Владимир Филиппов - Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного
Крестоносцы нагло поперли на русские земли, пытаясь отгрызть от них свой кусок. Они задействовали все резервы. Даже создали пятую колонну и нашли город, в котором многие были готовы с радостью принять западные ценности. Город, который должен был стать их базой в дальнейшем продвижении на Восток. Много чего спланировали и подготовили тевтоны совместно с Дерптским епископом. Не учли они только мужества и ратного умения русских богатырей, а также того, что и помимо Ярослава было кому Русь защитить. Да, сам Великий князь был занят иными заботами, но у него был сын, явно пошедший в отца характером. Звали сына Александр, а прозвище его к тому времени было Невский. Александр не уступал отцу ни в мужестве, ни в жажде драки, ни в воинском умении. Ярославич уже бил на Эмайге крестоносное воинство вместе с отцом. Видел рыцарей побежденными и молящими о пощаде, а потому и не боялся новой встречи с ними. Александр искал битвы сам. Тевтоны пока не осознавали, с кем им предстоит встретиться и что отсутствие самого Ярослава отнюдь не облегчит им жизнь.
Правда, осознание придет чуть позже.
Наступление, которое предприняли войска крестоносцев на северо-западные границы Русской земли, началось еще осенью 1240 года. Момент, на первый взгляд, был выбран как нельзя более удачно, потому что практически одновременно началось нашествие монголов на Южную Русь. 18 октября 1239 года после кровопролитной битвы на валах и в окрестностях города пал Чернигов, и мощнейшее княжество фактически перестало существовать. В сентябре – ноябре 1240 года развернулось грандиозное сражение за Киев. Крестоносцы рассчитывали, что второго мощного удара Русь не выдержит.
Тевтоны не считали себя слабее монголов и потому были уверены в успехе. К тому же речь шла не о покорении всей Руси, а лишь об аннексии ее северных территорий. Скорее всего русские просто стерпят и утрутся, чтобы избежать новой кровавой бойни. К тому же в Новгороде, против которого и был направлен главный удар, не было князя. Вскоре после битвы на Неве молодой и горячий Александр Ярославич в очередной раз крепко разругался с правящей верхушкой Господина Великого и, плюнув на все, уехал в свою вотчину Переславль-Залесский. Там у отца дело всегда найдется. Да и своевольных новгородцев, отвыкших от батюшкиной железной руки, не грех было в очередной раз проучить. Скорее всего, немцы и рассчитывали на то, что в отсутствие князя у Новгорода не будет единого руководства, а начнется, как обычно, разброд, что не способствует боеспособности ни войска, ни города. К тому же была большая вероятность того, что обиженный Александр и его отец не придут по первому зову своих капризных соплеменников. В этом случае задача упрощалась в разы, и крестоносцам предстояло иметь дело только с новгородской ратью. А она одна, по авторитетному мнению братьев-рыцарей, без князя с дружиной не представляла особой опасности.
Тевтоны пыжились от гордости и чувства собственной непобедимости. Монах Рубрук писал о них так: «За Руссией, к северу, находится Пруссия, которую недавно покорили всю братья Тевтонского ордена, и, разумеется, они легко покорили бы Руссию, если бы принялись за это». Оно и понятно. Братья Ордена Девы Марии Тевтонской должны были вернуть престиж воинам Христа на Востоке, который подрастеряли меченосцы. Но Рубрук рыцарям явно льстил, переоценивая и их силы, и их шансы. Но не будем ему за это пенять, он монах католический, ему по штату положено воинствующих единоверцев прославлять.
В этом месте хочется сделать небольшое отступление. О битве на Чудском озере написано столько томов как художественной, так и научной литературы, что если сложить их все вместе, то они затмят солнце, скроют под собой горы Кавказа и превысят Джомолунгму.
Казалось бы, что еще нового можно сказать о событии, о котором все сказано-пересказано? В принципе ничего, и скорее всего, так оно и есть. Поэтому мы не будем утомлять читателя подробностями, известными с детства. Обозначим сразу иное. Здесь мы будем пользоваться только русскими и немецкими хрониками, а также «Историей Российской» В. Н.Татищева.
Пройдемся вновь по первоисточникам. Их совсем немного – это Новгородская I летопись, «Житие Александра Невского», «Ливонская рифмованная хроника» и работа Татищева. Все остальное отбросим, а спорные вопросы отложим на потом. Сосредоточимся на Ледовом побоище, ибо в противостоянии Руси и крестоносцев оно действительно является одним из ключевых.
Теперь продолжим.
