Отар Кушанашвили - Эпоха и Я. Хроники хулигана
Этот корреспондент звонит лидеру названной группы и спрашивает – цитирую слово в слово: «Между витальными независимыми рекорд-лейблами и полуэктореальными коммерческими лейблами связь и разница релевантны?»
Я понимаю, что человек на букву «Г» очень хотел произвести впечатление на арктическую обезьянку пидорастического свойства. Пеняя себе за недостаточную образованность, я залез в словарь. Ни одно из употребленных слов не применено по назначению.
Я дал себе слово, что в ближайшей поездке, куда я намереваюсь поехать в сообществе с Игорем Николаевым, я воспроизведу этот вопрос в той же редакции, в которой я его только что прочел. Только вместо рекорд-лейблов я вставлю «старый ваш альбом, маэстро» и «новый ваш альбом, маэстро».
На какой секунде Игорь Юрьевич Николаев прервет мой вопрос и пошлет меня на х** – все это я потом вам перескажу.
Все диски, подаренные мне Владимиром Полупановым, я прослушал. В отличие от корреспондента с фамилией на букву «Г» из журнала на букву «А», я выскажусь предельно ясно, чтобы у вас не было ни единого повода упрекнуть меня в размашистом нарциссизме.
«Новые детские песни от Любаши». Ну, что тут скажешь. Любаша – это Любаша.
Энди Белл, «Non-Stop». Энди Белл говна съел. Энди Белла, при его репутации любимца Игоря Шулинского, Игоря Григорьева, всех этих недосягаемых для меня эстетов и журналистов на букву «Г», за этот альбом нужно привязать на Красной площади к чему-нибудь и бросать в него каменья, причем в режиме «нон-стоп».
Fun Lovin Criminals. Я понимаю, что Fun Lovin Criminals на Горбушке за билеты стоимостью четыре рубля соберут всю окрестную пое**ту. Я понимаю, что под воздействием паров «Балтики 7» они могут еще сойти за артистов. Их новый альбом я держу сейчас в руках. Впрочем, я понимаю, что они стабильны в своем сумасшедшем по долбое**зму творчестве, и предыдущий альбом был таким же говном, как этот.
Что касается Fun Lovin Criminals, о которых, наверное, Артемий Троицкий пишет, что они люди с незаурядным умом, люди необыкновенной тонкости и глубины, то я счел бы за честь попасть в криминальную хронику с припиской, что я их расчленил.
Alphaville. Это удивительное говно. Вроде бы группа с огромной историей, с какой-то легендой. Я сегодня позвонил Полупанову с утра и сказал: «В мире остается очень мало музыки, за которую не хотелось бы зае**шить ее создателей».
Я вижу, что у этой группы есть какой-то сайт, где они, наверное, ведут переписку с кем-то считающим их музыку хоть сколько-нибудь не двухкопеечной. Но ведь двухкопеечные, суки! Ведь украли у меня время. Ведь это мурманский Дом офицеров, 1967 год. И кто-то же это слушает.
«Тайм Аут», нашенская группа. Один из них даже ведет утреннее шоу на «Ретро ФМ», хороший парень вроде бы. Все они хорошие парни, способные мыслить. Все знают эту группу, она была ёрнической.
Все превращаются в Мишель Родригез
Что бы там кто ни говорил, в школе я учился хорошо. Я даже помню, что есть такая неприятная дисциплина, как геометрия. Я даже помню, что такое теорема косинусов. Не знаю, как доказывается эта теорема, но запомнил, что она доказывается для трех углов. Любая проблема должна рассматриваться с трех углов – тупого, острого и прямого.
Сегодняшний день я начал, чтобы настроить себя на веселый лад, с просмотра фильма «Инопланетное вторжение: битва за Кутаиси». Это очень веселая, забористая штукенция, одну из ролей в которой сыграла актриса Мишель Родригез. Это та самая актриса, которая в сериале «Остаться в живых», к сожалению, осталась в живых, потом начала сниматься везде в роли бой-бабы.
Если с точки зрения теоремы, предполагающей изучение ситуации с трех углов, посмотреть на нее с тупого угла, то имеешь перед собой пример тупого использования скудного ресурса. Если с острого – ты имеешь перед собой пример тупого использования скудного ресурса. Если с прямого – ты имеешь перед собой пример тупого использования скудного ресурса.
Мишель Родригез, являющая собой отвратительный тип таракана в юбке, эксплуатирует свой образ из фильма в фильм. Вы андерстэнд, к чему я клоню? Перебарщивание с явлением себя любимого народу, неправильное понимание ситуации в ее конъюнктурном раскладе приводит к тому, что все артисты, которых я знаю, все журналисты, одного из которых часто упоминаю, превращаются в Мишель Родригез.
Никто не знает, что такое гомеопатическая доза. Все думают, что «гомеопатическая» – это от слова «гомик». Нет, это от умного использования своего дара, может быть даже и скудного.
