Курск 1943: Величайшая битва Второй мировой войны - Теппель Роман

Почему советские ВВС понесли такие большие потери у Курска? Есть несколько причин. Одна из них — качество советских истребителей. На протяжении десятилетий советские авторы распространяли легенды о техническом превосходстве Красной Армии. Например, 728-й истребительный полк перед Курской битвой был обеспечен поставками новых истребителей Як-7Б. Арсений Ворожейкин, самый успешный летчик этой части, в своих воспоминаниях писал: «Самолетами нельзя не восхищаться. Лучшие истребители мира, они превосходят по маневренности и не уступают в скорости немецким» [156].

В действительности почти все советские истребители, участвовавшие в Курской битве, уступали немецким «Мессершмиту» Bf-109G и «Фокке-Вульфу» Fw-190A. Во внутренних советских докладах того времени об этом тоже говорилось. Расхваленный Ворожейкиным Як-7Б, как и почти все самолеты Як, имел мотор мощностью только 1210 л. с. Немецкий Bf-109G обладал силовой установкой мощностью в 1475 л. с. и на средних высотах был быстрее Яка на 30–50 км/час. Кроме того, он обладал более высокой скоростью набора высоты. Самолет Fw-190А имел мотор в 1700 л. с. и на средних высотах был быстрее Яков даже на 50–70 км/час. Советские истребители Лавочкина, Ла-5, обладали двигателем такой же мощности, как и «Фокке-Вульф-190А», — 1700 л. с. Но скорость Ла-5 была не выше, чем у Як-1, Як-7Б и Як-9. Первые модификации Ла-5 тем самым уступали немецким истребителям. Только модернизированная версия Ла-5ФН с мотором мощностью в 1850 л. с. могла сравняться с немецкими истребителями, а в чем-то даже превзойти их. Как почти все советские истребители, самолет проявлял свои лучшие качества на низких высотах и был очень маневренным. Поэтому опытные немецкие истребители избегали вступать с ними в маневренный бой на низких высотах. Самолет Ла-5ФН поступил на фронт летом 1943 года и впервые был применен в больших количествах именно под Курском. Но и этот тип истребителя не мог оказать существенного влияния на превосходство немецких люфтваффе летом 1943 года как в техническом, так и в тактическом отношении.

Большие потери советских ВВС под Курском нельзя объяснить одним лишь превосходством немецких самолетов. Советские машины не были настолько уж безнадежно плохи, чтобы у них вообще не было шансов противостоять немецкой технике. С опытным пилотом за штурвалом и Як, и Ла были опасными противниками. Гораздо большее значение для высоких потерь имела тактика советских ВВС. В начале Курской битвы истребители использовались главным образом для тесного сопровождения штурмовиков. А поскольку последние применялись на малых и сверхмалых высотах, истребители также держались на этой высоте. Это даже устраивало летчиков, поскольку наилучшими боевыми качествами их машины обладали именно на малых высотах. Однако именно эта тактика и привела к большим потерям. Немецкие истребители предпочитали средние высоты от 4000 до 6000 метров. Обнаружив строй низко летящих советских самолетов, они пикировали на него на высокой скорости сверху, стреляя короткими очередями, когда снижались до их высоты, и далее, используя запас скорости, быстро уходили вверх, чтобы выбрать очередную цель или улететь. Из 200 воздушных побед, заявленных истребителями 3-й и 52-й эскадр 5 июля 1943 года, три четверти было на высотах менее 2000 метров. Советские летчики обучились только в ходе битвы. Позднее сопровождение осуществлялось на различных высотах, и особое внимание уделялось наличию отдельных групп истребителей на большой высоте для защиты от немецких нападений сверху.