Немцы открыли сезон войны. Первым городом на их пути стал Изборск. Взяв его штурмом, крестоносцы не пощадили никого. Видимо, это было сделано для того, чтобы преподать русским жестокий, а потому необходимый урок. Те, кто будет сопротивляться, падут под острыми немецкими клинками все до единого. Такой подход к делу крестоносцы практиковали не впервой, для них это было в порядке вещей.
Кстати, надо сказать, что немцы вышли в поход не одни. С ними вместе выступил и наш старый знакомый, недостойный сын своего отца Ярослав Владимирович, бывший псковский князь. Это был его уже не первый поход на Русь. Вот ругают Ярослава Всеволодовича, князя Великого Владимирского, за жестокосердие, а ведь зря. Вот тот же самый Ярослав Владимирович, князь-изгой, князь-предатель, уже был у него в руках, так нет, отделался Иуда малой кровью и вышел на волю. А надо было бы придавить его в темнице княжеским слугам, чтобы больше не лил родную кровь и не водил на Русь псов-рыцарей. Мерзавец, он мерзавец и есть. Сотворил бы Великий князь над изменником то же, что славный рыцарь Бертольд совершил над литовским князем Даугерутисом.
Но нет! Не замарал русский князь своей чести. Не поднял Всеволодович руку на сына Владимира Псковского, не пролил кровь Рюриковича. И теперь их дороги вновь пересеклись. Правда, сам Ярослав Владимирович себя к предателям никаким образом не причислял. Боролся за свои права и свое возможное право наследования. А уж какими методами, это второй вопрос. Как мог. У каждого свой путь, даже если он неправый и кровавый. Видимо, другие князья это тоже принимали в расчет и относились к нему не как к изменнику Родины. Это покажут и дальнейшие события.
Наличие в их рядах подобного персонажа было для крестоносцев большим плюсом. Во Пскове, да и в Новгороде еще сохранялись сторонники князя-изгоя, или, если быть точнее, противники суздальского режима. Только прятались да таились они последнее время по углам. Боязно им было поднять голову и распускать языки. Князь Ярослав Всеволодович нагнал на них страху, ибо разговор у него был короткий, а руки длинные. Поэтому и сидели тихо все эти прозападные элементы. Оно так спокойнее будет, можно и подождать, глядишь, все и переменится. Вот на них, на эту пятую колонну и был у немцев расчет, а Ярослав Владимирович должен был вдохновить этих людей на борьбу. У него для этого был железный повод, ибо князь предпринимал новую попытку возвращения псковского престола, которое он заслужил по праву наследства. В «Ливонской рифмованной хронике» князь Ярослав назван Герпольтом.
Правда, немцы просчитались. Сторонников у князя-изгоя в русской земле оказалось не так много, а псковичи вообще решили встретить с оружием в руках Ярослава и сопровождающих его немцев. Новгородская I летопись так и указывает, что «выидоша пльсковичи вси». «Ливонская рифмованная хроника» продолжает описание войска псковского: «многие были в блестящей броне; их шлемы сияли, как стекло. С ними было много стрелков». Вот такая хорошо вооруженная и довольно многочисленная рать выдвинулась к Изборску, чтобы выбить оттуда рыцарей.
Однако самоуверенность псковичей подвела. Не было с ними теперь ни Владимира Псковского, которого немцы боялись как огня, не было и Ярослава Всеволодовича, от имени которого немцев бил нервный озноб, а мурашки величиной с кулак бегали по спине. Также молодого, но задорного Ярославича по имени Александр у них под рукой не оказалось. Псковичи даже новгородцев дожидаться не стали, а сами пошли немцев колотить, без боязни, но и без грамотного расчета. Как пишет ливонский хронист: «Там люди очень крутого нрава… Они не медлили. Они собрались в поход».
За что и поплатились. Крутой нрав не спас.
В бой их повел воевода Гаврила Гориславич. Смелости и отваги ему было не занимать, зато предусмотрительностью и осторожностью воевода, судя по всему, не обладал.
Это был его последний бой.
Конной дружины, равной княжеской, псковичи не имели. Больше дрались пешими. Поэтому, скорее всего, столкновения в открытом бою с тяжелой рыцарской конницей, главной ударной силой тевтонов, они просто не выдержали. Да и никто в те времена не мог остановить удар бронированной кавалерии. Тяжелый немецкий клин бил в центр построений, рассекая его на части. Если такая атака удавалась, то добить противника дальше было лишь делом техники. И в бою под Изборском немцы не продемонстрировали ничего нового, да и зачем им это надо было, если проверенная тактика себя оправдывает. Разгром состоялся. Потери русских в этот день были страшными, а итоги сражения – печальными. Никакое мужество не спасло псковские полки от поражения.
