Н. Бутми - Кабалла, ереси и тайные общества
Между тем, в 1516 г. наступили обстоятельства, которые побудили партию сторонников реформации поспешить с открытым выступлением. Карл австрийский, внук Изабеллы и Фердинанда испанских, будущий Карл V, делается королем Испании. Заговорщики предвидят, что недалек тот час, когда новый испанский король будет избран на место стареющего императора Максимилиана. Известный своею преданностью Церкви, открытый противник Рейхлина и антихристианского направления гуманистов, Карл испанский не скрывает своих намерений употребить все силы для обуздания врагов Церкви.
Перспектива борьбы с таким противником заставляет заговорщиков приступить к решительным действиям, не дожидаясь того времени, когда Карл, присоединив к своим австрийским, испанским и американским владениям императорскую корону, станет самым могущественным монархом, какого видела Европа со времен Карла Великого.
Сообразно с меняющимися обстоятельствами, тактика заговорщиков тоже меняется. Рейхлин, Конрад Муциан и прочие лица, скомпрометированные сношениями с иудеями, стушевываются, и на передний план выступают другие деятели – Ульрих фон-Гуттен, Франц фон-Зиккенген и племянник Рейхлина, Меланхтон. Историк Янсен указывает, что все эти гуманисты, к которым присоединяется и старый друг Лютера, Рубиан, образуют тайный кружок, который руководит всеми действиями Лютера. Существование этого тайного союза гуманистов удостоверяет и Денифле, приводя следующую угрозу, обращенною Ульрихом фон-Гуттеном к духовенству:«Нас более двадцати, составивших заговор для вашего позора и погибели».
Среди членов этой тайной организации особенным влиянием на Лютера в эту эпоху пользуется Меланхтон, племянник Рехлина, человек громадной учености, знаток еврейского языка и приобщенный своим дядей ко всем тайнам противохристианского заговора. Он становиться настоящей душой Реформации.
31 октября 1517 года начинается открытая война против Церкви. Лютер выставляет в церкви виттенбергского замка свои 95 тезисов против индульгенций, учения о сверхдолжных делах и чистилища. Надо отдать справедливость ловкости заговорщиков, избравших первым поводом своего выступления вопрос об индульгенциях, который не мог не смущать христианского чувства самых благонамеренных людей.
Между Лютером и доминиканским монахом Тецелем, которому была поручена продажа индульгенций, начинаются публичные диспуты, слава о которых разносится по всей Германии. Лютер издает сочинение против индульгенций, Тецель пишет опровержение и разъясняет истинное значение индульгенций. Гуманисты Рубиан, Спалатин и другие берутся за перо и выступают ярыми защитниками Лютера. Партия жидовствующих каббалистов и атеистов открыто становится партией Лютера. Рубиан и другие гуманисты, известные своим атеизмом, делаются вдруг проповедниками Евангелия и, ссылаясь на св. Писание, защищают и пропагандируют взгляды Лютера. Папа Лев X не придает серьезного значения всем этим событиям, успокаиваемый лицемерными изъявлениями преданности и покорности со стороны Лютера, который пишет ему в 1519 г.: «Бог, мне свидетель, что я никогда не имел, намерения выступать против Римской Церкви, и что для меня ни на земле, ни на небе нет ничего выше ее». Одновременно с этим, Лютер продолжает на своих проповедях выступать против папства и установлений Церкви и пишет
Эразму, Рейхлину, Конраду Муциану заискивающие письма, в которых называет себя их учеником и заявляет о своем твердом намерении довести дело до открытого разрыва с Римом.
Письмом от 28 апреля 1520 г. Рубиан извещает Лютера, что от него ждут решительных действий, и что личная безопасность его обеспечена, так как Франц фон-Зиккинген готов защищать его от всякого насилия. Покровительство Франца фон-Зиккинген, вооруженные силы которого могли соперничать с армией любого германского владетельного князя, служило достаточною порукою для Лютера, что ему нечего было опасаться участи Гуса. Он действительно приступает к решительным мерам и опубликовывает в том же 1520 г. свое знаменитое послание «К Императорскому Величеству и христианскому рыцарству германской нации», в котором старается воздействовать на корыстолюбие всех сословий. Императору он. предлагает за содействие реформации Рим, со всеми владениями папы; германским князьям и дворянству он указывает на возможность конфискации в их пользу.земель и громадных доходов богатой германской церкви; германских епископов он соблазняет освобождением от папского гнета, от уплаты дани Риму и указывает на перспективу создания национальной церкви; наконец, обращаясь к народу, он говорит, что церковь является виновницею оскудения народного и сулит лучшую долю.
