Журнал Русская жизнь - Первая мировая война (август 2007)
- А в войне с немцами?
- Множество раз. Эскадра воздушных кораблей вскоре после начала войны была непосредственно подчинена ставке. Изначально эскадра подчинялась великому князю Александру Михайловичу, куратору всей русской авиации, но быстро вышла из-под его контроля.
- Каким образом?
- Этот эпизод связан с первым удачным применением самолета «Илья Муромец». Осенью 1914 года эскадра была сосредоточена в районе Яблоны в Польше, и честь совершить первый боевой вылет предоставили любимцу великого князя Рудневу. Руднев опозорился - попал в восходящие потоки, которые подбрасывают самолет, и не справился с управлением. Потом он написал разгромный рапорт, что самолет трудноуправляем и в боевых условиях неприменим. Некоторое время даже обсуждался вопрос о ликвидации производства этих богатырей Сикорского и расформирования еще толком не созданной эскадры. Репутацию самолета спас Георгий Горшков, замечательный русский летчик, один из первых наших военных авиаторов. Он совершил вылет с заданием бомбардировать станцию Муава в Восточной Пруссии и настолько успешно ее разбомбил, что после этого немцы, дисциплинированный народ, на протяжении нескольких недель ежедневно в полдень (налет «Ильи Муромца» был в полдень) собирали свои вещи и уходили прятаться в лес.
- Знаменит подвиг Петра Нестерова, который направил свой самолет на таран. Известны ли другие подобные случаи?
- Подвиг Петра Николаевича Нестерова - это первый неуспешный таран (если оценивать его с точки зрения современной войны, когда самолет противника должен быть сбит, а летчик - остаться в живых). Он действительно известен всем, а Нестеров был канонизирован советской историографией потому, что погиб и не успел запятнать себя контрреволюционной деятельностью. Не подумайте, что я как-то иронизирую по его поводу: это был великий пилот, один из основоположников высшего пилотажа, все мемуаристы пишут о нем очень тепло - прекрасный семьянин, отличный товарищ. При этом его военная служба была ничтожно короткой: он погиб 26 августа 1914 года. Но это был именно неудачный таран, первым же удачным считается таран Александра Александровича Козакова, который 18 марта 1915 года близ усадьбы Воля-Шидловская уничтожил немецкий самолет-разведчик.
Основная проблема авиации того времени заключалась в том, что не существовало адекватных средств воздушной борьбы. Летчики брали с собой личное оружие, хотя стрелять из пистолета или из короткого карабина, одновременно управляя самолетом, было очень сложно, особенно если самолет одноместный (а в начале войны большинство находившихся на вооружении Императорского воздушного флота самолетов были такими, чаще всего - «Ньюпор-IV», знаменитый «Ньюпор с ложкой»: его противокапотажная лыжа была похожа на ложечку; это были монопланы истребительного типа). Существовал такой маразматический способ борьбы с самолетами противника - кошка на длинном стальном тросе. Ею предполагалось обматывать самолет противника, но ни разу такая операция никому не удалась. Козаков погнался за немецким аэропланом, производившим разведку в районе Гузовского аэродрома и бросавшим на него бомбы, настиг этот самолет, тоже попытался подцепить его кошкой, а когда не удалось, пошел на таран. Он ударил колесами своего шасси кабину противника и попросту ее снес вместе с пилотом. Противник упал, Козаков остался в живых, но его самолет скапотировал на земле, то есть перевернулся, не смог из-за поврежденного шасси правильно сесть. Козаков остался жив и был награжден Георгиевским оружием.
- Какова его дальнейшая судьба?
- Он стал одним из выдающихся летчиков российского воздушного флота. По разным оценкам, количество сбитых им самолетов противника колеблется между 17 и 40. По сравнению с западными асами, на счету которых было и по 70, и по 80 самолетов, это не очень много, но нужно иметь в виду, что пик истребительной войны у нас пришелся только на 1917 год. Кроме того, нельзя сравнивать концентрацию самолетов на километр фронта на Западе и на Востоке: все авиационные силы союзников, как и германская авиация, были сосредоточены на Западе. Там в воздушном бою можно было нажимать на гашетку не глядя - обязательно кого-нибудь собьешь. Поэтому результаты немецких асов вызваны, так сказать, особенностями окружающей среды, у нас же в 1915-1916 годах можно было летать весь день и ни разу не встретить противника. В общем, более низкие показатели по числу сбитых самолетов не делают Козакова меньшим героем.
- А после революции что с ним стало?
