Самуэль Чавкин - Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга
Группа наиболее непримиримых противников Центра, в которую входили психиатры, юристы, социальные работники и представители других профессий, объединилась с Комитетом борьбы против жестокого обращения с заключенными (КОПАП). Комитет опубликовал заявление, в котором предупреждал, что «в век быстрого развития технологии, когда новые научные методы контроля над поведением становятся реальностью и когда кампания за наведение порядка любой ценой приняла широкий размах, необходимо проявлять особую заботу об уважении человеческого достоинства и соблюдении основополагающих принципов свободы... То, что сейчас предлагается (создание Центра),— это не просто единичный эксперимент в рамках Калифорнийского университета, а начало широких исследований, в которые будут вовлечены Калифорнийский университет, тюрьмы штата, психиатрические больницы штата и правоприменительные органы». Об этом заявил во время слушаний, проводившихся законодательным собранием штата Калифорния, Ли Коулман. Он также сказал, что исследование будет носить не столько научный» сколько политический характер.
«Мы не против исполнения закона, — заявил он, — но мы против того, чтобы медицина и психиатрия использовались как ширма для разработки способов принуждения к соблюдению законов, т. к. это порождает очень серьезные этические, конституционные и юридические проблемы...»[202].
Южнокалифорнийское общество психиатров опубликовало специальный доклад, явившийся результатом изучения программы деятельности Центра группой специалистов. Под сомнение были поставлены основные цели создания Центра. Помимо всего прочего, общество психиатров выразило свою озабоченность по поводу «добровольного» участия заключенных в экспериментах. Такое «добровольное участие» тем более подозрительно, что речь идет о тюрьмах Калифорнии, где большинство заключенных отбывает неопределенный срок наказания. Полное или условное освобождение зависит от «примерности» поведения заключенного. Общество психиатров также обеспокоено тем, что эксперименты должны были финансироваться правоприменительными органами, что не могло не сказаться на единстве научного подхода участников программы исследований[203].
Другие организации, выступившие против создания Центра, указывали, что эксперименты будут носить расистский характер, т. к. большинство заключенных в калифорнийских тюрьмах—негры или «чиканос».
Тот факт, что эксперименты предполагалось производить главным образом над заключенными пенитенциарных учреждений Атаскадеро, Вейкавилля и Камарилло, потряс общественность. Названия этих пенитенциариев, особенно атаскадерского и вейкавилльского, давно ассоциируются с самым жестоким обращением с заключенными на всем Западном побережье. В 1971 г., через три года после проведения секретных психохирургических экспериментов в Вейкавилле, власти Калифорнии решили возобновить эксперименты в еще более широких масштабах. Однако опубликование секретных документов и вызванный этим взрыв негодования вынудили Управление исправительных учреждений и Калифорнийский университет, который тоже принимал участие в экспериментах, отказаться от этого плана. Атаскадерский пенитенциарий был давно известен жестоким обращением с заключенными.
Здесь для наведения порядка применялись анектин и другие препараты. Многие были уверены, что в связи с созданием Центра планы проведения психохирургических экспериментов будут возрождены.
Одним из наиболее стойких противников создания Центра является Изидор Зиферштейн, адъюнкт-профессор психиатрии Института нейропсихиатрии при Калифорнийском университете. Он скрестил шпаги со своим боссом Уэстом по научным и эстетическим проблемам. Возражая против основной цели создания Центра, Зиферштейн подверг сомнению утверждение о том, что обследование Центром относительно небольшого числа агрессивных индивидов будет способствовать предотвращению роста преступности и ее снижению. «Совершенно очевидно, — заявил он,—что рост насилия не является следствием распространения заболеваний мозга у отдельных индивидов. Это — социальное явление, порождаемое социальными причинами, которые и нужно исследовать и устранить»[204]. Зиферштейн — пожизненный член Американской ассоциации психиатров. Его исследования, основанные на теории Павлова и межкультурной психиатрии, широко известны. Он выступал перед Калифорнийским советом по вопросам уголовной юстиции как официальный представитель Федерации американских ученых.
