Сербские союзники Гитлера - Тимофеев Алексей Юрьевич
Д. Льотич и М. Джуич попытались через курировавшего балканскую политику рейха Нойбахера договориться о том, чтобы перебросить в Швейцарию патриарха и епископа Николая. Теми же каналами уже был переброшен ряд лиц, которые должны были выступить эмиссарами сербских антикоммунистов на Западе (М. Илича – довоенного приятеля короля Петра II Карагеоргиевича, М. Фотича – брата королевского посланника в США К. Фотича и др.). Согласно воспоминаниям Нойбахера, он «в конце апреля провел свои последние переговоры с Льотичем, который попросил меня обоих церковных иерархов, Гавриила и Николая, перевезти через Швейцарию в Англию и США, чтобы было, кому представлять там национальную Сербию». Согласно воспоминаниям М. Джуича (1907–1999), для осуществления этих намерений все было готово, но собравшиеся 23 апреля 1945 г. в местечке Шен-Петар, в пригороде г. Горицы, в штабе динарских четников воевода Джуич, генерал Дамьянович и воевода Евджевич напрасно ожидали до поздней ночи прибытия «Д. Льотича, главного устроителя отъезда наших духовников в Швейцарию». Ночью патруль динарских четников, вернувшийся из гор, принес весть о гибели Д. Льотича. Идея с отъездом иерархов была отложена из-за приготовления к похоронам.
Д. Льотич погиб в результате автомобильной катастрофы (его автомобиль упал с поврежденного моста) около 22 часов вечера 23 апреля 1945 г. в районе местечка Айдовщина на дороге Илирска Бистрица – Горица. Воспоминания о последовавших за этим событиях оставил Д. Попович, очевидец происходившего в штабе Динарской дивизии 23–24 апреля 1945 г. Тело Д. Льотича 24 апреля было перенесено в часовню Динарской четнической дивизии, в которой теснились люди, пожелавшие проститься с Д. Льотичем. Кроме добровольческих и четнических офицеров, присутствовали патриарх, священники и дьякон Динарской четнической дивизии. Заупокойную службу по погибшему Д. Льотичу служил епископ Николай (Велимирович). «Во время заупокойной службы… патриарх стоял с правой, а хор с левой стороны гроба. В конце службы все с напряжением ожидали поминального слова Владыки. …просветители не забыли вовремя подготовиться к тому, чтобы записать эту речь и сохранить ее. За хором был поставлен стол, за которым сидели и записывали члены воспитательного отдела, поднаторевшие в записывании радиосводок. Когда Владыка закончил речь, они сразу же перешли в канцелярию, которая была на том же этаже, что и часовня, сравнили записи, размножили и сразу же стали раздавать эту речь людям, которые еще не разошлись». На следующий день, 25 апреля 1945 г. поминальное слово епископа Николая (Велимировича) было опубликовано в выпуске малотиражки СДК, оказавшемся последним. Учитывая неизбежность ухода из Словении немцев (и добровольцев), тело Д. Льотича было тайно захоронено в могиле некоего Лолло Дьёзё, умершего в 1898 г. главного инженера австро-венгерской военно-морской верфи. Лишь после 1991 г. эта могила получила вторую табличку с именем Д. Льотича [206].
Оказавшийся в силу обстоятельств на похоронах Д. Льотича епископ Николай, ставший самым почитаемым сербским святым Нового времени, произнес над гробом слово, превратившееся в литературный памятник сложной и противоречивой фигуре Д. Льотича. Смерть Д. Льотича прервала его малореальные планы о формировании в Словении королевского югославского правительства, а также сорвала переброску сербских церковных иерархов в Швейцарию. Вечером 24 апреля Нойбахер увез патриарха Гавриила и епископа Николая из Словении в Австрию, в г. Кицбюэль, где они и пробыли до прихода союзников [207].
