Татьяна Петрова - Черная дыра, или Страна, которая выбрала Януковича
Так Одесса стала необыкновенным городом, не похожим на другие. Каждый дом старой Одессы — архитектурный памятник, пропитанный временами Екатерины Великой. Потемкинская лестница, которую знает весь мир, и памятник Дюку, к которому мы по традиции приходили перед выпускным сочинением, чтобы узнать тему сочинения. Приморский бульвар, откуда все любовались нашим морем и кораблями, стоящими на рейде. Расположенные в шахматном порядке аккуратные мощеные одесские улицы звенели от громко говорящих одесситов. Чего стоила одна Дерибасовская, отражавшая колорит народа, который назывался одесситы. Это был на самом деле уникальный народ. Он впитал в себя культуру многих стран. Этот народ был немножко русским, немножко греком, немножко французом, итальянцем и очень множко евреем. Одесситы каким-то особым образом сочетали в себе хитрость и честность, крикливость и желание помочь, предприимчивость и открытость. Это был веселый, доброжелательный и оптимистичный народ. В каждом из них жил одновременно Мишка Япончик и князь Воронцов, Пушкин и Бабель, Жванецкий и Утесов.
Моя Одесса — это Аркадия, желтый песок, синее море и тетя Сара, которая бегает с «битком» (кусок жаренного мяса) за своим сыном Семой по пляжу.
Моя Одесса — это Молдаванка, маленькие дворики, шумные, но дружные соседи и запах жареных бычков.
Моя Одесса — это Привоз, море фруктов, торгующиеся хозяйки и мясник дядя Миша, вытаскивающий кусок свежей свинины из-под прилавка.
Моя Одесса — это каштаны, солнце, радость, юмор, любовь к друг другу и к своему городу.
Но теперь это в прошлом. Как писал Пушкин, иных уж нет, а те — далече. Одесситы рассеялись по миру и увезли с собой ее дух. Это началось еще во время перестройки. С 1986–1990 г. г. мы с мужем жили на Дальнем Востоке, где он проходил службу, будучи офицером Советской армии. Я часто летала домой в Одессу, и с каждым разом замечала, как меняется мой город, как исчезают одни лица и на их место приходят другие, совсем непохожие на те. Мы тогда шутили, что все умные уедут, а мы останемся и будем самыми умными. Но теперь нам не смешно.
В Одессу повалил пронырливый народ из соседних деревень. Комсомольские и партийные работники крестьянского происхождения, которых прежде не было видно, вдруг проклюнулись, подняли головы и заняли прочные позиции в моем городе. Они притягивали себе подобных, выметая из Одессы ее благородный дух и заполняя ее своим хамством.
Милиция, которая всегда формировалась из малограмотных деревенских жителей, теперь стала главной опорой «отцов города». Духовно незрелые, малокультурные, не любящие Одессу и не готовые служить ей, все они рассматривают свое положение лишь как возможность подзаработать. Это не их город, им не дороги его улицы, они не бегали в детстве по его пляжам, они не читали Бабеля и знают о Пушкине лишь из школьной программы. Выросшие в нищете, теперь они мечтают только об одном — деньги любой ценой.
Захват варварами Одессы окончательно состоялся в 1996, когда кировоградский суд отменил волеизъявление одесситов, избравших своим мэром Эдуарда Гурвица, и навязал городу Руслана Боделана, партийного функционера советских времен, уроженца села Березовка, Одесской области. Изнасилованная Одесса не сопротивлялась, одесситы «голосовали ногами», продолжая уезжать из страны, и оставляя на растерзание свой родной город. Их места заняли, вышедшие «из грязи» сельские хлопцы, страдающие по этому поводу комплексом неполноценности, и желающие доказать всем, что теперь они «князи».
За эти годы «хлопцам» удалось заменить дух моего города своим гнилым запахом. Они продолжают распродавать Одессу и сегодня, набивая карманы, в желании казаться важными. Они застраивают склоны над пляжной зоной, где раньше отдыхали люди, своими виллами и домами на продажу, сносят старинные здания, которые являются архитектурными памятниками, только для того, чтобы продать под ними землю. В самом центре Дерибасовской снесли старинный дом и вместо него выстроили уродливое здание из стекла и бетона, в котором разместился торговый центр. Теперь эти «хлопцы» готовятся снести Дом Руссова, известный своей историей со времен царской России.
Это архитектурный памятник — дом Цаузмера, построенный в 1883 году, на улице Базарной (бывшая Кирова).
