Александр Проханов - Симфония «Пятой Империи»
Заслуживает ли гумилевского названия «пассионарий» простой северодвинский парень, сварщик Иван Пестов, ведущий огненную линию вдоль стальной корабельной обшивки? Или неутомимый и пылкий начальник цеха Виталий Кравец, в чьих глазах мечутся шальные ртутные вспышки? Знаю только, что среди громадных колец, сгустков плазмы, звонов гигантской колокольни они выглядят великолепными и прекрасными в своих задымленных робах, в запыленных пластмассовых касках.
Стапельно-сборочный цех. Стою под сводами на самой высокой отметке. Обозреваю пространство с птичьего полета. Три длинных параллели, три протяженных дока, три стапеля, заполненные кораблями разных «проектов». Тесно. Ни одного пустого участка. Полная загрузка. Кажется, что здесь дается урок загадочной биологии. Демонстрируется рождение фантастического организма. Созревание невиданного существа на разных стадиях эмбрионального развития. Лодка «Юрий Долгорукий», почти завершенная, черная, покрытая резиной, с хищным плавником, с изящным лепестком бесшумного руля, с громадным покатым туловом, в котором открыты люки ракетных шахт. Созревший плод, готовый к рождению, с бьющимся сердцем, тайными пульсациями жизни. Откроются врата цеха, и из огромного чрева, отрываясь от матки, скользнет на воды гигантский младенец, всколыхнет студеное море. Рядом, по той же линии, – полуготовая лодка «Александр Невский», ржаво-красная, с пустотами рубки, с провалами незаполненных шахт. В стеклянных вспышках сварки она соединена с маткой множеством труб, проводов, гибких кабелей, через которые в созревающий плод поступают тепло, электричество, газ. Жадно поглощаются живой оболочкой, которая наливается силой и соком. Третья лодка, недавно заложенная, «Владимир Мономах», – всего несколько несостыкованных секций. Прообраз лодки, лишь слабо намеченный, едва зародившийся после зачатья. Все три изделия проекта «Борей» рассказывают об эволюции стальных организмов, повторяющих развитие живых существ.
Трогаю пальцами лодку «Юрий Долгорукий», желая убедиться, что она живая. Резиновое покрытие, словно теплая кожа, создает ощущение живой телесности. Прикосновение к шпангоуту включает тебя во множество чуть слышных биений, пульсаций, трепетаний. Пахнет сладкими лаками, пластмассами, красками – таинственный обмен веществ дремлющего организма. На экране прибора волнуется синусоида – кардиограмма потаенного сердца. На другом приборе скачут разноцветные импульсы – энцефалограмма спящего мозга. И повсюду – бригады монтажников и наладчиков. В комбинезонах и касках, они неторопливо орудуют в центре управления лодки – встраивают компьютерную систему, ведущую корабль среди подводных течений. Довершают наладку реактора – могучего мускула, притаившегося в сердцевине лодки. Обустраивают шахты, ожидающие погрузки баллистических ракет «Булава». Лодка, почти готовая к спуску, продолжает вбирать в себя множество драгоценных деталей, уникальных приборов, чувствительных элементов, придающих громаде неукротимую скорость, неуязвимую мощь, пластичность и чуткость морского зверя.
Здесь собирают не просто лодку – собирают страну. Идея лодки, родившаяся в знаменитом петербургском КБ «Рубин», состоит из множества идей и открытий, возникших в Сибири и на Дальнем Востоке, в Москве и на Урале, в Казахстане и Украине. Бесчисленные детали: от реакторов и турбин до крохотных клапанов и миниатюрных вентилей – стекаются в лодку из тысячи предприятий, из НИИ и заводов, где множество трудолюбивых умельцев, невидимых миру гениев дарят могучему кораблю свои отдельные жизни. Соединяют их в громадный артельный труд, что по силам лишь великой стране. Ослабевшая, бездельная, готовая распасться Россия вновь сжимается в дееспособную целостность, обретает смысл, который явлен не только в строительстве подводного крейсера, но и в строительстве государства, способного бороздить бурные океаны истории.
Когда обходишь лодку – эту мегамашину войны, когда погружаешься в эту фабрику энергии, скорости, мощи, когда начинаешь сознавать, что оказался в средоточии самых современных знаний о «природе вещей», о «физике явлений», о психологии человека, включенного в гигантские процессы борьбы, в могучую стихию земли, в мерцание невидимых звезд, – тогда понимаешь, что миф о гибели отечественного ВПК оказался ложным. Ибо невозможно построить такой корабль на руинах военно-промышленного комплекса. Металлургия новейших сплавов, механика сверхпрочных оболочек, ядерная физика сверхновых реакторов, технология бесшумных винтов, акустика дальнего обнаружения, звездная навигация и уникальные средства связи, оружие, которого не знает мир, тип топлива, позволяющий уменьшить вес и размеры ракеты, а вместе с ней размеры подводного крейсера, новейшие представления о системе «человек – машина», об индивидуальной и групповой психологии. Все это присутствует в лодке, добыто в недрах ВПК, который, пережив удар 90-х, выстоял, является средоточием технологий и знаний.
