Америка против всех. Геополитика, государственность и глобальная роль США: история и современность - Яковенко А. В.
Тем самым можно было не только спровоцировать войну за освобождение от контроля британской короны, но и свести старые счеты с недругами. Англичан и их пособников обвиняли во всех возможных грехах: они якобы уничтожают честную конкуренцию, облагают колонии налогами, ограничивают в своих интересах торговлю, принудительно вербуют солдат и моряков, подстрекают индейцев к нападению. Нужно сказать, что в некоторых аспектах данные обвинения действительно имели под собой основание, однако это вовсе не значит, что будущие лидеры «революции» сами не подрывали в свою пользу конкуренцию и не облагали сограждан непомерными налогами. Каким бы шокирующим для современного американца ни было заявление о том, что борьба колоний за независимость имела в своей основе мотив передела финансовых потоков, оно вполне правдиво отражает суть вещей.
Война за независимость мало что изменила в реальном балансе политических сил на американской земле. Единственным различием было то, что теперь над кланами богатых землевладельцев, а также появившихся к тому времени финансистов и промышленников, уже не стояло никакой заокеанской власти. Конечно, эта мысль не всегда очевидно прослеживается в учебниках, по которым учатся в школах современных США. На их страницах представлены картины конституционного конвента 1787 года, на котором группа достойных американцев в интересах всего американского народа разработала и утвердила Конституцию Соединенных Штатов, в своей безграничной мудрости вложив в нее настолько глубокий смысл, что она не устарела и по сей день, да и вообще вряд ли когда устареет. Такое невероятное событие, как часто утверждают, обязано своим появлением прогрессивной идеологии Просвещения, которая прочно утвердилась в умах отцов — основателей США. Намного опережая свое время, они буквально дышали идеей общественного договора, когда подотчетное и подчиненное гражданам государство является гарантом равноправия и индивидуальных свобод, защиты частной собственности и предпринимательства, независимой судебной системы, минимального вмешательства власти в дела общества.
В то же время американские историки альтернативного направления сравнивали американскую конституцию с уставом акционерного общества, который был принят определенной группой единомышленников с определенными целями. Так, классик американской историографии Ч. Бирд в своей работе «Экономическое истолкование Конституции Соединенных Штатов» [110]доказывал, что она отражала интересы четырех основных групп: финансового капитала, владельцев государственного долга, промышленников и торговых кругов.
Само слово «демократия» пугало отцов-основателей. В своих письмах и публицистике они неоднократно повторяли, что демократия едва ли достижима и губительна для общества. При этом саму демократию они, будучи внимательными читателями Аристотеля, также понимали вполне в духе древнегреческого мыслителя — как попытку уравнять всех граждан в доступе к власти. Такую попытку они считали вредной и опасной.
Огромное значение для последующего развития американской государственности имело то, что американцы эпохи Войны за независимость мыслили категорией своего штата, а не Соединенных Штатов Америки как единого государства. По сути, государством каждый считал свою колонию, а само слово state в английском языке означает «государство» и «штат». Сами США мыслились не как федеративное государство, а как конфедерация. Как известно, первый конституционный документ в истории независимого американского государства назывался «Статьи конфедерации и вечного союза» [111].
Любопытно заметить, что основные дискуссии уже тогда развернулись вокруг бумажных денег. Подобно тому, как сегодняшние политики ломают копья вокруг споров о необходимости печатать все новые и новые доллары, тогдашние американцы также сражались в ожесточенных баталиях по этому поводу. Все, кому приходилось расплачиваться за что-либо, то есть фермеры и предприниматели, яростно требовали «дешевых» денег, а именно бумаг, которые ходили бы по своей номинальной стоимости. Сторонники этой идеи рассчитывали, что напечатанные властями деньги именно они в первую очередь будут получать в свое распоряжение и расплачиваться ими, а потом уже те, кто приобретет бумажные доллары в качестве оплаты, будут разбираться с обесценившимися банкнотами.
Сам факт того, что американское государство выросло снизу из отдельных колоний, которые стали впоследствии первыми тринадцатью штатами, сформировал характерную для США институциональную архитектуру. Основным ее принципом является идея о том, что исполнять властные полномочия должны прежде всего правительства штатов, а федеральному центру следует брать на себя лишь отдельные функции. В начальный период истории Соединенных Штатов таких было весьма немного — внешняя политика, оборона, почтовая служба, торговля между штатами.
Однако даже такая сфера, как оборона, не выходила за рамки формирования запасов оружия и амуниции в арсеналах, а также содержания военной академии в Вест-Пойнте и весьма небольшой армии, которая насчитывала в первой половине XIX века не более 10–15 тыс. человек. В военное время основная функция Белого дома ограничивалась выплатой жалованья волонтерам, поступавшим на службу. Вербовка волонтеров в большинстве своем лежала на штатах, которые охотно пользовались этим полномочием, доставшимся им с колониальных времен, когда каждая колония формировала свое ополчение, а ее губернатор брал на себя функции командующего. Набор местного ополчения (милиции) мог проводиться сообразно необходимости. Губернатор имел право набрать батальоны и полки, снабдить их оружием, назначить своих офицеров и отправить их в бой по своему усмотрению, без разрешения федерального центра.
Впрочем, если операции выходили за рамки локальных, то тогда штаты могли потребовать от федерального правительства помощи, прежде всего оружия и денег. Направление на территорию того или иного штата федеральной армии всегда рассматривалось как последняя мера, ибо, с одной стороны, это вызывало ревность местной милиции, которая воспринимала этот шаг как признание своей неспособности, а с другой — возбуждало в обществе волну негодования по поводу «тирании» Белого дома.
Стоит отметить, что многие из этих институтов дожили до наших дней. К примеру, губернатор имеет право мобилизовать национальную гвардию штата — милиционные отряды, которые состоят из граждан, имеющих постоянную занятость, но в свободное время проходящих военную подготовку. Это не просто отряды самообороны или иные полувоенные формирования, а фактически настоящая армия, имеющая свои танки и боевые самолеты, под руководством опытных офицеров, которые соответствующим образом организуют подготовку «солдат выходного дня». Национальная гвардия может быть задействована для подавления городских бунтов или ликвидации последствий стихийных бедствий.
Сказанное относится не только к военным вопросам, но и другим аспектам общественной жизни, начиная с полиции и заканчивая школами. Даже сегодня в США нет единой системы органов внутренних дел. Вместо этого каждый штат имеет свою полицию, которая решает широкий круг вопросов охраны порядка. Лишь в тех случаях, когда налицо преступление, отнесенное к числу федеральных, формально требуется вызвать представителей федеральных силовых структур, например ФБР. Однако такая система часто порождает местническую идеологию и ненависть к «федералам», которые якобы стараются поручить «грязную работу» местной полиции, а славу от раскрытого преступления присвоить себе. Зачастую полиция штата преднамеренно медлит с заявлением о совершении федерального преступления, стараясь раскрыть его своими силами, чтобы доказать превосходство над федеральными силовиками. Поскольку соответствующего опыта и ресурсов у них обычно нет, это открывает большие возможности для организованной преступности, наркоторговцев, террористов.
Одной из ключевых проблем борьбы с гангстерами в годы Великой депрессии были именно крайне слабое взаимодействие между штатами, местничество и беспомощность федерального центра. Доходило до того, что бандиты, преследуемые агентами ФБР, перемещались из одного штата в другой, где спокойно сдавались агентам, зная, что у них нет полномочий производить аресты на данной территории и что первый же судья освободит их, предварительно прочитав сотрудникам спецслужбы нотацию о недопустимости преследования добропорядочных граждан.
