Владимир Козарецкий - Шекспир – Пушкин – Булгаков
В.К.: А разве это была не общепринятая тогда формула в общении между королями: "наш возлюбленный брат", "наша сестра" и т.п.?
А.Б.: Да не было никаких таких "формул" – они придуманы шекспироведами из-за неправильно понятых мениппей Шекспира. У него "брат" означает брат – и ничего другого, а если король говорит о Гертруде "сестра", то надо сразу же проверять перевод; в английском тексте стоит "наша бывшая сестра, а теперь наша королева" – our sometime sister, now our queen, и это не случайно: она была женой брата! Да и в другом акте отчим Гамлета в тираде о короле Англии даже не думает называть его "братом".
В.К.: Стало быть, "сейчас" правит король Гамлет; но чей же тогда сын – принц Гамлет?
А.Б.: Из первого акта известно, что принц Гамлет рожден в замке Эльсинор, а из сцены на кладбище (диалог принца Гамлета с первым могильщиком) – что это произошло в тот самый день, когда состоялся поединок с Фортинбрасом, который до этого владел Эльсинором. Если не принимать всерьез совсем уж безумное предположение, что король Гамлет привез на поединок в чужой, пока еще не завоеванный замок свою беременную – на сносях – жену, то следует признать, что в тот день там могла рожать только жена его тогдашнего владельца. То есть, что Гертруда – вдова короля Фортинбраса. А принц Гамлет – его родной сын и младший брат принца Фортинбраса (вот почему он перед смертью отдает свой голос в его пользу, когда идет речь о наследовании датского престола).
Кстати, в первом издании "Гамлета" (1603) прямо говорится, что принц Гамлет – сын покойного короля Фортинбраса. Но это слишком просто для Шекспира и броско, и в последующих изданиях он подает этот факт несколько завуалированно, приглашая читателя поработать мозгами.
В.К.: Но тогда почему он Гамлет?
А.Б.: Старшему сыну, наследнику, давалось имя отца, и этот принцип в произведении выдержан. В самом деле, принц Фортинбрас носит имя своего отца – он старший сын; в одной из двух фабул принц Гамлет является сыном короля Гамлета и носит его имя. Однако в другой, "истинной" фабуле он сын короля Фортинбраса и младший брат принца Фортинбраса, и в этом случае надо объяснить, почему его нарекли именем дяди.
Выиграв поединок, король Гамлет не стал собственником земель, это право осталось за Гертрудой (jointress), о чем упоминает Король в своем обращении к придворным. Следовательно Гамлет стал не королем, а консортом при вдове короля Фортинбраса. В таком случае право наследования должно передаваться через рожденных ею детей. В день поединка и рождения принца имя его отца было "занято" старшим братом, но выигравший поединок Гамлет получил право стать мужем Гертруды и отчимом новорожденного законного наследника; ни роженице, ни ее новому супругу ничего не оставалось делать, как дать новорожденному имя отчима – тем более, что тот приходился ему родным дядей.
В.К.: Неужели Шекспир и впрямь все это имел в виду?
А.Б.: У него в "Гамлете" выверено каждое слово, в процессе исследования я в этом убедился, – а уж такие вещи, как степень родства и право наследования, для Шекспира были чрезвычайно важны в силу его происхождения; не случайно через многие его произведения проходят образы легитимных и нелегитимных принцев и именно вокруг них крутятся его сюжеты, "истинные" и ложные.
В.К.: А как нам отличить, где "истинный" сюжет, а где ложный? Рассказчик-то один!
А.Б.: Для этой цели Шекспиром использована строфика. То, что всеми шекспироведами воспринималось как ничем не мотивированные многочисленные переходы от стихов к прозе и наоборот, как странная, неоправданная причуда автора, от объяснения которой стыдливо отворачивались, – стало у него опознавательным знаком границы между "правдой жизни" (проза) и "вымыслом" (стихи). "Гамлет" – роман в прозе со вставной стихотворной пьесой-"Мышеловкой". По фабуле романа Шекспира рассказчик представляет читателю коллаж из двух текстов: прозаическая часть – "его собственный" текст, стихотворная – полный текст "Мышеловки", "автором" которой является Гамлет. При этом сатирическая "Мышеловка" Гамлета полностью повторяет сложную структуру "Гамлета" Шекспира – таким образом автор (Шекспир) отождествляет себя со своим героем (Гамлетом). Но, то и дело переходя от стихов к прозе и обратно, рассказчик так скроил свой коллаж, что мы уже четыре сотни лет верим, что "Гамлет" – цельный текст с единой фабулой. Отсюда и все недоразумения.
В.К.: Так кто же нам все-таки врет?
А.Б.: Мы к этому подходим, но давайте сначала разберемся в том, что на самом деле случилось с Офелией.
