Лиля Гурьянова - Мертвая зона. Города-призраки: записки Сталкера
Я, например, скучаю по конкретной свободе, которая была в поселке повсеместно, ведь можно сравнить наш поселок малость с диким западом – офигенные просторы, где человек ощущал себя и в правду венцом природы и вершителем своей жизни, где все возможно, но иногда очень опасно. Не это ли был вкус самой настоящей жизни, которую даже рядом сравнить нельзя с нашей суматошной, закомплексованной и американско-потребительской жизнью на Большой земле. И если я поеду в Хальмер-Ю, то, наверно основной причиной будет эта: вспомнить и испытать еще раз все ощущения настоящей, не пластиковой, даже где-то малость первобытной, жизни; так сказать, поговорить с духами предков которые превыше всего ценили свою личную и свободу вообще.
Василий NЯ, наверное, скучаю о том, что ТУДА невозможно вернуться. В смысле вернуться в живой поселок, домой, к корешам, в поселок, как ТОГДА…
Когда подъезжаешь в Воркуте к площади металлистов (даже гораздо раньше, наверное, когда в Москве садишься в воркутинский поезд), уже начинало «свербить», дальше «примыкание», знакомые лица, практически родня, поезд, Седловая, Сыр-Яга, ближе, ближе, подъезжаем к Х-Ю… приехали! а на остановке твои кореша, которые пришли ПРОСТО ТАК встретить поезд, «здарова!», «как там на югах?», «нормально»… Вдыхаем чистый воздух, слышим шуршание шлака (или хруст снега) под ногами, идем домой. А дома уже не терпится быстренько все побросать и на улицу… Вечереет, площадь перед ДК, народ прогуливается неспешно, кто в центре, а кто «вокруг поселка», читаем афишу: «Сегодня танцы..», круто, просто ЧУМА, там можно многих встретить, и слышно уже, как Толик Зурау наверху «разминается» на барабанах… Пару кругов вокруг поселка, встречи… ненадолго домой, вечером в ДК. Завтра съездить на шахту, там отдельная песня, поколобродить там немного, прогуляться с кем-нибудь по железке до первого ручья или до «холодильника»…
А сейчас можно съездить туда, навестить руины… и только.
Андрей NА я скучаю просто по всему!
По людям – с открытой душой, по запаху морозного воздуха, по весеннему разливу в тундре, по белым ночам – просто, по всему.
У нас здесь хорошо, но не так.
Алексей ЕмельяновЖители возвращаются…В августе этого года 17 бывших жителей поселка совершили почти невозможное – они поехали в Хальмер-Ю. Их захлестывали эмоции, ожившие воспоминания и новые впечатления и переживания… Но они сделали это!
Лера семинаИз поселка я уехала в 17 лет в 1987 году. Тогда он был еще живой, и, конечно, я думала, как бы вырваться уже в большую жизнь, в крупный город, в цивилизацию.
Поселок снился постоянно. Чаще наши Уральские горы. Прошло время, поселка уже не стало, а сны все снятся. Очутиться там хотела всегда, но желание переросло в мечту, впоследствии, как мне казалось, уже несбыточную, после расформирования поселка. Тем более проживала я в Сибири, и расстояние и отсутствие поселка как-то запихивали мечту на дальний план. Но после создания нашего сайта (спасибо Славе Белянскому) люди стали находить друг друга и выплывать уже забытые события. На сайте встретила своих одноклассников, чему была несказанно рада. И конечно решение ехать созрело сразу, поскольку я теперь уже намного ближе жила к Северу, в Санкт-Петербурге.
Главной целью было для меня окунуться в то состояние детства, когда все было хорошо и беззаботно, в те ощущения бытия на крайнем Севере. Побывать снова в тундре, ощутить ее первобытный запах, посмотреть на бескрайние пространства и прочувствовать небо, одно большое и низкое небо. И даже по прибытии мне, конечно, было грустно от созерцания руин, но поселок в памяти остался образца 1987 года, и ничто не могло стереть эти живые впечатления.
При въезде в поселок, а мы приехали ночью, на дворе стоял уже не полярный день, а полярные сумерки, на поселок опустилась сырая серость, и въезжая в него, на нас из тумана наплывали разрушенные дома с темными глазницами окон. У всех стояли слезы, которые пытались прятать, но все настолько были эмоционально открыты, что поначалу, конечно, всех немного прибило, особенно тех, кто не был в поселке очень давно.
