Юрий Нерсесов - Как перевирают историю
Чрезвычайно внушительно были представлены страны Западной Европы и в разнообразных военизированных формированиях, которые обеспечивали охрану тылов армии Гитлера и занятых ею территорий. Свыше 9 тысяч датчан, норвежцев, бельгийцев и голландцев вошли в сформированные на территории этих стран подразделения «Германских СС». Ещё несколько десятков тысяч европейцев составили «Германские штурмбаны СС», созданные из пролетариев, уехавших трудиться на военные предприятия Рейха. Особенно трогательно, что бойцы «штурмбанов», как правило, несли свою героическую службу бесплатно, после работы.
Кроме добровольцев-эсэсовцев, более 20 тысяч французов, бельгийцев и голландцев, служило в Национал-Социалистическом автомобильном корпусе. Свыше 20 тысяч выходцев из этих стран, крутили баранку в Транспортном корпусе Шпеера. Около 20 тысяч европейских надзирателей за строителями-гастарбайтерами состояло в охранных ротах ведающей возведением дорог и укреплений Организации Тодта. Ещё 9 тысяч норвежских моряков были приписаны к кригсмарине для содействия в десантных операциях, а многократно большее количество голландских, скандинавских и французских морских волков занималась транспортными перевозками в интересах Рейха. Роль европейских надзирателей, водителей, автомехаников и моряков весьма велика. В охранных отрядах Тодта иностранцы составляли примерно треть, в Транспортном корпусе почти половину, а тоннаж используемых для военных нужд трофейных судов переваливал за миллион тонн.
Наряду с немцами, европейцы стали признанной элитой военизированных тыловых формирований Рейха. В отличие от также носивших форму, но часто не имевших даже пистолетов «добровольных помощников» из числа бывших советских граждан, они были поголовно вооружены, являясь не только командирами и надсмотрщиками, но и обеспечивая, наряду с полицией и охранными частями, защиту тыловых коммуникаций. Десятки тысяч европейцев, числящихся в рядах Имперской Трудовой службы, действовали в качестве сапёрных и охранных частей и боролись с партизанами. Вступали они в бой и с Красной Армией, как это было на Кременчугском плацдарме в августе 1941 года, под Ржевом в феврале 1942-го и во многих других местах. На последнем этапе войны Имперская Трудовая служба использовалась и для пополнения регулярных соединений вермахта. Среди них стоит отметить безуспешно контратаковавшие советские войска под Берлином в составе 12-й армии дивизии «Теодор Кёрнер», «Фридрих Людвиг Ян» и «Шлагетер», пополненные более чем 7 тысячами трудовиков-охранников.
Несмотря на порой недостаточную подготовку, европейские тыловые части весьма стойко действовали в оборонительных боях, и заслуги их неоднократно отмечались германским командованием. По неполным данным немецкого генерала Крауса, только голландцы из транспортных формирований вермахта за подвиги в боях с партизанами получили от фюрера 25 «железных крестов» — почти столько же, сколько эсэсовцы дивизии «Нидерланды»!
Всего же с учётом армии Виши, «общих» эсэсовцев, гестаповцев и полицейских и тыловых военизированных формирований, оккупированная Европа дала Рейху более 1 миллиона человек, свыше 100 тысяч из которых погибли. В Гитлере эти люди увидели (и во многом справедливо) очередного крупного объединителя континента типа Карла Великого или Наполеона, который немножко поприжмёт демократию, но обеспечит порядок и поделится добычей.
Партизаны, подпольщики, армия Де Голля и другие антигитлеровские формирования за это время потеряли около 60 тысяч человек. Впоследствии эти цифры были непомерно раздуты, как советской, так и западной пропагандой. Приходилась читать, что французская компартия потеряла в годы оккупации 75 тысяч человек. После нападения Германии на СССР, коммунисты и вправду включились в борьбу с оккупантами, и многие из них героически погибли, но из 45 тысяч павших партизан и солдат Де Голля, 75 тысяч одних только коммунистов никак не получается.
Мифом о великом французском сопротивлении мы обязаны, прежде всего, писателю Илье Эренбургу, который ещё в молодости провёл в парижских кабачках много счастливых часов. В годы войны Илья Григорьевич заслуженно прославился, как агитатор и пропагандист, и его сказки о сражающейся Франции также были полезны. Сознание того, что в тылу у врага действует мощное подполье, поднимало дух советских граждан. Но война закончилась, Франция вступила в НАТО, а запущенный в тактических целях миф, неуклюжий кремлёвский агитпроп так и не развеял.
