Владимир Жаботинский - Еврейский легион
И мы действуем на этом фронте. Мы регулируем наши паруса с таким расчетом, чтобы вихрь антисемитизма направил наш корабль в сторону, где лежит наше спасение и спасение мира.
Что касается раздела, то я хочу описать Вам течение этой болезни. 8 июля прошлого года. Гром! Голубая книга. Рапорт комиссии Пиля. Белая бумага, подписанная британским правительством:
«Мы решили разделить Палестину, предоставив евреям маленький угол и отдав остальную часть арабам. Точка».
Немного позже дискуссия в палате общин, если не ошибаюсь, 18 июля. Речь Ормсби Гора, при которой присутствовал Невиль Чемберлен. Слухи: «Кабинет пришел к решению». Взрыв недовольства среди членов парламента. Палата общин настроена критически. Мы ожидали слова Премьера в защиту плана. Ничего подобного. Коллеги Ормби Гора постановили отправить очередную комиссию, техническую комиссию.
Я не являюсь чересчур горячим поклонником Британской политики, но признаю, что англичане никогда не станут настаивать на реализации какого-либо проекта, если им будет доказана его ошибочность. Ничто не спасет абсурдную схему раздела. Ничто. Они могут отрезать половину Галилеи и оставить «Еврейское Государство» в форме половины свастики или прибавить ломтик Негева, отделенного двумя коридорами, но раздел обречен на гибель.
Со временем люди забудут о схеме, но вряд ли вычеркнут из памяти позорный Цюрихский конгресс, именующий себя Конгрессом Сионистской Организации. Мы навсегда запомним его подозрительно туманную резолюцию в интерпретации исполнительных органов С. С. О, в таком виде в каком ее поняли все. Конечно, это маленькое дело: принять, забраковать, «йа загер», «нейн загер», но в истории такие решения играют кое-какую роль.
До Бальфурской Декларации христиане знали о Палестине и евреях всего две вещи. Во-первых, евреев силой изгнали из нее; во-вторых, они никогда не прекращали требовать возвращения им их родной страны. И единственным положительным фактором, превратившим их в наших союзников, была наша настойчивость, наша преданность родине, традициям и истории.
Сомнительная честь отречения принадлежит Цюрихскому конгрессу. Н. С. О. всеми силами старается доказать всем народам, что собрание в Цюрихе не представляло еврейство. Мы готовимся к моменту ликвидации плана раздела. В этот момент безнадежная печаль охватит часть еврейства — отверженные, опозоренные: нечем гордиться; нет схемы, нет плана раздела — достижения старо-сионистов. Мы подготавливаемся к этой неизбежной минуте. Мы докажем, что сила евреев, говорящих «нет», превышает число «я-загер». Есть план, есть альтернатива помимо раздела — десятилетний план превратит Палестину во что-то, способное спасти нас и мир. Вместо надломленного еврейства, мы выдвигаем идею национальной ассамблеи, избираемой всем народом Израильским, которая тесно сплотит наши ряды.
Сегодня мы куем новую нацию, сильную и великую, для того момента, когда разорвутся тучи. Скоро, очень скоро, будут готовы наши паруса, которым суждено направить корабль еврейства к берегам независимости и свободы.
1939 г.
Евреи на Ближнем востоке
Палестина
Предложение заселить Уганду сослужило сионизму большую службу. Это всем уже понятно, и трудно было бы поэтому выводу высказать что-нибудь новое. Надо только сделать одно замечание: противники восточно-африканского проекта охотно печатают сведения и даже слухи о непригодности этой страны для колонизации. Мне кажется, прежде всего, что раз есть комиссия и будет экспедиция, неудобно забегать вперед и пророчествовать в ту или другую сторону, да еще полагаясь на слухи или случайные справки. Но, кроме того, мне кажется, что такая тактика — стремление нарочно обесценить английское предложение — в высшей степени вредна. Это предложение нам дорого главным образом потому, что оно как раз навсегда уничтожает все малодушные возражения о практической неосуществимости евр. государства. Нам очень часто приходилось слышать: «Да ведь вам, прежде всего, земли не дадут!» После VI конгресса мы получили право отвечать: «Землю готова дать Англия, если только мы пожелаем взять». Неужели вы хотите, чтобы нам на это с насмешкой возразили: «Да, вам предлагают заселить такую землю, которая. не годится для заселения!»