КТО УТОПИЛ НЕВИННУЮ ОФЕЛИЮ?
В.К.: Но ведь известно, что она покончила с собой – утопилась.
А.Б.: В тексте "Гамлета" нигде нет утверждения, что Офелия – самоубийца; это рассказчик искусно внушил нам ложное представление о том, чего не было. Более того, в сцене с могильщиком есть упоминание о том, что дело рассматривалось коронером, который на вопрос, имело ли место самоубийство, может ответить только "да" или "нет". Если бы ответ был "да", ее никак не могли похоронить внутри церковной ограды; следовательно, ответ был "нет" – то есть либо имел место несчастный случай, либо она была убита. Но в таком случае у церкви не было оснований урезать обряд похорон, а из ответов священника брату погибшей видно, что церковь разрешила только часть обряда похорон девственницы. Поскольку девственницей нельзя быть наполовину, получается, что кто-то ее обесчестил, – а это уже мотив для убийства.
В.К.: Но разве в тексте "Гамлета" есть хоть какой-то намек на то, что у Офелии с кем бы то ни было были близкие отношения?
А.Б.: Да, есть – и не один. Иначе невозможно объяснить оскорбительную грубость принца с его советами Офелии никогда не выходить замуж и удалиться в монастырь и его язвительными замечаниями о женской добродетели – вплоть до высшей степени хамства с девушкой ("Неплохо лежать между ног девицы.") Причем эти места поданы прозой (то есть речь идет о том, что имело место в "реальной" жизни), а реакция Офелии на все эти оскорбления – более чем сдержанная, хотя она должна бы была не один раз влепить пощечину хаму. Мало того, намекая на поведение дочери, принц обзывает ее отца сутенером.
Шекспироведами эти моменты принято рассматривать как противоречия в прорисовке образа главного героя; они пытаются объяснить поведение принца реакцией на "измену" матери, которая слишком быстро вышла замуж, да еще за убийцу своего мужа. Но мы-то теперь уже знаем, что замуж она вышла за много лет до этого и что убийство было не совсем убийством – все-таки был поединок.
В.К.: Если Офелия была убита, то ее убийство – серьезная причина для того, чтобы попытаться скрыть правду о событиях в замке. Не оно ли оказалось и скрытой пружиной действия?
А.Б.: В какой-то мере. Вспомним душераздирающую сцену сумасшествия Офелии: из "болтовни" могильщика можно уверенно сделать вывод о том, что именно хотела чисто по-женски поведать королеве забеременевшая девица.
"ПОВЕДАВШИЙ ПРАВДУ"
В.К.: Должен признаться, я не один раз читал "Гамлета", и ни разу у меня и сомнения не возникало по поводу общепринятого восприятия этих персонажей!
А.Б.: Стереотипы довлеют над нами гораздо сильнее, чем мы можем вообразить. Но нам нужно разобрать еще один образ – хотя прямой информации о нем вроде бы и нет. Зато о Горацио есть весьма любопытная косвенная информация.
На кладбище приходят два друга. Горацио, конечно, знает, что Гамлет неравнодушен к Офелии; в день ее смерти он был в замке, факт смерти ему известен. И что же: в его присутствии Гамлет допытывается у могильщика, для кого роют могилу, а Горацио стоит рядом и, зная, для кого, Гамлету этого не говорит – то есть в "реальной" жизни (здесь все диалоги поданы прозой) Горацио фактически скрывает от друга, что сейчас будут хоронить девушку, которую тот любит. Такое поведение лучшего друга Гамлета более чем странно.
От кого же нам известно, что это лучший друг Гамлета? Из прозы или из стихов? Все, что можно оттрактовать (и всеми шекспироведами оттрактовано) как положительные отзывы о Горацио, имеет место только в стихотворной части "Гамлета", то есть в вымышленной, придуманной Гамлетом "Мышеловке", а не "в жизни".
В.К.: Уж не Горацио ли является "рассказчиком" в "Гамлете"?
А.Б.: Вы немного опережаете события – мы пока еще в пути. Вот что можно понять из текста произведения.
Горацио гораздо старше принца: в день рождения принца он присутствовал при поединке и помнит его детали.
Горацио прибыл в замок, казалось бы, на правах гостя, а между тем стража видит Призрака и не просто сообщает об этом Горацио, но докладывает ему.
На фоне куртуазно-вежливого обращения с Розенкранцем и Гильденстерном просьба Короля, предписывающая Горацио "присмотреть" за Офелией выглядит как не предполагающая никаких возражений команда. (Никакого соблюдения придворного этикета, и, судя по всему, Горацио настолько близок к Королю, что прибегать к формулам этикета и не требуется; поведение стражи это только подтверждает.)
