Роман Ключник - Причина преображения Ф.М.Достоевского...
Учение Христово он, как социалист, необходимо должен был разрушать, называть его ложным и невежественным человеколюбием, осужденным современною наукой и экономическими началами. Но все-таки оставался пресветлый лик богочеловека, его нравственная недостижимость, его чудесная и чудотворная красота
Вспомните недавнюю возмутительно мерзкую выходку либералов из группы «Пуси райт» и обратите внимание на актуальность этой темы в России и сегодня…
«Религия» неистового Белинского оказалась много лет спустя и поводом для ещё одного знаменитого произведения. Ф.Достоевский вспоминал о В.Белинском: «”Да знаете ли вы, — взвизгивал он раз вечером (он иногда как-то взвизгивал, если очень горячился – Ф.Д.), обращаясь ко мне, - знаете ли вы, что нельзя насчитывать грехи человеку и обременять его долгами и подставными ланитами, когда общество так подло устроено, что человеку невозможно не делать злодейств, когда он экономически приведен к злодейству, и что нелепо и жестоко требовать с человека того, чего уже по законам природы не может он выполнить, если б даже хотел...“ Кругом меня были именно те люди, которые, по вере Белинского, не могли не сделать своих преступлений».
На это оправдание Белинским различных человеческих грехов и злодейств много лет спустя - в 1865 году фундаментально преображенный Достоевский ответил романом «Преступление и наказание». Об идее этого романа Достоевский писал в письме издателю М.Каткову (фрагмент):
«Идея повести – психологический отчёт одного преступления... Молодой человек, исключенный из студентов университета, …по шаткости в понятиях поддавшись некоторым “недоконченным” идеям, которые носятся в воздухе, решился разом выйти из скверного своего положения. Он решился убить одну старуху… Старуха глупа, больна, жадна, берет жидовские проценты, зла и заедает чужой век… “Для чего она живёт?”, “Полезна она хоть кому-нибудь?» и т.д. Эти вопросы сбивают с толку молодого человека”…», который подобно Белинскому решил найти оправдание убийству «бесполезного» для общества человека.
Заочный идеологический спор Достоевского с Белинским, разоблачение и опровержение идей Белинского Достоевским продолжались много лет после смерти Белинского. Но в 40-х годах Достоевский был полностью во власти либеральных идей Белинского и Герцена.
Хотя с 1822 года императором Александром I масонские организации были запрещены, представители которых – декабристы, однако 1825 году пытались осуществить государственный переворот и ликвидировать российскую монархию, и после этого подверглись репрессиям,; но и в годы жизни Достоевского масонские организации существовали в конспирации и действовали, осуществляя якобинскую информационно-идеологическую обработку российского общества, навязывая революционные европейские идеи (западничества) либерализма. Доцент Московского университета Печорин в своих стихах учил студентов:
Как сладко отчизну ненавидеть
И жадно ждать её уничтоженья,
И в разрушении отчизны видеть
Всемирного денницы пробужденья.
Николай Гоголь (1809-1852) наблюдал за действительностью и с горечью отмечал: «Среди России я почти не увидел России. Все люди, с которыми я встречался, большею частью любили поговорить о том, что делается в Европе, а не в России. Я узнавал только то, что делается в английском клубе…» («Авторская исповедь»).
«Английский клуб» - и был местом «тусовки» масонов. Вот такая среда воспитывала и формировала молодого Достоевского.
Не могло не возникнуть спора и пикировки между западником В.Белинским и славянофилом Н.Гоголем, который о Западе (в частности о США) писал: «С изумлением увидели демократию в её отвратительном цинизме… Всё благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую, подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к удовольствию». Как актуально…
В письме к В.Белинскому Н. Гоголь объяснял: «Вы говорите, что спасение России в европейской цивилизации, но какое это беспредельное и безграничное слово. Хотя бы определили, что нужно подразумевать под именем европейской цивилизации. Тут и Фаланстеры и красные и всякие, и все готовы друг друга съесть и все носят такие разрушающие, такие уничтожающие начала, что трепещет в Европе всякая мыслящая голова и спрашивается поневоле: где же цивилизация?».
