Николай Аристов - По поводу новых изданий о расколе
Ихъ проповѣдь была направлена именно противъ тѣхъ злоупотребленiй, отъ которыхъ страдалъ въ то время русскiй человѣкъ и въ судѣ, и въ быту житейскомъ, и по части торговой. Народъ чувствовалъ, что слова раскольника дышатъ правдой: все, о чемъ онъ такъ горячо разсуждаетъ, крестьянину бросается въ глаза чуть не каждый день, – и онъ увлекался обѣщанiями спасти свою душу и избавиться отъ тягостей жизни. Вотъ почему ученiе раскольниковъ такъ широко обхватило русскiй народъ. Съ другой стороны, ихъ согласiя и общины были открыты для всѣхъ желающихъ и преслѣдуемыхъ закономъ; тамъ каждаго принимали какъ преслѣдуемаго антихристомъ, какъ несчастнаго страдальца. Въ общинахъ раскольниковъ находили прiютъ и бѣглый солдатъ, и растриженный попъ, и пьяница-монахъ, и колодникъ, ускользнувшiй изъ острога, и подъячiй, и бѣжавшiй крестьянинъ отъ рекрутчины. Какъ ни далеко отдѣлялись разныя согласiя другъ отъ друга пространствомъ, но они имѣли постоянныя сношенiя; одно общество посылало къ другому своихъ выборныхъ представителей, писало посланiя и увѣщанiя въ случаѣ нужды, сносилось съ заграничными раскольниками; изъ выборныхъ составлялись соборы, на которыхъ разсуждали о ученiи или нововведенiяхъ, о мѣрахъ противодѣйствiя напору силы и т. п. Одно общество предупреждало и извѣщало другое въ случаѣ опасности, сообщало новости, интересныя для братства. Въ критическихъ случаяхъ они дѣйствовали различными происками, имѣли самыхъ вѣрныхъ агентовъ въ Москвѣ и Петербургѣ и большiя связи, сыпали деньгами, гдѣ слѣдуетъ, изъ общественнаго капитала, который всегда былъ очень значителенъ: напримѣръ у рогожскаго кладбища онъ простирался до 12 мильоновъ. Неговоря о мелкихъ чиновникахъ, губернаторы и сильные мiра сего были въ ихъ рукахъ. И нужно удивляться практической мудрости и здравому смыслу этихъ простыхъ русскихъ темныхъ людей, какъ они хорошо знали слабыя стороны и умѣли водить за носъ просвѣщенныхъ особъ, сразу отгадывая, какъ подъѣхать къ нимъ и сварить съ ними пиво. Они говорятъ о себѣ въ этомъ случаѣ, что нельзя же обойтись безъ столкновенiй съ властями, и мы дескать подражаемъ Никодиму – днемъ бываемъ въ жидовскомъ сонмищѣ, синедрiонѣ и въ синагогахъ съ фарисеями и книжниками, а ночью бесѣдуемъ съ учениками христовыми и съ самимъ Господомъ; такъ какъ за правду насидишься въ острогѣ, до конца разоришься по хозяйству и промысламъ, то беремъ иногда грѣхъ на душу – помалчиваемъ о правдѣ, и каемся въ этомъ въ общемъ собранiи вѣрныхъ. Когда же не удаются имъ попытки, то эти Никодимы смѣло возстаютъ противъ власти, открыто сопротивляются распоряженiямъ и твердо отстаиваютъ свои убѣжденiя, – и тутъ ужь не помогутъ никакiя увѣщанiя, угрозы и обѣщанiя. И чѣмъ больше употребляли противъ нихъ строгости, тѣмъ сильнѣе они отстаивали свои права.