Бывают люди, например, такие, как я, которым не дарован гений, но у которых есть точное понимание: вот есть талант писать хорошие статьи и появляться только в тех местах, в которых надлежит. Со временем я это осознал. Я не превратился в Мишель Родригез. В Мишель Родригез превратился Сергей Соседов, который в Киеве пляшет, поет и ведет за еду. В Мишель Родригез чуть не превратился Илья Легостаев, но в его случае все-таки победило природное обаяние.
Что до артистов – все, кого вы знаете, из тех, кого я часто склонял, начиная с Димы Билана – все превращаются в Мишель Родригез. Никто не знает меры ни в чем. «Танцы со звездами», «Ребятам о зверятах», живые иллюстрации к программе «В мире животных», какая-нибудь х**ня под названием «Большие гонки» или «Жестокие игры» – везде одна и та же обойма лиц.
Нет никакого намека на эксклюзивность актера Тима Рота из сериала «Обмани меня», никакого намека на эксклюзивность Отара из сериала «Остаться в живых по-грузински». Есть только одно: пока я жив, зае*у собою все человечество. Вот почему интереса ни к кому нет, почему билеты не раскупаются, а залы не заполняются.
Серебрякову не дают стать Брандо, Патрисия Каас превратилась в «Блестящую»
Во время превосходных сеансов общения с ним я это усвоил, выбрав для общения тон несерьезный, непочтительный.
– Роман Григорьевич, – говорю, – я вот, например, сходил в Театр современной пьесы.
– Ты не просто одержимый, ты… ты… У тебя так много свободного времени?
Вы бы припечатали остроумнее и лаконичнее, будь вы хоть трижды Отариком?
– Как вы относитесь к такому феномену масскульта, как антреприза? Сами грешны?
По поводу «грешны» человечище произнесло общенную речь; я ее воспроизвести не могу, а собственно прибыльный жанр охарактеризовал так:
– Жрать хотят все. Но не такой же ценой!
– Но часто там мелькают именитые рож…., то есть, лица!
– Халтура, дурачок!
– Значит, Альберт Филозов, Сергей Юрский, Ирина Алферова и тэ дэ – халтурщики? Больно громкие имена!
Маэстро снял очки, долго-долго смотрел на меня и, ухмыльнувшись, сказал:
– Я тебе ничего не говорил.
Разговор, как всегда, был хаотичный: Бондарчук, Серебряков, Каас, Кутуньо. Бондарчук одарен, но, кажется, там транквилизаторы? Серебряков лично мне в высшей степени симпатичен, он самый значительный, по-моему, из сущих наш актер, я об этом говорю – Маэстро. И добавляю: по-моему, он относится к профессии так, будто инициацию его совершал Тот Самый Брандо.
Маэстро предпочитает в поиске истины эврастический принцип (основанный на системе наводящих вопросов). Он согласно кивает головой и напоминает, что Леша Серебряков блистал у него в «Федре».
– Хорошо ли играет АС? АС, когда роль глубокая и – внимание! – режиссер толковый, играет гениально. Везет ли АС с ролями глубокими и гениальными режиссерами? Очень редко. Стало быть, насколько реализован АС? На пятьдесят процентов.
Маэстро берет паузу и выдает, повернувшись к переполненному людьми Майдану:
– Или ты в вечности, или ты в газете. Или деньги, или ты Артист.
Значит, Патрисия Каас уже не артистка, зачем-то бурчу я и рассказываю, как был влюблен в ее голубоглазую андрогинность, как боготворил подчеркнуто отстраненного Тото Кутуньо, а теперь они за пять лари выступают через день, растоптав мои представления о себе, как об иконах. РВ аж поперхнулся:
– Я с тобой об искусстве, а ты о «Блестящих»!
Успенская VS Резник: кто кому должен?
Говорить с участником шоу-бизнеса о морали – это все равно что с испанцем толковать на китайском. Самое отвратное в них – в большинстве своем, и в большинстве, будучи воплощением зла, они претендуют еще на какую-то душевность, не зная даже, что это такое.
В турбулентной схватке за Истину сошлись пиит Илья Резник и певунья Люба Успенская. Десятилетия назад Илья Резник принял ключевое участие в том, что Люба Успенская стала миллионером: написал главные хиты.
Век целый она пела и поет эти песни, а делиться с Маэстро не желает.
Пройдет еще десять веков, но платить она не будет. Хотя должна.
Но наши артисты больше заняты наведением марафета, чем исполнением обязательств. При пересчете денег они Кудрины, при словах «имейте совесть» – дети, делающие круглые глаза, не умеющие интегрироваться во взрослую жизнь.
Все мы, конечно, рабы курса Доллара, подданные Его Величества Евро, но эта публика, с которой я контактирую двадцать уж лет, за деньги прибьет ближнего своего.