Большое значение имели и другие слабости, ликвидировать которые удавалось не так быстро. Чтобы возместить большие потери, понесенные советскими ВВС с начала войны в воздушных боях с люфтваффе, на фронт было отправлено много неопытных и плохо обученных пилотов. Кроме того, в Красной Армии не хватало опытных командиров на среднем уровне, что частично можно объяснить сталинскими «чистками» 30-х годов. И, наконец, советские командиры были приучены получать детальные указания, оставляющие мало места для импровизаций. Принципу «управляй приказами» противостоял немецкий принцип «управляй задачами»: у немцев командирам на нижних уровнях делегировалось гораздо больше ответственности и разрешались самостоятельные действия — даже без приказа. Именно эти самостоятельные действия часто определяли успех или неудачу. Этому Курская битва дала впечатляющие примеры, особенно на участке действий 9-й армии Моделя.

«Битва на истощение» [157]. — Атака 9-й армии на Курск

В 3:30 немецкого летнего времени XXIII армейский корпус открыл наступление 9-й армии Моделя. Задачей корпуса было взятие Малоархангельска и защита восточного фланга 9-й армии при атаке на Курск. Малоархангельск был укреплен особенно сильно и являлся краеугольным камнем оборонительных рубежей 13-й армии генерал-лейтенанта Николая Пухова. Три дивизии 15-го стрелкового корпуса оборонялись на этом участке, а плотность советской артиллерии здесь была особенно высока и составляла 68 орудий и минометов на 1 км фронта. Только у Понырей Пухов сконцентрировал еще больше артиллерии — 86 орудий и минометов на 1 км.

Командованию 9-й армии изначально было понятно, что Красная Армия будет ожесточенно защищать Малоархангельск.

Поэтому для атаки наряду с 216-й пехотной дивизией была привлечена и 78-я штурмовая дивизия. В отличие от обычной пехотной дивизии 78-я штурмовая дивизия имела в своем составе, помимо прочего, 26 самоходных установок типа «Мардер». Кроме того, в ее распоряжении имелся 189-й батальон штурмовых орудий с 31 машиной. Еще один батальон штурмовых орудий, 185-й, поддерживал атаку 216-й пехотной дивизии. Но, как 216-я пехотная дивизия, так и 185-й батальон оказались «ахиллесовой пятой» XXIII армейского корпуса. В то время как наступление 78-й штурмовой дивизии вначале шло хорошо, 216-я дивизия сразу после начала атаки залегла под сильным советским заградительным огнем. 185-й батальон, который должен был поддержать ее наступление, понес серьезные потери от артиллерии противника и мин. В 7:50 533-й гренадерский полк доложил, что из 10 приданных штурмовых орудий 6 выбыли из строя и к этому времени на позициях находится только одно орудие, остальные отведены для пополнения боезапаса. Четыре часа спустя наступление все еще не было начато. 216-я пехотная дивизия доложила XXIII армейскому корпусу, что у них в наличии только 2 штурмовых орудия, остальные «не обнаружены» [158]. Без их поддержки командир 533-го полка полковник Курт Грунер не решался продолжить атаку. «Командир полка, кажется получил нервный срыв», говорится в военном дневнике XXIII армейского корпуса [159]. И это было не удивительно, поскольку полк Грунера до полудня потерял более половины своих солдат, участвовавших в атаке.

Вечером генерал Йоханнес Фриснер, командующий XXIII армейским корпусом, доложил генерал-полковнику Моделю о своем решении отвести 216-ю пехотную дивизию на исходные позиции. Модель согласился и приказал не проводить дальнейшие наступательные операции силами этой дивизии на следующий день, даже если обстановка будет благоприятной. Поскольку и наступление 383-й пехотной дивизии на участке 16-й советской стрелковой дивизии к северу от Малоархангельска также провалилось из-за высоких потерь, 78-я штурмовая дивизия для дальнейшего продвижения могла рассчитывать только на себя.

Без сомнения, наступление XXIII армейского корпуса провалилось по причинам отчаянной обороны, превосходства советской артиллерии и из-за минных полей. Однако нельзя не упомянуть, что свою роль сыграл и дефицит руководства с немецкой стороны. Вечером 5 июля генерал Фриснер узнал, что командир 216-й пехотной дивизии объяснял «большие трудности этого дня в наступлении» неудовлетворительной подготовкой офицеров и унтер-офицеров, которые «не могут должным образом выполнять свои обязанности» [160].