теоретическим журналом «Большевик»[324]. Очевидно, что Сталин, начальник Потемкина, поручил ему опубликовать военный замысел Сталина по поводу Польши — и для чего, если не для того, чтобы старательные аналитики германского посольства в Москве заметили это предсказание?[325] Частью работы германских дипломатов, как и многих из персонала других посольств в советской столице, было сообщать домой и официальные советские мнения, и намеки на внешнюю и внутреннюю политику, опубликованные в московской прессе. Оба задания требовали бесконечного терпения и усилий, чтобы понять нюансы «советского новояза», на котором нередко были выражены кремлевские откровения.
В статье замнаркома Потемкина в «Большевике» был следующий наставительный прогноз: «Гитлер хочет спустить Польшу против Советского Союза. Думает ли он, что хвастливые польские паны выйдут победителями из столкновения с колоссом? Разумеется, нет. Он желает лишь, чтобы они расчистили для Германии дорогу. Пусть польские войска будут разгромлены. Пусть даже снова, как в 1920 году, задрожит польская земля под копытами советской конницы. Фашистские поджигатели войны рассчитывают воспользоваться этим, чтобы двинуть и свои полки на польскую территорию[326]. Гитлеру нужно, чтобы Польша была стерта в прах между двумя жерновами. Он хочет, чтобы Польша больше не существовала. Он пытается вновь привести эту страну к тому, что уже постигло ее в конце XVIII века. Гитлер готовит Польше четвертый раздел. Пусть повторяется история. Пусть новый Костюшко, бросив в отчаянии саблю, воскликнет: «Конец Польше!» — как было когда-то при Мацеевицах»[327].
Затем Потемкин цитирует первого советского диктатора Ленина, выступившего с речью 1 марта 1920 г., незадолго до того, как он отправил Красную армию на запад к Варшаве и далее к германской границе. Заявляя, что он предложил полякам мир, Ленин пообещал присутствующим: «Но если Польша отвечает на наше мирное предложение молчанием, если она продолжает давать свободу французскому империализму, который натравливает ее на войну против России, если в Польшу каждый день отбывают новые поезда с военным снаряжением, если они нам грозят, что пойдут войной на Россию, то мы говорим: «Попробуйте! Вы получите такой урок, что не забудете его никогда».
Потемкин продолжил: «То, что сделал с Польшей в 1920 году французский империализм, пытается повторить ныне гитлеровская Германия… Может ли она [Польша] избегнуть этой участи? Вне всякого сомнения. Но для этого Польша должна иметь другое правительство, перестать служить орудием фашистских поджигателей войны, сделаться страной подлинной демократии»[328]. Для Сталина и его рупора Потемкина образцом «подлинной демократии» был, разумеется, Советский Союз.
Благодаря исследованиям германского ученого Яна Липинского и до него польского ученого Ежи Томашевского мы знаем, что в феврале, за два месяца до публикации статьи Потемкина, замнаркома сам сообщил советнику болгарского посольства в Москве Николе Антонову, что готовится раздел Польши[329]. По логике, Потемкин уже работал над статьей для «Большевика» в феврале 1938 г., когда передал ее суть болгарскому дипломату.
Давно было известно, что между болгарами и немцами существуют многолетние дружественные отношения, восходящие к их прошлому как союзников (и побежденных) в Первой мировой войне. Болгарские монархи боялись Советского Союза, правительство которого убило своего царя. Более того, у России была давняя история вмешательства в дела на Балканах — расстраивая планы почти каждого государства там. После того как Гитлер милитаризовал Германию, некоторые малые, зачастую враждующие балканские страны вновь стали считать ее своей потенциальной защитницей. У них, у Германии и у других центральноевропейских стран был свой исторический опыт противодействия давнишнему движению России к турецким проливам через Румынию и Болгарию[330]. Можно быть практически уверенным, что слова Потемкина Антонову были переданы как минимум одной стороне, заинтересованной в их содержании, то есть немцам.