Потом у костра мы болтали, делились своими впечатлениями – да все и приехали для того, чтобы окунуться в то состояние своего детства, – поселок с населением 3–5 тысяч, одной общеобразовательной школой, одной музыкальной школой и двумя детскими садиками. В школе две параллели, все друг друга знают и не только по школе, а еще и по всевозможным клубным кружкам и мероприятиям. Вспоминали политинформации, учителей, всевозможные приколы из школьной жизни, участниками которых мы были сами. Да и в школе внеклассная жизнь была очень насыщенной, многочисленные линейки, смотры, праздники, детская самодеятельность. А какая интересная детская жизнь вне школы – рытье туннелей в сугробах, катание на лыжах, просто праздное болтание по улице, охота за снегоуборочными машинами и залегание под струи снега и льда. Катание с горок, прыганье по крышам сараев, создавание каких-то группировок, дружба, которая остается в памяти навсегда.
Всего две программы ТВ и одни и те же впечатления от всего увиденного. Один клуб и танцы и дискотека. А репертуар фильмов, мы их долго вспоминали у костра, вспоминали героев, делились впечатлениями. Конечно, жизнь насыщеннее была у мальчишек, а девчонки все больше ходили стайками, пытались хорошо учиться. А еще летом, нас, детей, сажали в эшелоны и отправляли в пионерский лагерь на юг, к морю, или в Подмосковье. Кто-то был в Геленджике и рассказывал, что лагерь теперь стоит заброшен, зарос, и никому не нужен.
А наша суровая северная природа, полярный день и полярная ночь. И небо, низкое настолько, что создается впечатление, что оно прямо над тобой, стоит протянуть руку. А в белую ночь ждешь, когда исчезнет облачность и смотришь на солнце, которое не заходит, а просто катится по горизонту. И все идут на улицу гулять.
А северное сияние. Если оно многоцветное, люди просто выходили из домов на него посмотреть. Стояли кучками и обсуждали. А еще сошлись во мнении, что небо необычное, низкое, серое и обязательно узкая розовая полоса над горизонтом.
А тундра, бескрайняя и бесконечная, теперь я понимаю, почему мне нравится высота, с нее открывается такой же вид, как с земли в тундре. Столько воздуха и чистоты. В современных мегаполисах, где окно в окно и нет растительности, такого, конечно, не увидишь.
Еще же к нам в поселок приезжали местные аборигены на оленьих упряжках, и мы, дети, угоняли у них упряжки и пытались прокатиться по поселку. За что, естественно, получали нагоняи.
Вот все это мы, взрослые люди, семейные и устроенные по жизни сидели, пили водку и вспоминали у костра, очень живые воспоминания и одни и те же у всех. Очень много каких-то «приколов» приходило на ум, было просто весело, все смеялись, шутили и хохмили. Это нас очень роднило…
Наше прошлое проживание в поселке было достаточно жесткое в плане климата, многие люди после переезда из поселка не смогли вынести смены климатического пояса, и многих, особенно пожилых, нет уже в живых.
Сейчас бывшие жители живут в разных регионах нашей страны, обычно жилье всем давали в одном городе, в одном доме, и общение все-таки продолжается, соблюдаются поселковые традиции, такие как отмечание Дня шахтера и Дня строителя. Вот так, такие мини-Хальмер-Ю существуют во многих городах, как брызги прошлой, счастливой жизни.
У меня было в свое время много походов с друзьями, близкими и не очень людьми. Но никогда мне не было так невыносимо тоскливо расставаться с ними, как сейчас, с моими земляками. На вокзале все пытались как можно быстрее разойтись, чтобы не тянуть эти минуты прощания, а потом просто произошло отключение от всего внешнего мира на несколько дней. Блуждание в сомнамбулическом состоянии по улицам и вспоминание всего пережитого.
Сейчас, спустя некоторое время, мы на форуме начали делиться теми глубинными эмоциями, которые пришли уже после поездки. Эти воспоминания стали просто вываливаться из памяти, как отдельные самостоятельные кадры давно забытого фильма под названием «Хальмер-Ю». И приходишь к мысли, что наше детство и юность, в нашем маленьком, оторванном от цивилизации поселке, были самыми лучшими и счастливыми. Очень хочется, чтобы это хальмерюсское сплочение просуществовало долго и мы не единожды повстречались в нашем забытом богом северном поселке.
Андрей МинулинПомню в нашем дворе между сараев мы построили такой ШТАБИЩЕ, с такими ходами! Слава богу, снега было немерено.
А помните, на Туру всегда в выходные ходили, с горок покататься. С термосом и бутерами. Потом помню одно время в моде были короткие лыжи. А на физкультуре бегали на лыжах по полю за пожаркой и вокруг башни.
К слову сказать, я такую подготовку получил в нашей школе по лыжам, что был ЧЛЕНОМ сборной академии по лыжам. Коньковый ход – просто как по маслу. Встал на лыжи и вспоминать ничего не надо было – ручки и ножки сами все вспомнили. Такую технику сразу заметили – и пришлось потеть за честь ВУЗа.