Зиферштейн высмеивал идею о том, что можно «предсказать, кто из людей потенциально агрессивен». «Некоторым людям будет приклеен ярлык потенциальных преступников, а это — серьезная угроза гражданским свободам». Его тревожил тот факт, "что в Центре психохирургию могут попытаться использовать для «модификации» поведения. Он предупреждал, что «психохирургия еще находится в стадии эксперимента, здесь еще много спорного», поэтому проводить психохирургические операции при нынешнем уровне знаний о мозге не следует[205].
С течением времени Зиферштейн, которого коллеги знали лишь как клинициста и педагога, стал уделять все больше внимания полемике, которая велась вокруг идеи создания Центра. Я встретился с ним у него дома, в Лос-Анджелесе, в феврале 1974 г., когда споры о Центре были в самом разгаре.
Зиферштейну было под шестьдесят. Благодаря своим деликатным манерам он производил впечатление кабинетного затворника. Просто не верилось, что этот человек мог вступить в полемику с некоторыми из своих коллег. Несмотря на явную усталость, он охотно стал рассказывать мне о причинах, побудивших его принять участие в борьбе против создания Центра по изучению и предотвращению насилия. Пока шла наша беседа, он то и дело осторожно опускал на пол сиамского кота, который снова и снова прыгал ему на колени или расхаживал по столу, не обращая никакого внимания на все попытки хозяина унять его.
«Сейчас обстановка изменилась,— сказал мой собеседник.— В связи с обострением экономического спада количество безработных будет расти и все большее число людей будет преступать закон ради удовлетворения своих нужд. Свыше 30% населения нашей страны постоянно живут в нищете. У этих людей нет шансов улучшить свое положение. Они не имеют возможности приобрести новую специальность, а старая больше не нужна из-за автоматизации производства. И когда эти 30% убеждаются, что прогресс им ничего не дает, они приходят в отчаяние и становятся на путь насилия.
И когда это происходит, никто не может быть уверен в своей безопасности. Даже если вы живете в фешенебельном районе Беверли-Хиллс, отчаявшиеся, потерявшие всякую надежду подростки из Уоттса могут поджечь ваш роскошный особняк. Поэтому мы все заинтересованы в том, чтобы эти люди не были отверженными, чтобы они верили в свое общество. В течение какого-то периода в 60-е гг. наблюдался социальный оптимизм, существовала надежда добиться перемен к лучшему, стоит только правильно использовать квалифицированную рабочую силу, разумно распорядиться имеющимися ресурсами, денежными средствами и т. п. Но после Никсона от этих надежд не осталось и следа».
Все больше молодых, энергичных людей оказывается за решеткой. Среди них распространяется радикализм. Заключенные негры и «чиканос» становятся все более «строптивыми», с чем тюремные власти не хотят мириться.
Для подавления непокорных власти ищут новые способы. В ход пущена так называемая психотехнология—сочетание психиатрических средств с техническими новинками. Под видом терапевтических методов модификации поведения они применяют целый арсенал средств — от анектина и других «успокаивающих» препаратов до психохирургии. Тюремщики не делают различия между патологически агрессивными заключенными и политическими активистами. Все зависит от того, кто будет устанавливать критерии нормальности. Постепенно «лечение» может распространиться на значительное число людей, поведение которых «не соответствует нормам», даже если эти люди не совершили никакого преступления, а только «не так себя ведут», «не так одеваются», «не так говорят».
Зиферштейн назвал смехотворной идею о возможности выявления потенциальных преступников с помощью электроэнцефалограммы. «Я посылал пациентов к трем различным специалистам по энцефалографии, и все три давали различные заключения. Нынешняя методика регистрации биотоков мозга примитивна и внушает опасения. Эрвин, Суит и Марк утверждают, что примерно у 10 миллионов американцев имеются отклонения в системе функционирования головного мозга. Но я убежден, что число людей, у которых энцефалограф может зарегистрировать те или иные аномалии, во много раз больше.
В детском возрасте мы много бегаем, часто падаем и нередко получаем ушибы головы. Вероятность микроскопических кровоизлияний в том или ином участке мозга и повреждения каких-то клеток мозга очень велика. Следует также учесть, что все мы переболели детскими болезнями и это тоже могло в той или иной степени сказаться на работе мозга.
