К. Дубина - Злодеяния немцев в Киеве
Немцы узаконили проституцию. В городе появились притоны. Один из них помещался в доме № 72 по улице Саксаганского. Офицеры и солдаты били согнанных туда девушек и издевались над ними.
Изо дня в день немцы сновали по городу, выискивая женщин для домов терпимости. Если намеченная жертва сопротивлялась, ей угрожали расстрелом. Часто женщины кончали самоубийством. Так, одна молодая девушка на Красноармейской улице, спасаясь от фашистских садистов, выбросилась с пятого этажа на улицу.
Однажды по городу были вывешены объявления, в которых красивым женщинам и девушкам предлагалось явиться на «биржу труда» для назначения на выгодную работу. Некоторые женщины пошли. Немцы отобрали часть из них, взяли под стражу и отправили в один из домов на Соломенке. Когда женщины поняли, для чего они взяты, и пытались убежать, им пригрозили расстрелом.
Тем, кто занимался проституцией, немцы выдавали жёлтые билеты и не посылали в Германию.
Почти все мирное мужское население оккупированных районов гитлеровцы объявили военнопленными. В окрестностях Киева они загнали в концлагери всех мужчин в возрасте от 16 до 60 лет. Не пощадили также женщин и подростков. В лагерь, который помещался в Киеве на Керосинной улице, немцы пригнали 2 октября 1941 г. более 500 жителей города. Многие из них были в одном белье. Несмотря на холод, полураздетым людям приказывали ложиться прямо в грязь. Так держали их в течение трёх дней, а потом всех расстреляли.
Расстрелы в лагерях без суда и следствия, без каких-либо обвинений проводились систематически.
Пленный солдат 13-й роты 245-го полка 88-й немецкой пехотной дивизии Йозеф Ертельтальнер рассказал:
«В Киеве я видел, как немецкие офицеры и солдаты мучили и убивали мирных жителей и советских военнопленных. На окраине города, недалеко от военных казарм, находилось полуразрушенное здание фабрики. По приказанию офицеров солдаты согнали туда несколько сот людей. Здесь их продержали несколько дней без пищи и воды. На четвёртый или на пятый день заключённым приказали выходить по одному во двор. У выхода их расстреливали одного за другим».
Ужасающие муки терпели заключённые Сырецкого концлагеря. Немцы объявили Сырец запрещённой зоной и каждого киевлянина, который осмеливался самовольно переступить границу этой зоны, убивали на месте.
Начальник смены киевской фабрики головных уборов Островский Леонид, электромонтёр Будник Д. И., столяр Долинер Леонид, штамповщик Гавриленко Георгий, которые вырвались из Сырецкого концлагеря, рассказали, что все, попавшие в этот лагерь, были обречены на смерть.
Штурмбаннфюрер Радомский, садист и пьяница, и его помощник Ридер, орудовавшие в этом лагере, всячески изощрялись в уничтожении советских людей. Они, например, «изобрели» такой способ убийства: одних заключённых заставляли взбираться на дерево, а других — подпиливать его. Люди падали вместе с деревом и разбивались. Иногда Радомский собирал всех заключённых, проходил по рядам, выводил из строя человек 25 и тут же расстреливал их. За малейшую «провинность» заключённому давали 300–400 палочных ударов, что было равносильно смертному приговору. Время от времени в лагере происходили массовые расстрелы: убивали каждого десятого, каждого пятого и т. д.
Заключённых гоняли на кладбище разгружать прибывавшие туда «душегубки». Немцы приказывали заключённым выносить полуживые тела, раздевать их и складывать одежду. Затем работавших на разгрузке «душегубок» расстреливали.
В Сырецком концлагере долгое время находились в заключении известные стране киевские футболисты динамовцы: Трусевич, Клименко, Кузьменко и другие. 24 феврали 1943 г., как рассказывает бывший заключенный Георгий Иванович Гавриленко, на глазах у всего лагеря при очередном массовом расстреле были убиты и футболисты.
Десятки тысяч советских людей, заключённых в лагере, погибли от пуль и штыков; десятки тысяч умерли голодной смертью.
Когда человек попадал в лагерь, у него отнимали одежду и обувь. Полураздетых заключённых держали под открытым небом даже зимой. Когда смеркалось, людей под угрозой смерти заставляли ложиться на влажную холодную землю. Заключённые располагались кругом, тесно прижавшись друг к другу, а наутро они относили много окоченевших трупов своих товарищей в могилу.
Из лагеря было два пути: первый — смерть от пули или голода, холода и непосильной работы и второй — на немецкую каторгу.
