Олег Мороз - От имени науки. О суевериях XX века
…Вот такие два свидетельства об одном и том же.
Так что многое зависит от того, кто видит «чудо» и кто рассказывает о нем.
Между прочим, Шариф Азадов, беспрекословно доверяющий своим глазам, все же накануне публикации его рассказа в газете позвонил мне и попросил на всякий случай заменить его подлинную фамилию псевдонимом (Азадов — псевдоним). Видно, полного доверия все-таки нет.
Может быть, стоит привести еще два свидетельства, тоже разных, противоположных. Одно из них принадлежит Н. Л. Мартыновой. Появившись в редакции, она представилась как психолог, доктор наук. Долго жила на Филиппинах. Восторгам ее по поводу хилеров не было предела, и все разговоры сводились к одному — надо торопиться исследовать хилеров, перенимать их опыт, пока нас не опередили.
— Существуют ли люди, способные делать психохирургические операции? — восклицала Н. Л. Мартынова. — Конечно, существуют! Я присутствовала при многих таких операциях. Это выглядит приблизительно так. Правую руку хилер погружает в тело пациента (рука проходит беспрепятственно, будто в песок), моментально извлекает из раны пораженную болезнью ткань, бросает ее в миску и левой рукой закрывает рану. Ни малейших следов на коже не остается. Ни боли, ни кровотечения, ни послеоперационного шока! Некоторые хилеры открывают рану, находясь на расстоянии один-два метра от пациента: поглядит на него, махнет рукой — и рана открылась. Как будто лучом невидимым управляет. А после манипулирует руками внутри раны, как обычно.
Есть у Н. Л. Мартыновой и своя гипотеза — как хилерам удается без ножа рассекать человеческое тело, а после заживлять рану, не оставляя следов. Увы, это все набор слов, отрывочных сведений из курса школьной физики, популярных статей и книжек. Есть тут ссылки и на «сильную магнитную аномалию» в районе Филиппин, означающую, что «притяжение космической энергии Землей, ее «всасывание» здесь повышено», и предположение, что хилеры умеют пользоваться этой энергией: «…вероятно, силою лучей определенной энергии хилер проникает в ткань человека между клетками». («Клетки он не разрезает, как это бывает в обычной хирургии. Поэтому и нет кровотечения. Больная ткань отрывается невидимыми лучами также между клетками, поэтому операция безболезненна. Лучи… убивают микробов на расстоянии, и в зоне операции все стерильно — вот почему хилеры не моют рук».)
Странно, конечно, было, что такую ахинею может излагать доктор наук, хотя бы и психологических (далеких от физики и биологии), но не станешь же требовать, чтобы человек предъявил диплом, мы привыкли доверять людям (Н. Л. Мартынова как бы невзначай показала нам нагрудную карточку участницы какого-то съезда или симпозиума, где рядом с ее фамилией значилось по-английски «доктор психологии»). Так или иначе, мы напечатали ее письмо (среди других мнений о филиппинской хирургии), снабдив той подписью, на которой настаивал автор, — с докторским титулом.
Психологи всколыхнулись. Пошли письма, раздались звонки — не может быть, чтобы обладатель докторской степени мог написать такое. Наконец, в редакцию явился один из известных наших психологов и положил на стол справку, заверенную ВАК: среди докторов психологических наук нет человека по фамилии Мартынова.
Я вспомнил: Мартынова обмолвилась, будто докторскую степень она получила, работая в Чехословакии. Психологи не поленились, связались с чехословацкими коллегами — там тоже докторская степень никакой Мартыновой не присуждалась. Все стало ясно.
Такие скандалы не редкость, когда имеешь дело с сомнительными науками.
Впрочем, лично я не удивился бы, если бы Н. Л. Мартынова и обладала дипломом. Мало ли мы знаем докторов и профессоров, сбившихся с пути. О некоторых уже была речь в этой книге.
Мы считаем, в вопросе о филиппинской хирургии точка над i поставлена. В последнее время на Филиппинах побывало немало людей трезвых и реалистичных, в том числе из нашей страны. Побывали и хирурги, которые лучше всего знают, что значит разъять человеческое тело, а после зашить. В составе одной из групп совершил поездку на Филиппины профессор Борис Дмитриевич Савчук. Ниже приводится его рассказ.
Действие происходит в той же самой провинции Багио. Сначала наши медики посетили небольшой городок с поэтичным названием Кармен.