- С фронта Козаков вернулся в Москву, сколотил группу летчиков-единомышленников, связался с агентом английской разведки, тот выдал им явки, пароли, адреса, и они пробрались по советской территории в Архангельск. Добирались тайно, постоянно рискуя жизнью, но успешно прошли и вступили в такой экзотический Славяно-британский авиационный легион, в котором русские летчики носили английскую форму, получали английское довольствие, английские воинские звания и воевали против большевиков. Все летчики этим тяготились, потому что их использовали, по сути, как колониальные войска - притом что в контракте значилось, что воевать они будут на Западном фронте, речь о борьбе с большевиками не шла. Козаков там и погиб, на Севере. А выжившие легионеры ушли из Архангельска вместе с англичанами.
- Можете описать типичного летчика-эмигранта? Чем он занимался, где жил?
- Типичного летчика-эмигранта не существует, дороги всем выпали разные. Многие были вынуждены заниматься тяжелым физическим трудом. Николай Николаевич Моисеенко-Великий и Николай Иванович Белоусович, например, стали таксистами. Вообще летчиков охотно брали в таксопарки, поскольку они разбирались в технике. А Моисеенко-Великий позднее стал известным французским комиком, пел куплеты в оперетке «Гран-Гиньоль». В годы Второй мировой войны он вступил в ряды Сопротивления, был ранен. Впрочем, насчет Сопротивления - это скорее исключение, немногие русские летчики Первой мировой активно участвовали во Второй мировой войне. А вот в Испании добровольцами на стороне Франко воевали многие, был массовый порыв идти воевать с большевизмом. Многие остались у Франко после войны и даже сумели сделать в Испании неплохую карьеру.
- В последние годы модно говорить только о белогвардейцах. И вы им явно симпатизируете. Но ведь наверняка герои были и в Красной Армии.
- Да, у красных тоже были талантливые летчики. Прежде всего я бы назвал Ивана Осиповича Петрожицкого. Он поляк, выходец из бедной семьи, ставший одним из самых доблестных боевых летчиков. В войну с ним был такой эпизод. Он взял с собой на боевое задание наблюдателя-офицера (сам Петрожицкий к тому времени только-только получил звание прапорщика). И в какой-то момент наблюдатель так испугался, что стал бить пилота кулаками по плечам - мол, немедленно уходим, потому что враг сильнее. Петрожицкий спокойно отвернул самолет, посадил его на аэродром, затем вылез из кабины и этого наблюдателя - старшего по званию - несколько раз крепко так, по-крестьянски ударил по лицу. По факту этого происшествия он написал рапорт, где заявил, что с такими напарниками летать не хочет. Рапорту хода не дали, чтобы не бросать тень на отряд, но тот офицер с ним действительно больше не летал.
И вот Петрожицкий абсолютно добровольно пришел в Красную Армию, где летчик вообще-то не мог сделать головокружительную карьеру. Но все-таки некоторые возможности были, и Петрожицкий стал командующим авиацией Южного фронта, маневренными группами, сам летал. Продолжил он службу и после Гражданской войны, был начальником авиации Северо-Кавказского военного округа, в конце 30-х был переведен в управление Гражданского военного флота и в 1939 году арестован по обвинению в терроризме. На допросах ни в чем не признался, не удалось его следователям убедить, и срок ему дали - уникальный случай - пять лет. Пять лет за терроризм. Отсидел, а как только освободили, сразу сослали еще на пять лет. При Хрущеве реабилитировали и вернули погоны полковника. Умер он в 1979 году.
- У кого из летчиков-героев Первой мировой сложилась самая успешная карьера в советской авиации?
- У Михаила Павловича Строева. Настоящая его фамилия Рихтер, но из патриотических соображений в войну он поменял фамилию. Это был хороший офицер-генштабист, прекрасный организатор. Длительное время работал в Полевом управлении авиации и воздухоплавания, и когда большевики преобразовали его во Всероссийскую коллегию по управлению воздушным флотом, остался на прежней должности. В Гражданскую был начальником авиации Первой конной армии, то есть командовал авиацией у Буденного.
- У Буденного была авиация?
- Да, она была придана Первой конармии осенью 1919 года, когда белые отступали к Новороссийску. И как раз тогда произошел такой случай: во время разведывательного полета самолет Строева дал сбой, и он попал к белым, его посадили в тюрьму в Екатеринодаре. Когда красные отбили город, Строева нашли в этой тюрьме - суда он так и не дождался и сумел продолжить карьеру в Красной Армии, став единственным летчиком с дореволюционным стажем, который дослужился до советского генеральского звания. Участвовал в советско-финской войне, в Великую Отечественную командовал авиацией 2-й гвардейской армии 4-го Украинского фронта. Никаким репрессиям он не подвергался, несмотря на биографию и национальность. Есть версия, что Строеву покровительствовали высокопоставленные советские военные, потому что у него был на них компромат - якобы те имели какие-то отношения с Белой Армией. И вот Строев этих людей не выдал, а они его так отблагодарили.