В попытках найти выход из сложившейся тупиковой ситуации лидеры СДК прибегали к самым разнообразным комбинациям. 27 марта 1945 года генерал Дамьянович был назначен Д. Михаиловичем на место командира СДК вместо К. Мушицкого, а СДК вошел в состав ЮВвО. При этом СДК получил название Шумадийской дивизии ЮВвО, что должно было помочь избежать выдачи партизанам в первые дни после капитуляции. Немцы спокойно относились ко всем этим кульбитам и маневрам. Глобочник и Нойбахер осведомлялись у Льотича лишь о том, будут ли добровольцы воевать против англичан в случае их появления в Словении. На поставленный открыто вопрос о лояльности Д. Льотич ответил Г. Нойбахеру, что СДК не может быть помощником немцев в борьбе против союзников, но в то же время никогда не обратит против немцев оружия, от них полученного. В то же время усилилось давление партизан с территории Хорватии. В результате II, III и IV полки СДК были переведены в состав соседней группировки полиции и СС «Каринтия» в центральной Словении, в то время как I и V полки СДК остались в составе штаба Триест на западе Словении. Вскоре после этих событий, 23 апреля 1945 г. Д. Льотич попал в автокатастрофу и погиб. «Западная» и «северная» группировки СДК сдались в плен англичанам, но их судьба сложилась по-разному. Сдавшиеся 5 мая 1945 г. под руководством генерала Дамьяновича I и V полки СДК (около 2400–2800 человек) были интернированы в Италии, а потом в Германии, на расправу титовцам передали лишь бывшего командира СДК – генерала К. Мушицкого, осужденного и казненного в 1946 г. вместе с Д. Михаиловичем. В то же время 2418 добровольцев из II, III и IV полков СДК, сдавшихся англичанам 12 мая в Австрии, повезло намного меньше [208]. Все эти добровольцы были выданы партизанам, которые расстреляли их без суда на территории приграничных с Австрией районов Словении вместе с тысячами других словенских, хорватских и русских сотрудников немецких оккупантов, действовавших в Югославии [209].
4. Специальная полиция. «Сербское гестапо»
Историю органов внутренних дел, а особенно политической полиции изучать всегда намного сложнее, чем историю воинских формирований. Природа этих трудностей ясна: скрытая природа деятельности, вовлеченность в неблаговидные события и как следствие – недостаток мемуаров, склонность специальных служб-наследников прибирать к рукам архивы подобных учреждений. В деятельности полиции, созданной коллаборационистскими режимами в годы немецкой оккупации в Восточной Европе, с наибольшей рельефностью выступает антикоммунистическая сущность. Следствие этого – наиболее выраженная личная ненависть политиков послевоенного периода, буквально ослеплявшая историков, писавших в рамках однопартийной идеологии.
Борьбой с уголовной преступностью в недичевской Сербии занимались местные представители полиции, ответственные перед локальными руководителями исполнительной власти, которые подчинялись МВД. Однако единая политическая полиция в оккупированной Сербии как таковая отсутствовала. Борьбой с повстанцами, саботажниками и диверсантами в провинции занимались местные руководители исполнительной власти (через местную полицию), размещенные в области на постоянной основе части СГС и СДК (их контрразведка). Вся эта деятельность имела неупорядоченный характер, меняясь не только вследствие общих тенденций, но и в зависимости от личности местных начальников СГС, СДК и исполнительной власти. Особенно запутывали этот процесс частые случаи совмещения функций руководителя военной и исполнительной власти в отдельном округе или срезе. В силу этого история политической полицейской деятельности в провинции представляла бы собой малопоказательное сплетение отдельных ситуаций в различных округах Сербии в хронологическом порядке.
Куда более интересную и целостную картину, характеризующую сущность коллаборационистского режима М. Недича, представляют две отдельные организации, действовавшие в Сербии в годы Второй мировой войны.
Первая из них, Сербская специальная полиция существовала практически все время оккупации. Специальная полиция (СП) возникла в результате реформы белградской полиции, которую провел Д. Йованович 23 апреля 1941 г. Согласно этой реформе в составе белградской полиции были созданы три отделения (административное, специальной полиции, уголовной полиции), три отдела (по защите морали, финансовый и Центральная служба регистрации), полицейская стража, 7 городских участков. Именно по решению Д. Йовановича туманное довоенное название «общая» было заменено на ставшее грозным определение «специальная». На месте главы этой политической полиции был оставлен довоенный руководитель – Миливой Йованович, профессиональный полицейский с большим стажем работы. На свое место вернулся и его старый подчиненный, Божидар Бечаревич, руководитель IV отдела СП – самого крупного отдела, в силу того, что он занимался борьбой с левыми экстремистами [210]. Кроме использования старого руководства и довоенных оперативных работников, Специальная полиция и разместилась также в прежних помещениях Общей полиции, на четвертом этаже здания Управы города Белграда (Белград, ул. Обиличев венац, 6). После появления комиссарской администрации возобновило свою деятельность и Министерство внутренних дел, однако СП сохранила свой автономный статус по отношению к специальному сектору I отделения МВД, который в ходе оккупации так и не обрел заметной роли. В то же время с мая 1941 г. аппарат белградской полиции приобрел еще большую разветвленность и размах, в его составе появились: отделение местной полиции, отделение транспортной полиции, отделение полицейской стражи, отделение полицейских агентов; отдел технической полиции; комиссариат железнодорожной полиции, Комиссариат пароходной (водной) полиции; число участков было доведено до 16. В июне 1941 г. в белградской полиции работали уже 830 полицейских чиновников и 220 полицейских агентов, а к концу того же года их общее число достигло 2 тысяч человек.
