Андрей Кучик - На волне Субуксии
Такова была Страшная Кара злых сил Путриэкхос всему племени за то, что два его подростка - мальчик и девочка, став случайными свидетелями Гиуарторкх (таинского обряда Черных Сил, совершаемого каждый третий четверг второго месяца и служащего целью подчинить себе волю и мысли свободного племени Человеков-Tea), рассказали об этом своим соплеменникам, и мудрые старейшины, разгадав их (Путриэкхосов) тайны, разработали ряд шаманских танцев и ритуалов, освободив этим разум людей своего племени от их рабства.
Дальнейшая история этого племени необычайно интересна, чтобы всю ее пересказывать вкратце, хотя бы потому что события эти коснулись не только Человеков-Tea, но и оставили неравнодушными практически всех живущих в тех краях племен и народов.
Известные любому современному человеку Ладакхи, Зирбы, Грунны и Рикталтнийцы, о которых уважаемый Умберто Эко (видя в своем Читателе ценителя более тонкого) уже и вовсе не упоминает, совершенно обходит вниманием добрую волшебницу Фиртакх (в некоторых песнях и сказаниях это имя встречается, как Фиртиз или Вирта), которая встала на сторону племени Человеков-Tea и, ради их спасения, обратилась в одного из Путриэкхос. Это превращение позволило ей спасти не только поселение Человеков-Tea, но и все племена, живущие в то время по ту сторону Великих Гиэррулианских Гор, разделявших поселения мирных жителей от диких племен Пуачокх (варваров, живущих войнами и набегами).
Следует сказать, что очень многие Боги и Духи не одобрили поведение доброй волшебницы, потребовав от нее за этот проступок определенной платы. Но, видимо, одна только мысль об этом для гордого и свободолюбивого нрава Вирты была настолько неприемлема, что она предпочла бессмертию, поступок, по мнению Богов тех времен, в крайней степени безумный и безрассудный. Она (еще не до конца скинув с себя образ Путриэкхосца) взлетела на высоту Солнца и упала с нее на Горный Выступ одной из этих Великих Гиэррулианских Гор, превратившись в момент падения в два облака - одно из которых стало абсолютно Черным, а другое - ослепительно Белым.
После этого события над Миром опустился такой густой туман, что и туманом его назвать никак не имело быть возможным. Он был настолько плотен и горяч, что наблюдавшие это событие люди и Боги иначе и не говорили, как: "Пар спустился на нашу Землю и окутал все небо"! Пар этот стоял над Землей четыре дня и три ночи. А после того как он исчез, воздух стал таким чистым и прозрачным, какого люди и боги тех мест никогда прежде и не видывали. Именно с тех времен и пришло к нам выражение "спустить пар" или "выбить пробки".
Примерно с тех же пор эти облака стали неотъемлемой частью и нашего Мира. Современный человек, смотрящий в небо, думает примерно о том же, о чем племя Человеков-Tea знало совершенно точно еще 5 тысячелетий назад. А знали они то, что рассказала им добрая волшебница Фиртакх, перед тем, как в эти облака превратиться: "Если увидит ваш славный народ-Tea Черное Облако над вашими хижинами, не пугайтесь его, а бейте в бубны и барабаны, пойте песни и исполняйте танцы, которым я вас научила. Отдайте этими танцами, ритмами и песнями все мысли ваши злые и недобрые, скопившиеся в вас. Отдайте их этому Черному Облаку, покуда облако это и есть та часть, оставшаяся от Злых Духов и этими мыслями питающаяся. А Белое Облако есть я сама. И буду я дарить вам мысли вечные и добрые, чувства сильные и достойные человека". Вот, собственно, такими были последние слова Вирты, с какими она обратилась к племени Человеков-Tea.
--
Говоря о различных художественных приемах и повышенной любви авторов к всевозможным ребусам и загадкам, нельзя не оценить попытки Умберто Эко представить Историю одновременно в цифровом и аналоговом виде. Однако последнее обстоятельство вызывает сильное желание сравнить его "Маятник Фуко" с 3-им изданием бестселлера Брайана Ливингстона "Секреты Windows 95" и отметить ту деталь, что недокументированные возможности Операционной Системы Windows и ее секреты раскрыты Ливингстоном более литературно и поданы читателю гораздо оригинальнее и с большим к нему уважением, нежели напрочь пересекреченные и имеющие форму неудачно дошедшего факсового документа, историко-фантастические размышлизмы Господина Умберто, сдобренные поп-спиритизмом и посыпанные магическими кристаллами, которые при ближайшем рассмотрении оказываются взятыми напрокат пластмассовыми блестками из ближайшего дискотечного клуба.