Белинскому трудно было ответить на этот вопрос, потому что - если посмотреть в тот период на все проходящие в потоках крови и под шум постоянно работающей гильотины французские революции в условиях царящего разврата, на рабство в США, на функционирующие до 20-го века в Африке работорговые рынки - созданные и контролируемые европейцами, то все лицемерные разговоры о западной прогрессивной цивилизации только по причине технического прогресса выглядели весьма странно и даже кощунственно. Впрочем – как и сейчас, в 21 веке, в период разгула в Европе педерастии и даже педофилии.
Николай Гоголь видел способы проникновения опасного якобинского либерализма в Россию и с болью переживал за её судьбу: «Поразительно: в то время, когда уже люди начали было думать, что образованием выгнали злобу из мира, злоба другою дорогою, с другого конца входит в мир — дорогой ума, и на крыльях журнальных листов, как всепогубляющая саранча, нападает на сердца людей повсюду…».
Н.Гоголь прекрасно разобрался в начинавшем набирать силу марксизме, именно в 40-х годах еврейский идеолог К.Маркс стал утверждать и убеждать, что пресса, газеты – это есть новый Бог и «учитель масс», а следовательно журналисты и газетчики должны заменить священников, и сами являются новыми апостолами, миссионерами демократии и либерализма; после чего газеты, бывшие до этого хронологическими, – указывающими только факты-новости, превратились в коварного ненавязчивого учителя – стали навязывать читателям своё мнение, в том числе и поднимать «массы» на бунт...
Н.Гоголь сокрушался и возмущался: «Что значит, что уже правят миром швеи, портные и ремесленники всякого рода, а Божии Помазанники в стороне. Люди темные, никому не известные (булгаковские «Швондеры» - Р.К.), не имеющие мыслей и чистосердечных убеждений, правят мнениями и мыслями умных людей, и газетный листок, признаваемый лживым всеми, становится нечувствительным законодателем его неуважающего человека. Что значат все незаконные эти законы, которые видимо, на виду всех чертит исходящая с низу нечистая сила - и мир видит весь, и, как очарованный, не смеет шевельнуться. Что за страшная насмешка над человечеством… Диавол выступил уже без маски в мир».
Когда Гоголь обратил внимание на появившийся в Европе марксизм, но по его признанию - у него было ощущение «холода в пустыне»… То ли он почувствовал смертельный холод приближающейся опустошающей революции, то ли — что эти революции в России совершат «выдающиеся» представители народа пустыни… Он как будто предчувствовал, что Карл Маркс - это кучерявый булгаковский Швондер: наглый, лживый, нахрапистый, агрессивно рвущийся к власти, пытающийся вначале забросить в ваш почтовый ящик свои газетенки и агитки, а затем и войти в вашу квартиру с «интернационалом» на языке и за плечами с пьяными вооружёнными и одурманенными пропагандой матросами и солдатами…
Многие считали, что Дьявол пришёл в Россию в октябре 1917 года и уничтожил примерно 17 миллионов русских людей. Преследуемый коммунистами А.Блок даже написал поэму про марширующего кровавого большевистского «бога». А некоторые считают, что Дьявол в лице Запада только сейчас, в начале 21 века, окончательно сбросил «цивилизованную» маску – когда стал пропагандировать педерастию, педофильство и прочий сатанизм, осуществлять тотальную слежку за всеми, осуществлять беспрестанное безжалостно кровавое военное подавление многих суверенных народов; а великий Николай Гоголь уже тогда об этом говорил.
То время в России, 150-170 лет назад, во многом напоминало наше. Множащиеся ростовщики популяризировали культ денег, предпринимательства, личной выгоды, были популярны путешествия по Европе с молодыми хорошенькими девушками и т.д. Всё это вынудило наблюдательного Н.Гоголя написать «Мёртвые души» и заявить: «Человечество нынешнего века свихнулось с пути только от того, что вообразило, будто нужно работать на себя, а не для Бога».
И Н.Гоголь объяснял альтернативный путь – путь к совершенству, к совершенному человеку, то есть – к Христу: «Нужно людей видеть так, как видит их Христос», «Церковь наша должна святиться в нас, а не в словах наших», «Тот, кто познаёт одно во всём и во всех, это частица Божества, которая и есть наше действительное «я»», «Сущность жизни не есть отдельное существование, а Бог, заключённый в человеке; смысл жизни открывается тогда, когда человек признаёт собою свою божественную сущность».
