KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Публицистика » Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №11 (2003)

Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №11 (2003)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Журнал Наш Современник, "Журнал Наш Современник №11 (2003)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

 

И в этом письме Федор Иванович продолжает свои не покидающие его мысли о Восточном вопросе, о вероломстве Англии и Франции, о вечном антагонизме между Востоком и Западом, о роковой судьбе России, так и не понятой Европой в ее добрых деяниях. Как современно звучат слова о стране, “что отрекалась от собственных интересов и предавала их ради пользы и охраны интересов чужих”!

 

*   *   *

Пбург, 1/13 апреля 1854

 

Хотя, по всей вероятности, не позже, как дней через пятнадцать, Крон­штадт будет посещен Сэром Чарльзом Нэпир, надо сознаться, что все находя­щиеся здесь живут обычным образом. Никогда катастрофа, теперь неизбежная, не ожидалась с таким спокойствием.

Лица, ожидавшие государя в одной из его поездок в Кронштадт, рассказы­вали мне, что, осведомившись обо всем, что было сделано и закончено, Его Вели­чество долго всматривался в сторону моря и, сняв затем каску и перекрестившись, произнес про себя: “Ну, теперь милости просим”. Теперь и вся Россия скажет по примеру государя: “Милости просим”, в виде того, что настроение в стране прекрасно, и в 1854 году настроение это, несмотря на все и благодаря Богу, подобно бывшему в 1812 году. В этом вскоре убедятся и другие.

Ты находишь, что во мне есть что-то пророческое. Не дай Бог, чтобы это было так и чтобы предвидения мои на будущее заключали в себе что-либо пророческое, ибо в таком случае нашему бедному поколению пришлось бы покрыть свою главу и быть готовым сойти с лица земли, не увидав исхода той ужасной борьбы, которая только что завязалась.

Да, это мое глубокое убеждение, что вся половина текущего века протечет, если и не в непрерывных войнах, что было бы физически невозможным, то, во всяком случае, мир в ней будет восстановлен лишь после того, как вся Европа будет вполне преобразована.

Это, по правде говоря, было сотни раз повторяемо, и если не придавать этому истинного смысла, то фраза эта была бы до тошноты плоская. Смысл же ее заключается в следующем: Восточный вопрос в том виде, как он теперь перед нами предстал, является не более и не менее как вопросом жизни или смерти для трех предметов, доказавших до сих пор миру свою живучесть, а именно: Православная церковь, Славянство и Россия — Россия, естественно, включающая в свою судьбу оба первые понятия. Враги этих трех понятий прекрасно это сознают, и отсюда проистекает их вражда к России. Но кто эти враги? Как они называются? Не Запад ли это? Быть может, но в особенности это — революция, воплотившаяся в Западе, на коем нет теперь ни одного элемента, не пропитанного революцией.

Не церковь ли это? — Но ведь во главе ее стоит духовенство, которое после благословения в 1848 году дерева свободы только что дало свое благосло­вение в 1854 году турецкому знамени. Не порядок ли это? — Но ведь он олицетворяется Луи Бонапартом, братом всех западных монархов. Не свобода ли это? — Но ведь она является самою революцией, протягивающей одну руку Мадзини, а другую — туркам, к общему удовлетворению европейской публики.

Теперь то, что не представляет собою революции на Западе, может ли объявить себя политическим противником России, не будучи союзником, т. е. добычей революции?

Я убежден, что это невозможно и что это нежелательно для них. И вот почему теперь возгорается высшая борьба между всем Западом и Россией. Очень возможно, что последняя будет побеждена, но если это не случится, то победителем из этой борьбы выйдет не Россия, а Великая Греко-Российская Восточная Империя.

Такова дилемма, в которую втянулась Европа.

 

На этот раз в письме Тютчев выступает в роли оракула, что подтверждает и его жена, читая предыдущие письма мужа. Можно сказать, что оракулом вообще, но не оракулом конкретно. В первую очередь это, естественно, временные даты хода войны. Затем он вновь повторяет свои мысли, бывшие у него в статьях и письмах о том, что революционные события на Западе, провоцируемые политикой военной коалиции, смертельно грозят Православной Церкви, Славянству и самой России. Здесь уже в Тютчеве говорит славянофил, мечтающий о создании на земле Великой Греко-Российской Восточной Империи.