Изобилие высоконаучных слов и специализированных терминов в литературных произведениях не является признаком подвижного ума и изысканного литературного вкуса. Настоящая мудрость именно и состоит в способности рассказчика объяснять или рассказывать сложные вещи словами простыми, красивыми и ясными, для этой цели людьми и придуманными. Эти слова, как собственно, и их комбинации до сих пор людьми придумываются и людьми используются. Доказать обратное означает доказать свою несостоятельность, как литератора и признаться в своей неприязни к читателю, уподобившись г-ну Павичу, для которого (если верить его хазарским источникам) - "...читатель похож на циркового коня: он знает, что после каждого успешно выполненного номера его в награду ждет кусочек сахара".
Впрочем, о Милораде Павиче речь пойдет ниже. Иначе не будет повода сравнить Господина Умберто, ушедшего в проблемы истории достаточно глубоко, с его советским коллегой - товарищем Чивилихиным, рассматривавшего Историю исключительно по доступной Памяти (640 Kb, 590 из которых было занято программами социального заказа) и адаптации ее (не памяти) к потребностям московской "элиты" 80-х.
Тексты этого советского исследователя невероятно просты и доступны для понимания. Например, Декабристы Чивилихина настолько светлы и благородны, что с первых же строк становится совершенно ясным, что на самом деле они прибыли на Землю из художественного фильма "Кокон", а тральфамадорцы Воннегута на их фоне - самые, что ни на есть обычные земные труженики, которых мы ежедневно видели и видим по телевизору в программе "Время". Эти тральфамадорцы и их дети (кстати, многие из них родились уже от смешанных браков) на момент выхода "Памяти" стояли в очередях с талончиками на подсолнечное масло, "служили" в Афганистане, слушали группу ДДТ и, возможно, догадывались о Перестройке еще задолго до Горбачева. Как-то не верится, что запрос в Министерство Восторгов РСФСР на конкретный восторг от 600-летия Куликовской Битвы исходил именно от них. Слишком уж расценки на восторги в то время были высоки и не являлись предметом первой необходимости, как это было с карточками на мыло и условным килограммом сахара в месяц.
Кстати, совершенно не исключено, что усадьбы Бедным и Несчастным чивилихинским Декабристам строили те же самые строители с планеты Тральфамадор - поскольку они до сих пор возвышаются над современными сарайчиками обычных русских, а что касается русских "новых" - то, вероятно, они не посчитали бы зазорным в таких домиках жить и сегодня, держа в конюшнях и прилегающих постройках Тойоты и Мерседесы.
--
Прислушаемся еще к одному течению, на первый взгляд, довольно спокойному, изящному и логичному, в котором речь идет о творчестве Милорада Павича.
Внутренняя сторона ветра - категория невероятно тонкая и хрупкая, но обладающая исключительной мощью и силой. И оперировать ею для писателя, который действительно ее видит и чувствует, порой губительно и небезопасно. Это может привести к большим разрушениям и даже серьезной катастрофе. Об этом знали Борис Пастернак и Андрей Платонов, об этом знают Виктор Пелевин и Владимир Сорокин.
Если творчество последних можно представить Айсбергами, живущими, как известно, в океанах, то давайте приглядимся внимательнее к тому, что издалека действительно выглядит верхушками Айсбергов Павича. Приблизившись на расстояние первой части романа о Геро и Леандре, мы обнаружим, что Верхушки Айсбергов Югославского профессора, собственно, ничем не отличаются по форме и цвету, но плывут по течению подозрительно быстро, что позволяет предположить, что они выполнены из пористого пенопласта или аналогичного материала.
Измышлизмы Павича об искусстве онанизма и владении саблей турецкими всадниками наиболее доказательно убеждают в неспособности автора видеть не только внутреннюю сторону ветра, но и внешнюю, а также сам ветер и его направление. А мудрость, "просыпающаяся только в момент мочеиспускания", эту неспособность подтверждает и ставит на ней печать из всех четырех ее составляющих.
Никогда, НИКОГДА Охотники за Головами не мастурбировали левой рукой, если саблю держали в правой. И никогда не занимались онанизмом рукой правой, если для оружия пользовались рукой левой. Об этом знает любой югославский школьник, а югославский профессор и член Сербской Академии наук и искусств знать об этом просто обязан.
Намеки автора на, якобы, только ему известные и никем до него незадокументированные возможности Человека, Времени и Природы весьма напоминают Кастанедовские рассуждизмы о дырах в животах рожавших женщин или заклинизмы Кашпировского под эстрадные обработки Фрэнсиса Гойи.