Чем ближе к Киеву продвигались советские войска, тем больше свирепствовали гитлеровские головорезы. В Бабин Яр всё чаще прибывали «душегубки». Из них сначала слышались крики, стоны и. наконец, предсмертное хрипение. Тогда открывали дверцы и полуживых, ещё тёплых, мокрых от пота людей выносили из машины, раздевали догола, укладывали штабелями на специально изготовленные печи и сжигали. Сначала «душегубка» ходила к Бабьему Яру на рассвете каждый вторник и каждую субботу, а последнее время, перед бегством немцев из Киева, — четыре раза в неделю.
В 1943 г. немцы решили «замести» следы своих преступлений прежде всего в Бабьем Яру. 18 августа в концлагерь на Сырце прибыла большая группа эсэсовцев. Немцы отобрали 100 человек пленных, заковали их в кандалы и под усиленным конвоем отправили в Бабий Яр. Там их разделили на несколько групп, выдали им резиновые сапоги, фартуки, рукавицы, вилы и лопаты. Наблюдать за каждой группой поставили эсэсовцев. Вокруг Бабьего Яра была установлена трёхкилометровая зона, куда населению входить запрещалось. После этого немцы заставили пленных откапывать трупы. Чтобы ускорить работу, применили экскаватор.
Специально выделенные немцами команды старательно осматривали трупы, снимали с них серьги и кольца, вырывали из челюстей золотые зубы. Потом пленных заставляли оттаскивать баграми трупы в сторону и сбрасывать в кучу. С теми, кто работал медленно или терял сознание, расправа была короткая — расстрел.
На место раскопок немцы привезли с кладбища гранитные памятники и железные ограды и построили своеобразные крематории. Из памятников делали фундамент, на который клали железные рейки; на них помещали, как колосники, железные ограды, дальше — слой дров, на дрова — слой трупов. Трупы складывали в штабеля вперемежку с дровами, обливали их бензином или нефтью и сжигали. Потом снова настлали сосновые колоды, клали на них трупы и жгли, жгли без конца. Сжигали тщательно — так, чтобы перегорали и кости.
Свидетели Л. К. Островский, С. Б. Берлянд, В. Ю. Давыдов, Я. А. Стеюк, И, М. Бродский, бежавшие от расстрела, показывают: «За время с 18 августа по день нашего побега — 29 сентября было сожжено, примерно, семьдесят тысяч трупов. Здесь же сжигались и вновь привозимые трупы мужчин, женщин и детей, убитых в газовых автомашинах».
На протяжении полутора месяцев днём и ночью пылали костры. Удушливый смрад окутывал всю Лукьяновну. Кости сожжённых трамбовками разбивали на мелкие части, пепел смешивали с землей и рассеивали по Яру, чтобы не осталось никаких следов.
28 сентября, после скончания работ, пленных, которые работали на раскопках, заковали, как всегда, в кандалы. Ночью с помощью спрятанных инструментов им удалось снять кандалы. Перебив стражу, они бросились бежать. Многих немцы расстреляли сразу же при побеге, кое-кого поймали и расстреляли потом. Но некоторым всё же удалось спастись, и они рассказали обо всех этих преступлениях гитлеровцев.
Накануне бегства из Киева немцы ворвались в сторожку на Лукьяновском кладбище и схватили всю семью сторожа Луценко, чтобы уничтожить живых свидетелей того, что творилось на кладбище. Погибла старшая дочь Луценко Анна, внуки Анатолий и Люда. По самому Луценко с женой и двумя младшими дочерьми удалось спастись, и они также рассказали о трагедии в Бабьем Яру.
Оккупанты расстреляли и замучили в Киеве около 200 тыс. советских граждан — женщин, детей и стариков. Десятки тысяч невинных людей замучены и расстреляны в посёлках пригорода. В Дарнице обнаружены колодцы, доверху заполненные трупами убитых детей. Удирая из Киева, немцы загнали тысячи жителей Дарницы, Броваров, Предмостной Слободки на Наводницкий мост, а потом взорвали его.
На протяжении всей своей тысячелетней истории Киев ещё не видел таких чёрных дней. Со времени основания города киевляне не испытывали такого горя, таких страданий и надругательств, какие им пришлось испытать при немецких оккупантах.
ГРАБЕЖИ, ГОЛОД И ЭПИДЕМИИ
Ворвавшись в город, гитлеровцы на следующий же день издали приказ о сдаче населением немецкому командованию всех «излишков» продовольствия. Разрешалось оставлять «запасы» только на 24 часа. За неисполнение приказа — расстрел.
Вслед за этим начались повальные обыски во всех домах. Немцы вытаскивали из квартир всё, что попадало под руку: обувь, одежду, бельё, посуду, продукты. Не брезговали абажурами, пепельницами и даже детскими игрушками. Вещи, которые им были не нужны, рубили топором. Часто немцы, будто бы в поисках мни, выгоняли людей из квартир, а затем вытаскивали пожитки и развозили их в машинах и на тачках к себе на квартиры.