Когда двигаешься в лодке, из отсека в отсек, с одного уровня на другой, поражаешься бессчетным элементам, сведенным в единую, сверхсложную систему. Веришь, что у нового Государства Российского, у народившейся Пятой Империи, существуют флотоводцы, готовые к глобальной борьбе. Существует Генштаб, способный мыслить категориями мирового соперничества, заказавший лодку нового поколения, – «поколения русских князей». Сознаешь, что эта грозная и изящная махина – есть средство русской дипломатии, аргумент, который молчаливо присутствует на переговорах, что ведут современные русские Горчаковы с НАТО и Евросоюзом, с Ираном и Китаем, с Израилем и федаинами ХАМАС.
Здесь, на лодке, встречаясь с астрофизиком или специалистом по биокомпьютерам, с престарелым академиком, превозмогшим сердечную недостаточность, или молодым одержимым ядерщиком, вкалывающим без выходных и отпусков, радуешься – вот они, истинные герои России, державники, патриоты. Ничем не напоминают мнимых героев экрана, патологических шоуменов, нервических и манерных певичек, болтливых и бессмысленных политиков. Все это – пена, которая шипит и тает за кормой атомохода, когда лодка в надводном положении таранит свинцовое море.
Эти чувства я испытывал, расспрашивая молодого начальника цеха Сергея Маричева:
– Когда кончится список русских князей, как станете называть последующие лодки?
– Именами царей и вождей, – был ответ.
Иду вдоль полусобранной лодки «Александр Невский». На голом буром железе, еще не покрытом черной резиной, какой-то шутник-рабочий вывел мелом: «Не валяй дурака, Америка!»
У заводского пирса, среди ледяного ветра и плещущих волн причалена лодка «Дмитрий Донской» – та, что недавно осуществила пуск «Булавы». Принадлежащая к крейсерам «четвертого поколения», предназначенная для баллистических ракет прежнего класса, она прошла на заводе модернизацию. Стала носителем новой ракетно-ядерной системы «Булава». Экспериментальной площадкой, на которой отрабатывается этот совершеннейший вид оружия. Все первоначальные пуски, все риски, все «доводки» берет на себя «Дмитрий Донской», чтобы передать своему сородичу, тоже «рюриковичу» «Юрию Долгорукому» безупречно действующую систему.
Стою на корме, на обжигающем, режущем, колющем ветру, словно кто-то с Полюса протягивает отточенный скальпель, вспарывает твои негреющие одежды. Лодка – гигантская, черная, одновременно ужасная и прекрасная, с пластикой, напоминающей овалы и прелести женского тела. Словно здесь, у завода, в ледяном море нежится чернокожая великанша, и я иду по ее гибкой могучей спине. Плотно закупоренные люки пусковых установок чем-то напоминают клапаны громадной флейты. Раскроются – и с ревом и грохотом ударит слепящая плазма, рванется ввысь пылающая свеча, пронзит облака, и туманным пятном растает в полярных сумерках.
Трогаю пальцами клапаны, мысленно играю Концерт на флейте с оркестром Пятой Империи. Представляю, как лодка шла в район полигона. Как штурман рассчитывал точку пуска. Как на корабле сопровождения следили, нервничали, молились конструкторы, адмиралы, заводские специалисты и испытатели. Как нависли над лодкой американские сателлиты-разведчики. И когда состоялся пуск, и железный удар, прокатившись по лодке, растаял в море, и ракета пошла по дуге вдоль кромки Ледовитого океана, и врезалась через тысячу километров точно «в кол», – ликовала вся военно-морская артель, целовались академики и флотоводцы, ракетчики и электронщики. А в штабе ВМФ США, в разведывательном центре «Нэви Энелайсес» ввели поправку в концепцию «однополярного мира», в неуязвимость и безнаказанность Америки.
«Булава» – ракета морского базирования, столь же нова и авангардна, как и наземный «Тополь». Происходит естественное старение прежних, советских ракет. Усовершенствуется противоракетная оборона Америки. Меняется в худшую сторону геополитическое положение России, когда вплотную к ее границам приближаются системы слежения НАТО. Это позволило американским стратегам шантажировать Россию «безнаказанным ядерным ударом», который, по их мнению, превращает нашу страну в беззащитную мишень. «Булава», способная прорывать самую совершенную ПРО, неуязвимая «невидимка», ныряющая в океане – «асимметричный» ответ американцам, подспорье русским политикам, отстаивающим суверенность России.