 

*   *   *

С.-Пбург, 8/20 апреля 1854

 

Ну вот, мы очутились в борьбе со всей коализованной против нас Европой. “Коализованной”, впрочем, является не точным выражением, так как здесь открывается перед нами скорее “заговор”. Заговор этот не удался в 1848 году, отчасти вследствие революционной анархии, а отчасти вследствие щедрой поддержки, оказанной Россией этим самым несчастным правитель­ствам, которые из подлости стушевались перед революцией и которые теперь по еще большей подлости заключили с нею союз против державы, приносившей в течение сорока лет свои интересы в жертву с целью их сохранения.

Ничто не ново под луной, но, быть может, верно, что в истории не было еще случая подлости, совершенной и задуманной в подобных размерах.

Это целый мир бесчестия. Что же касается особливо немцев, то Франции пришлось в течение пятнадцати лет затаптывать их в грязь, чтобы принудить их под бременем стыда и омерзения объединиться под покровом России для борьбы с угнетателем.

И теперь после сорока лет оказанных им услуг и доброго обхождения, без всякой взаимности, достаточно было одной угрозы со стороны Франции и случая, представлявшего им возможность безнаказанно следовать своим тайным инстинктам, чтобы поддаться неотразимому для этих людей искушению платить злом за добро; так естественно немецкой природе быть злопамятным относительно своих благодетелей и забывчивым по отношению к оскорбителям. Разве этот шут, король Прусский, не счел возможным написать сюда, что он неизменно сохраняет симпатии к нашему союзу, невзирая на протокол, который он подписал, и на договор, который он только что заключил? А его австрийский коллега, в более патетическом тоне заявляющий нам, что он со скорбью в сердце переходит на сторону наших противников? — Это похоже на того памфлетиста, который, выпустив книжонку против своего благоде­теля, оправдывался, говоря: “Что же прикажете делать, ведь приходится жить”, на что ему было отвечено: “Я не вижу в том необходимости”. — И таков, вероятно, ответ, который вскоре даст Провидение этой отвратительной австрийской политике, столь же глупой, сколь предательской.

 

Полтора века назад Тютчев задумал большую работу “Россия и Запад”, часть из которой он уже имел в черновиках. Потом, когда события стали развиваться войной, эти мысли его облекались в конкретную форму примеров вероломства стран Западной Европы по отношению к России. Эрнестина Федоровна, писавшая главы и статьи этой работы под диктовку мужа еще в 1848 году, хорошо запомнила их основные мысли и впоследствии, после смерти поэта, готовя его письма к публикации, она выбирала из них именно те его мысли, которые, как ей казалось, и могли бы быть продолжением или завершением трактата, некогда начатого Федором Ивановичем.

 

*   *   *

Пбург, 21 апреля/8 мая 1854

 

...Волнения ожидают тебя при твоем прибытии сюда, так как ты попадешь сюда в самый разгар войны. Вследствие твоих указаний, я прочел статью Форкада в “Revue des deux Mondes”, где идет речь обо мне и которую, мне кажется, никто здесь не читал.

Конечно, это не из недостатка желания с тобою беседовать, что я молчу, но это желание постоянно заглушается убеждением, все более глубоко в меня проникающим, что слово бессильно и вполне бесполезно... Слово осо­бенно бессильно и бесцельно в данную минуту. Впрочем, с кем говорить? — С здешними? — Это — излишне, даже в том случае, если это являлось бы возможным. С теми, которые находятся не здесь? Это еще более невозможно, так как для слова, мысли, рассуждения необходима нейтральная почва, а между ними и нами не существует ныне ничего нейтрального... Разрыв совершился, и он будет с каждым днем все более чувствительным. Уже давно можно было предчувствовать совершившееся. Было ясно, по крайней мере, для тех, кто сознавал, что эта бешеная ненависть, эта ненависть цепного бульдога, которая уже в течение тридцати лет все разрасталась на Западе против России, которая возмущалась тем, что, казалось бы, должно было ее успокоить, эта ненависть, говорю я, должна была в один прекрасный день порвать свою цепь.

И вот наступил этот день. То, что на официальном языке называлось Россией, могло употребить все свои усилия против Провидения, и как бы оно ни виляло, ни лавировало, ни скрывало своего знамени, одним словом, ни отрекалось от себя — все это ни к чему не привело. В известный момент, с целью заставить Россию доказать свою умеренность еще более наглядным образом, ей было предложено наложить на себя руки, отречься от своего существования, сознаться одним словом в том, что она представляла в этом мире лишь грубый и бессмысленный факт, лишь злоупотребление, которое следовало покарать.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*