Общины раскольническiя поставлены такъ, что и послѣднiй бѣднякъ имѣетъ въ ней голосъ; они руководствуются общимъ приговоромъ въ сомнительныхъ и судебныхъ дѣлахъ, а чаще всего чрезъ выборныхъ. Эти лица прiобрѣтаютъ свое нравственное влiянiе не протекцiей, авторитетомъ или родовымъ преимуществомъ, но личными качествами, подвигами, трудами и заслугами. Этимъ выборнымъ общество повинуется охотно и безпрекословно, не изъ страха и боязни наказанiй, но по убѣжденiю въ добросовѣстности ихъ дѣйствiй, въ безкорыстныхъ стремленiяхъ ради общественной пользы. Они руководятъ въ обществѣ судомъ и расправой, и ихъ приговоры никто не осмѣливается нарушить, и рѣдкiй раскольникъ прибѣгалъ къ правительственному суду: онъ хорошо зналъ его проволочки, его дороговизну и безжизненность. Раскольники имѣютъ такого рода правило: "аще кто пойдетъ подъ иновѣрный судъ о всякихъ мiрскихъ междорѣчiй, а христiанскiй судъ презирая, таковаго отъ христiанства отлучить." (Изв. о раск. Iоан., ч. 2, стр. 50). Часто собираются они мiромъ-соборомъ потолковать объ обстоятельствахъ, имѣющихъ влiянiе на ихъ самобытную жизнь, о торговыхъ и промышленыхъ предпрiятiяхъ, объ устройствѣ порядка въ общинѣ, о распространенiи старой вѣры и т. п. Они знаютъ, что умъ хорошо, а два лучше, и результатомъ этихъ общихъ сходокъ является какое-нибудь полезное заведенiе вродѣ училища или богадѣльни. Они всегда поддерживаютъ своихъ собратiй, помогаютъ въ случаѣ неудачи изъ общественной казны, а богатые даютъ капиталы для оборотовъ людямъ промышленымъ, крестьянамъ доставляютъ работу за отличную плату, и они трудятся добросовѣстно и усердно; хозяинъ кормитъ рабочихъ исправно, и самъ часто обѣдаетъ съ ними, разсуждая о дѣлѣ и выслушивая замѣчанiя мастеровыхъ. Подвергшагося суду и попавшагося чиновнику крестьянина-раскольника собратья не выдадутъ: они похлопочутъ за него, защитятъ и выкупятъ. Отъ этой общинной связи, между раскольниками почти вовсе нѣтъ бѣдняковъ, которыхъ такъ много между православными. О честности въ дѣлахъ между раскольниками и говорить нечего.
Браки въ раскольническихъ общинахъ совершаются по большой части по взаимному согласiю и съ благословенiя родителей. Всего замѣчательнѣе въ этомъ случаѣ то, что имѣя свободу бросить свою жену, рѣдкiй раскольникъ рѣшается на это, развѣ попадетъ жена неровня, или особеннаго рода неудача въ выборѣ заставляетъ его прибѣгать къ разводу. Нельзя также не обратить особеннаго вниманiя на то обстоятельство, что женщина у раскольниковъ имѣетъ большее значенiе и влiянiе, чѣмъ у православныхъ. Нерѣдко она руководитъ цѣлой общиной, справляетъ нѣкоторыя службы церковныя, занимается распространенiемъ раскола и обученiемъ дѣтей грамотѣ и развитiемъ въ нихъ убѣжденiй въ духѣ своей общины.
Вообще обученiе дѣтей грамотѣ и отчасти вѣрѣ предоставлено почти исключительно женщинамъ-мастерицамъ и скитницамъ, у которыхъ помѣщается или собирается часто цѣлая школа. Дѣтей обучаютъ пѣнiю, кромѣ грамоты, четкому полууставному письму, а дѣвочекъ сверхъ того рукодѣлью. У раскольниковъ есть школы живописи или иконописанiя, водятся также тайныя высшiя училища, въ которыхъ преподается вѣроученiе ихъ опытными наставниками; отсюда выходятъ ихъ народные учители. Грамотность и начитанность распространены между раскольниками несравненно сильнѣе, чѣмъ у православныхъ; женщины настолько же воспитываются, какъ и мужчины, а это дѣло не маловажное. Такъ какъ раскольники болѣе промышлены, трудолюбивы, трезвы, дѣятельны и выше по благосостоянiю чѣмъ православные, и по своему положенiю къ господствующему порядку принуждены обдумывать свои дѣйствiя, соображать средства, чтобъ вѣрнѣе достигнуть цѣли, – то поэтому они бойчѣе и несравненно развитѣе православныхъ, самостоятельнѣе и предпрiимчивѣе ихъ.