Конечно, формально, численность подпольщиков была не многим меньше, чем коллаборационистов, но большинство всю оккупацию ждали у моря погоды или даже активно работали на немцев. О своей героической борьбе они вспомнили аккурат перед самым освобождением или даже после него, а патриотизм проявляли, издеваясь над уличёнными в сотрудничестве с оккупантами, независимо от их реальной вины. Желающим ознакомиться с подробностями рекомендую блестящий фильм голландского режиссёра Пауля Верхувена «Чёрная книга». Особенно эпизоды, в которых любовница гестаповского карателя перепрыгивает в объятия канадского освободителя, а толпа благонамеренных обывателей избивает реальную подпольщицу и выливает ей на голову чан с дерьмом.
Некоторые прозорливые деятели перешли на сторону союзников раньше, как, например, некий близкий к Петэну и получивший от него орден молодой перспективный политик. Энергичный юноша появился в Северной Африке, через полгода с лишним после закрепления там британцев и американцев, после чего знающий ему цену Де Голль едва не выгнал незваного гостя пинками. Однако у того нашлись влиятельные друзья, и 26-летний Франсуа Миттеран сделал блестящую карьеру, проведя в кабинете президента Франции целых 14 лет, больше, чем Де Голль и кто-либо другой. Лишь после смерти патриарха французской политики журналист Жорж Бенаму издал книгу с длинным названием «Молодой человек, вы сами не знаете, о чём говорите». Название появилось не случайно. Именно эту фразу бросил Бенаму Миттеран, когда тот удивился дружеским отношениям президента с ветеранами петэновской полиции. Затем режиссёр Серж Моати снял о его бурной молодости документальный фильм «Миттеран в Виши», за что возмущённая вдова главного героя обещала затаскать его по судам, но почему-то не выполнила угрозу.
Среди тех, кто боролся всерьёз, значительную часть составляли эмигранты из России, Югославии, Испании и даже Германии, а ещё более изрядную — беглые советские военнопленные, советские же граждане, угнанные на принудительные работы, и коммунисты. Первые две категории без войны Германии против СССР в Европу просто не попали бы. Коммунисты же до 22 июня 1941 года сохраняли лояльность оккупантам, вели с ними переговоры о возобновлении издания своих запрещённых газет и освобождении арестованных союзными властями активистов, а также выпускали прокламации, в которых гневно клеймили англо-французский империализм.
Лидеры компартий Европы считали своим командиром исключительно товарища Сталина. Пока он поддерживал мирные отношения с Рейхом, они вели себя так же, а чудеса героизма и самоотверженности стали проявлять только когда Гитлер напал на Советский Союз — их Родину не по месту рождения, а по духу.
Наряду с коммунистами и гражданами СССР в французском подполье была чрезвычайно велика также испанских республиканцев бежавших во Францию после поражения в гражданской войне. По неполным данным, к 1944 году во Франции действовало 35 отрядов, состоящих преимущественно из советских граждан, и 27 из испанских беженцев, а всего в сопротивлении и войсках антигитлеровской коалиции воевало до 90 тысяч испанцев.
Из боровшихся с оккупантами российских эмигрантов у нас наиболее известны, казнённые гитлеровцами поэтесса плеяды Серебряного века Елизавета Пиленко (впоследствии монахиня Мария) и княгиня Вера Оболенская, но было и множество других. Само название этого движения возникло из одноимённой подпольной газеты, которую редактировали выходцы из России Борис Вильде и Анатолий Левицкий. Неофициальный гимн Движения «Песню партизан», сочинил также выходец из России Иосиф (Жозеф) Кессель и его родившийся во Франции племянник, в будущем один из самых популярных в России французских писателей — Морис Дрюон. Даже первой исполнительницей «Песни партизан» стала дальняя родственница Михаила Лермонтова и Петра Столыпина Анна Бетулинская, известная на французской эстраде, как Анна Марли.
За вычетом коммунистов, эмигрантов и военнопленных, активных антифашистов в Западной Европе оказалось многократно меньше, чем коллаборационистов. Неудивительно, что самым спокойным местом в оккупированной Европе стали принадлежащие Великобритании Нормандские острова в проливе Ла-Манш. Тут практически не было ни эмигрантов, ни коммунистов, а чиновники и полиция оказались столь лояльны, что немецкие военные могли гулять, где вздумается, без оружия.