На нем висит табличка, на которой цинично и бесстыдно написано:
«Памятник архитектуры. Охраняемый № 93-ОД. За нанесения вреда карается законом».
А так живет мэр Одессы Костусев. Его дом в Киеве, известно, что стоимость дома 12 млн. дол.
А это его гараж на четыре автомобиля.
Теперешние «хозяева» моего города и их дети разъезжают на дорогих иномарках и живут в дорогих домах, которые называют «родовыми гнездами». Но чтобы они не надевали, на каких бы автомобилях ни ездили, в каких бы домах не жили, в «князи» попасть им не удалось. Это о них писал Пушкин: «Осел останется ослом, хоть ты осыпь его звездами».
В Одессе безвременье. Она пропахла коррупцией, ложью и цинизмом. В Одессе нечем дышать.
У сегодняшних одесситов в голове: это не мое дело, главное, что я с этого могу иметь.
1.4 Наши дороги
Наши дороги известны как визитная карточка еще со времен дореволюционной России. Как говорят, у нас нет дорог, а есть только направления. Периодически эти дороги «ремонтируют», списывая под ремонт огромные для бюджета городов деньги. Ремонт дорог — это особая статья доходов наших чиновников. Ремонтом дорог у нас называется засыпание ям сомнительной смесью, причем, зачастую, прямо во время дождя. А через несколько месяцев от такого «ремонта» не остается и следов, кроме новых домов и дорогих иномарок у представителей городских властей и членов их семей.
Все в колдобинах, оставшиеся после Советского Союза, тротуары. На них нет и пяди ровной поверхности. Трещины, ямы большие и маленькие представляют опасность для всех, кто ходит по нашим улицам. Во время дождя ямы наполняются водой, смыкаются между собой и превращаются в целые озера, перебраться через которые бывает непросто.
Наши дороги и улицы всегда плохо освещены, а то и вовсе на них нет освещения.
С тех пор, как в нашей стране снова начали принимать у населения металлолом, и вокруг стало пропадать все металлическое, серьезную опасность представляют не только ямы, но и открытые водосточные люки. Украинцы, желая заработать, снимают крышки с водосточных люков на дорогах и тротуарах и сдают их как металлолом. Одни воруют, а другие спокойно принимают этот «лом». В городе Николаеве была просто эпидемия таких краж, по всему городу стояли открытые люки, в которые рисковал попасть каждый, кто проезжал мимо.
На наших городских дорогах нет работающих дренажных систем, которые отводят воду во время дождя с дорожного полотна, или они совсем забиты. Поэтому, когда идет сильный дождь автомобили и даже автобусы застревают посреди дороги.
Каждый раз во время дождя на обочинах городских дорог образуются моря грязной воды, и проезжающие автомобили обливают друг друга и идущего пешехода грязью с головы до ног. Таким образом, пробираясь во время дождя по тротуару и пытаясь обойти заполненные водой ямы, чтобы не провалиться, пешеходу необходимо внимательно следить за тем, чтобы не оказаться рядом с дорогой.
По таким дорогам снует городской автотранспорт — троллейбусы и автобусы, за которыми тоже никто не следит. Наши троллейбусы и трамваи выглядят, как после бомбежки. Хотя все автобусы частные, они ничем не отличаются от муниципального транспорта, кроме цены за проезд, которая всегда выше. Наши автобусы редко моют и ремонтируют по необходимости, когда те уже совсем останавливаются. Бывает за автобусом такой столб черных выхлопных газов, что, становится страшно, особенно, если ты едешь за ним на легковом автомобиле. С целью экономии в автобусах нет кондукторов, продают билеты сами водители, отвлекаясь от дороги и угрожая безопасности движения. Люди в автобусы набиваются, что называется «битком», стоя в узких проходах и качаясь из стороны в сторону. Любое резкое торможение грозит им серьезными травмами.
С точки зрения закона, все это — нарушение. Возникает вопрос, почему наши власти не запрещают использование транспорта с несоответствующим техническим состоянием? Почему не запрещают брать стоячих пассажиров на междугородных и даже на международных рейсах? Почему позволяют продавать билеты водителям во время движения, рискуя жизнью пассажиров? Ответ очень простой. А зачем?
Ведь закрывая глаза на нарушения, можно каждый раз брать за это деньги. Выгодно всем: местным властям, кто следит за работой перевозчиков, работникам ГАИ, которые следят за безопасностью движения и т. д. Страдают только «простые» люди. Но, наверное, мы мазохисты или вовсе не считаем себя людьми.