— У добротного двухэтажного особняка, — говорит Борис Дмитриевич, — нас встретила невысокая, не лишенная обаяния женщина лет пятидесяти в ярком цветастом платье — знаменитая хилересса Жозефина Сиссон. Она была искренне удивлена, что видит перед собой представителей Советской России, так как всегда считала, что «советские люди мрачные, бородатые и их никуда не пускают». Сестра Жозефина, как выяснилось, содержит небольшую ферму, которая служит для нее основным источником дохода.
Мы попросили ее продемонстрировать операцию, но она сказала, что, к сожалению, в данный момент у нее нет пациентов. Тогда среди нас нашелся доброволец. Профессор-хирург из Алма-Аты И. А. Апсатаров показал хилерессе свою руку, на которой была довольно заметная подкожная жировая опухоль — липома. Сестра Жозефина без колебаний согласилась удалить ее в нашем присутствии.
Мы были приглашены в стоящий во дворе каменный сарай, где в одном углу были аккуратно сложены мешки с рисом, а в другом, у большого окна, огорожена своеобразная операционная. Здесь стоял покрытый клеенкой ящик-стол, на стене были развешаны примитивные иконы. На видном месте висел плакат с надписью на английском языке: «Здесь работает Бог. Я являюсь только его инструментом. Молитесь, пожалуйста». Возле перилец стояли несколько предназначенных для зрителей скамей, на которых мы и расположились. Тихая девушка — помощница молча принесла какие-то флаконы, вату и марлю. Нас также попросили хранить полное молчание, но фотографировать было разрешено сколько угодно.
Сестра Жозефина положила на стол Библию. Лицо ее стало очень сосредоточенным, а воздетые над Библией руки резко побледнели. Молилась она недолго. (Потом я спросил ее, какую молитву она читала, она ответила: «Верую».) Интересно, что руки ее оставались бледными в течение всей операции.
Профессор Апсатаров встал, слегка наклонившись, у стола и протянул хилерессе руку. Операция началась. Мы стояли на расстоянии одного-двух метров от стола, и нам все было отлично видно. Сестра Жозефина обхватила жировик пальцами и принялась его довольно сильно, как нам показалось, тискать. Движения ее напоминали энергичные попытки выдавить или вылущить липому из окружающих тканей.
Внезапно все предплечье пациента покрылось алой кровью. Большое количество крови удивляло, так как в этой зоне, мы знали, просто не было такого большого кровеносного сосуда. (Как после выяснилось, это и не была кровь, что совершенно ясно видел «оперируемый» профессор Апсатаров.) Сестра Жозефина стала быстро вытирать кровь тампонами, которые ей расторопно подавала помощница. Вскоре все предплечье пациента было вытерто. Но… липома осталась на месте. Тогда хилересса туго скатала небольшую тряпочку, смочила ее какой-то жидкостью из флакона, положила на жировик и вновь стала энергично мять руку. Вскоре тряпочка исчезла. Сестра Жозефина объяснила профессору Апсатарову, что она внедрила тряпочку с лекарством под его жировик, и через три недели он должен исчезнуть.
Так закончилась операция, не принеся особого удовлетворения пациенту. Длилась она ровно две минуты и десять секунд.
Несмотря на это, среди нас нашелся еще один доброволец. Доцент Т. Г. Асатиани из Тбилиси спросил хилерессу, не может ли она освободить его от болей в шее, которые его беспокоят уже несколько дней. Сестра Жозефина осмотрела шею, сказала, что ей все ясно — это «вертебрал обструкшн» (буквально — «позвоночная закупорка»), и она думает, что может помочь.
На этот раз пациент был размещен на столе в положении лежа на животе. Мне было позволено стать еще ближе и наблюдать операцию уже на расстоянии полуметра. Хилересса глубоко внедрилась пальцами в шею пациента сзади. Создавалось впечатление, что она что-то пытается выкрутить там, в глубине шеи. Показалось немного «крови». Вслед за этим хилересса подняла руки кверху, показала нам какой-то окровавленный кусок и сказала, что это и есть болезнь, то есть она удалила именно ту «пробку», которая вызывала позвоночную закупорку.
Я ясно видел, что кожные покровы во все время операции оставались невредимыми, но никак не мог понять, откуда в руках хилерессы взялся окровавленный кусок. Я попросил показать его поближе, но сестра Жозефина не испытывала никакого желания это сделать. Тогда я довольно бесцеремонно (да простят мне хилеры!) вытащил у нее из рук «удаленную опухоль». Это оказался туго скатанный марлевый шарик, покрытый сверху сгустками темной крови — видимо, крови какого-то животного, может быть курицы или свиньи.