В нашу задачу не входит вдаваться в дальнейшие подробности истории религиозного переворота, предпринятого Лютером под влиянием германских каббалистов. Скажем только, что Карл V, избранный в 1520 г. германским императором, как и предвидели заговорщики, сделал все возможное, чтобы разрушить дело врагов Церкви, но усилия его разбились о равнодушие папы Льва X, о корыстолюбие части германских князей, о дух безверия, отрицания, свободомыслия, который веками систематически развивался в христианском мире под влиянием чуждых христианству учений. Злоупотребления католической церкви, нравственный упадок высшего католического духовенства, начиная с пап (так называемая «порча церкви в главе и членах»), создали несомненно и со своей стороны благоприятную почву для успеха реформации. Лучшим доказательством этого служит, то ослабление религиозного брожения в католических странах, которое наступает после Тридентского собора (1545—1563), где было решено произвести реформы, во многом изменившие к. лучшему жизнь католической церкви. Но с другой стороны, нет возможности сомневаться и в том, что учение Лютера, в своем первобытном виде являвшееся противохристианскою ересью не только с католической точки зрения, могло иметь громадный успех лишь потому, что по духу своему оно было родственно лжеучениям всех тайных сект и ересей, которые усердно насаждались исконными врагами христианства иудеями в течение долгих веков и достигшими особенного развития в эпоху, предшествовавшую реформации.
Поэтому прав Шустер, когда говорит, что «все эти Божьи Друзья, Бегарды, Вальденсы и проч. запечатлевали свои убеждения в широких массах народа и со своей стороны возделывали почву, на которой впоследствии могли успешно взойти посевы реформации».
И прав парижский факультет богословия. который в своем суждении от 15 апреля 1521 г. обвиняет Лютера в том, что он стремится восстановить лжеучения вышепоименованных еретиков и создать новые, что, отвергнув наставления Церкви и св. отцов, он стал ересиархом и деятельным обновителем старых ересей; что, о свободе воли рассуждая, следует Манихеям, о покаянии и о том, что таковому предшествует – Гуситам и Никлефистам, об. исповеди – Пикардам и Кафарам, об осуждении еретиков, об иммунитете духовенства и об. евангельских соборах – Вальденсам и Чешским Братьям и т. д.; что он враг, зловредный Церкви и Самого Христа и отвратительный возобновитель древних богохульств[127].
Действительно, это сходство с каббалистическими ересями чрезвычайно явно выражено у Лютера в отрицании всех авторитетов, кроме св. Писания, которое каждому предоставляется толковать по собственному разумению, в почитании Христа только, как Искупителя, но отнюдь не Законодателя, с вытекающей отсюда свободе от всякого нравственного закона, а в особенности в ужасном и кощунственном лжеучении, будто добрые дела и праведная жизнь угодны не Богу, а диаволу, и будто делать зло запрещает именно диавол (сравните с учением гностиков и манихеев гл.II и III).
Денифле указывает, ссылаясь на сочинения и письма самого ересиарха, что Лютер не. признает видимой Церкви, а потому отвергает ее авторитет, церковную иерархию, св. Отцев и св. Предание. Человек, по учению Лютера, должен искать спасения на свой страх; для этого дано св. Писание; каждый волен толковать его, как умеет, и выводит из него свой нравственный закон. – Вот она, настоящая свобода совести.
Лучшим примером того, куда могла привести проповеданная Лютером свобода каждого толковать св. Писание по собственному разумению, может служить «пророк» Анабаптистов Иоанн Лейденский, который, читая Библию, открыл в ней, что ему надлежит иметь одиннадцать жен сразу.
Таким образом, каждый становился собственным судьею и единственным для себя авторитетом – сверхчеловеком, притом святым святостью Спасителя, ибо, по учению Лютера, крещением мы приобщаемся к делу и святости Искупителя: «говори с уверенностью, я свят, спасен, я сын и наследник Божий, ибо я крещен[128].
В письме 1521 г. к Меланхтону Лютер поучает: «Будь грешником, греши смело, но еще смелее веруй и радуйся о Христе»[129].