Я полагаю, что Уганда в конце концов окажется очень недурным участком земли — не без недостатков, конечно, да ведь и в Италии есть малярия и пеллагра. Я полагаю, что люди, которые некогда в будущем заселят эту страну, заживут там припеваючи, если, конечно, сумеют устроиться как следует. Я полагаю, кроме того, что предложение англичан сделано с искренним желанием помочь нам (и в то же время, конечно, заселить один из своих пустырей), а совсем не с расчетом бросить нам лицемерно такую кость, на которой нечего обглодать. Я полагаю, что если весть о новом предложении, исходящем от Бельгии и относящемся к заселению евреями Конго верна, то и это предложение сделано чистосердечно и добросовестно, в полном искреннем убеждении бельгийцев, что они предлагают нам такую вещь, которая выгодна и для нас. Я полагаю так потому именно, что считаю евреев силой, которая способна оживить и обогатить всякую землю, и думаю, что просвещенные и дельные люди, будь они англичане или бельгийцы, не могут не сознавать этого. Иными словами, в той сделке, которая в будущем даст нам собственный клочок земли, мы явимся в высшей степени выгодными контрагентами для страны, с которой эта сделка будет заключена, а выгодному контрагенту ни один серьезный предприниматель не предложит таких условий, которые заведомо неприемлемы. Кто ценит по достоинству еврейскую народность, тот не может не понимать, что, предлагая нам землю, и англичане, и бельгийцы в их собственном интересе должны были искренне иметь в виду и наш интерес.
Тем не менее, я безусловный противник и Уганды, и Конго, и какого угодно Эдема, если это не Палестина. В ближайшем будущем я надеюсь развить достаточно эту точку зрения на роль Палестины, но и сегодня мне бы не хотелось ограничиться одним утверждением без всяких доводов.
Сионистское движение, как уже не раз указывалось, не есть реакция против внешних враждебных давлений. Оно возникает из инстинкта национального самосохранения: этот инстинкт так же могуч, естествен, универсален, как инстинкт личного самосохранения или продолжения рода. Антисемитизм, угрожая этому инстинкту национального самосохранения, заставил его пробудиться; таким образом, антисемитизм явился только поводом (крупным, но далеко не единственным) к возрождению национального чувства среди евреев, но не причиной и источником этого чувства, ибо источник его — в вечном и неистребимом инстинкте, который каждая народность неугасимо носит в себе, пока живет, и который особенно у евреев проявляется с исключительной, почти невероятной мощью. Следовательно, для того, чтобы познать во всех подробностях истинную сущность сионизма, надо опуститься к источнику и проанализировать еврейский инстинкт национального самосохранения.
Инстинкт национального самосохранения есть стихийное стремление оградить свою национальную индивидуальность, со всеми ее особенностями, от изменения под влиянием посторонних давлений. Отсюда ясно, что инстинкт этот, в сознательной или бессознательной форме, неустанно требует для данной народности такой обстановки, к которой национальная индивидуальность этой группы была бы наиболее приспособлена, иными словами, в которой эта индивидуальность встретила бы наименьшее постороннее давление. Еврейская национальная индивидуальность, какою она представляется теперь, впитала в себя, конечно, немало новых особенностей за долгие века бродяжничества, но зерно ее, сущность ее, то, что ученые называют «духом юдаизма» и отпечаток чего находят на всех решительно созданиях еврейского ума в разные годы и в разных странах, — это «нечто» является совершенно чистым от посторонней пыли, приставшей к нашим подошвам во время скитальчества; и из того, что в духовном складе Лассаля и Берне, живших в XIX веке этого скитальчества, ярко выделяются те черты, которые характеризуют духовный склад библейских пророков, росших еще на почве Палестины, явно вытекает, что сущность еврейской национальной индивидуальности есть именно палестинская индивидуальность. Это — психологически тот же вывод, к которому, изучая черепа, антропологически пришел г-н Юдт в книге «Iudische Statistik[7] »: «еврейский тип определился в Палестине».
Из этого логически следует, что наиболее приспособленная среда, которой требует инстинкт национального самосохранения, может быть дана только Палестиной. Только в Палестине сущность национального еврейского духа могла бы развиться вполне свободно и самозаконно, не терпя ущерба от необходимости приспособляться в чужеродной обстановке. Поэтому, если и в другой стране евреям, может быть, будет житься привольно и сытно, то истинное еврейство как таковое в ней возродиться, естественно, не может.