Несмотря на всѣ преслѣдованiя и стѣсненiя, раскольники дѣлали свои дѣла втихомолку, и всегда успѣшно устрояли благосостоянiе своей общины. Они завели свои типографiи, писали книги и разсылали по всей Россiи; доселѣ льютъ они мѣдныя иконы, такъ уважаемыя народомъ, имѣютъ лавки для продажи книгъ, лѣстовокъ, образовъ и другихъ необходимыхъ для раскольника принадлежностей. Въ скитахъ, общинахъ при часовняхъ и молельняхъ они образовали свои библiотеки, изъ которыхъ выдавали книги людямъ интересующимся чтенiемъ, руководили иногда въ выборѣ неопытныхъ и объясняли прочитанное любознательнымъ. Своеобразная литературная дѣятельность раскольниковъ развита въ немалыхъ размѣрахъ. Сила мысли и слова ихъ заключается въ глубокомъ убѣжденiи, въ искренней любви къ истинѣ и къ ближнимъ и въ народномъ ихъ выраженiи. Въ своихъ стихахъ они оплакиваютъ горькую долю "остальцевъ древняго благочестiя" и жалуются на недостатки жизни общества.
Потребность поэзiи не находила удовлетворенiя въ литературѣ нашей, и потому раскольники такъ пристрастны къ древней русской письменности, въ которой встрѣчается много поэтическихъ картинъ, особенно въ житiяхъ святыхъ и въ апокрифическихъ сочиненiяхъ. Въ жизни религiозной раскольникъ ищетъ удовлетворенiя естественной склонности къ догматизму, порядку и чувству красоты, чего немного было въ церквахъ православныхъ въ старые годы. Въ раскольническихъ молельняхъ и скитахъ простой русскiй человѣкъ находитъ пищу своей набожности, своему стремленiю къ изяществу: тамъ онъ видитъ строгiй порядокъ, ненарушаемый ни разговоромъ, ни смѣхомъ, тамъ все чисто и благообразно, читаютъ нараспѣвъ, поютъ въ духѣ русскаго народа – протяжно, заунывно, все исполняютъ по чину. Въ скитахъ къ простому мужику ласковы, доступны, никто его не толкаетъ, не бранитъ; тамъ напоятъ и накормятъ его, если онъ нуждается, дадутъ совѣтъ самый практическiй, походатайствуютъ за него предъ фабрикантомъ, капиталистомъ или чиновникомъ, въ комъ ему нужда. Во всякомъ случаѣ всегда примутъ участiе, утѣшатъ въ горѣ и разгонятъ лишнее сомнѣнiе. Обыкновенно нападаютъ на поповъ бѣглыхъ и выбранныхъ изъ среды ихъ самихъ; не думаемъ по крайней мѣрѣ, чтобы жизнь ихъ была слишкомъ позорна, потомучто такихъ раскольники скоро выпроваживаютъ отъ себя, а о злоупотребленiяхъ говорить не стоитъ большого труда: сами раскольники бѣжали отъ злоупотребленiй и не мирятся съ ними, ищутъ лучшаго. Все-таки они ввѣряютъ совѣсть свою человѣку сочувствующему имъ свободно, будетъ ли это ихъ братъ крестьянинъ, или бѣглый попъ, поступающiй въ ихъ общину. Самое дробленiе раскола на различныя секты, борьба и вражда между ними доказываетъ ихъ стремленiе къ усовершенствованiю, а не застой жизни. Они съ благоговѣнiемъ вспоминаютъ лица, пострадавшiя за ихъ убѣжденiя или съ успѣхомъ распространявшiя старую вѣру, считаютъ ихъ святыми и имена ихъ красными чернилами вносятъ въ святцы. У нихъ есть священныя мѣста, могилы, ключи и деревья, чтимыя ими по воспоминанiямъ событiй изъ исторiи раскола: къ нимъ ходятъ они на поклоненiе, берутъ песокъ, стружки и воду въ надеждѣ получить исцѣленiе отъ болѣзни.
