Владимир Корнилов - Голодомор: фальсификация национального масштаба
Надеюсь, читатели простят меня за столь подробные данные. Я бы, конечно, не стал разбирать национальность умерших в далекие 30-е годы, если бы не спекуляции современных украинских политиков об «этнических чистках». Авторы «геноцидной» теории, стремясь причислить к «жертвам Голодомора» всех жителей Украины, умерших в 1932-33 гг., сами опровергли свою же теорию, сами высекли себя. Впрочем, как и всегда.
Приведенные ими данные лишний раз свидетельствуют о том, что ни голод, ни болезни, ни молнии, ни даже быки не разбирали национальность своих жертв. А соответственно, ни о каком «геноциде» в те годы не может быть и речи. Стремясь сфальсифицировать любой ценой количество жертв голода, авторы «Книги памяти» сами стали жертвой собственных фальсификаций.
Часть 2Рассказ о фальсификациях при подготовке «Книги памяти жертв Голодомора» не был бы полон, если бы мы не коснулись еще одного обязательного раздела, который, по шаблонам, спущенным из Киева, должны были включать создатели региональных «Книг». Этот раздел касается документов того исторического периода, которые, по задумке ющенковских идеологов, должны наглядно демонстрировать умышленный характер «геноцида».
И тут надо отдать должное составителям «Книги» - ими проделана колоссальная и очень полезная работа. Да-да, я вовсе не шучу. Говорю это как историк по образованию. Благодаря этим людям, в оборот пущено большое количество уникальных, ранее не публиковавшихся документов, касающихся периода 1932-33 гг. и абсолютно точно доказывающих: никакого геноцида, то есть сознательного уничтожения населения по этническому признаку, не было!
Я даже представляю, как процесс составления этих разделов выглядел на практике. Киевские власти спускают команду своим губернаторам и администрациям: обнародовать документы, доказывающие наличие «геноцида» 30-х годов. Местные администрации дают команду честным и добропорядочным сотрудникам региональных архивов: нарыть все, что касается голода в тот страшный период. Архивные работники дословно выполняют задачу, роют и передают в администрации действительно уникальные документы. Дальше чиновники, которые сами редко читают подобные материалы или задумываются об их смысле, вывешивают все на своих сайтах и включают в «Книги памяти», а в Киев идет отчет о проделанной работы. Взамен вешаются награды и раздаются премии. Вроде бы, все довольны.
Но если бы Ющенко и Ко внимательно читали то, на что они уже вовсю ссылаются, они поняли бы, что, сделав данные документы достоянием гласности, они высекли сами себя и все свои «геноцидные» теории.
«Встановити контроль сусід над сосідом»Особенно отличился губернатор Харьковской области Арсен Аваков, на сайте которого в открытый доступ выложено неимоверное количество ценнейших документов того периода – все-таки не надо забывать, что в начале 30-х годов Харьков был еще столицей Украины. Львиная доля данных документов (впрочем, как и в других областях) – это жалобы, крики души «раскулаченных» крестьян по поводу произвола. Действительно тяжело читать рассказы селян о том, как у них отбирали последнюю корову, обрекая на нищенство и голод. Действительно страшно перелистывать пожелтевшие бумаги с рассказом вдовы, которую с детьми выкинули из дома, или с жалобой престарелой женщины, бывшей помещицы, которую ее бывшие холопы лишили последних запасов продовольствия.
Вот только незадача: я ни в одном из массы этих заявлений не нашел жалобы на то, что произвол в отношении крестьян творили орды заезжих «москалей», евреи (а мы помним, кого на одной из выставок СБУ обвинила в организации «геноцида») или даже латышские стрелки. Практически все это – жалобы на СВОИХ, на своего председателя сельсовета, на своих соседей, на своих односельчан. Причем жалобы писались именно в Москву и именно оттуда зачастую местные крестьяне находили поддержку и защиту от произвола и голода. Так вновь спрашивается: кто же творил «геноцид»?
Приведу для примера один из множества случаев, представленных харьковчанами: жалоба крестьянина Марка Евдошенко в Черемушнянский сельсовет Валковского района с просьбой вернуть усадьбу. Привожу этот документ без редактуры (с тем, чтобы можно было еще и увидеть, на каком языке писало тогда сельское население Восточной Украины, переживавшее в те годы пик сталинской украинизации): «Прошу сельраду повырнуты мини бывшу мою усадьбу с постройкою так як мое майно продоно за нывыплату грошового налогу. Сам я роблю на производстви а симя моя жыве на кватыри. В бувші моі хати нихто ни жеве. Прошу ны оставыти моеі просьбы. 23.07.32 р.» И коротенькая резолюция в верхнем углу документа на грамотном украинском языке: «Заяві відмовити. Коваленко». Подобных же просьб на имя Черемушнянского сельсовета с абсолютно идентичной резолюцией этого Коваленко обнародовано немало. И за каждым подобным документом – действительно трагедия и даже, возможно, смерть заявителя. Но давайте зададимся вопросом: если кто-то ставил своей целью голодом заморить этнических украинцев, то кто же тогда были эти самые коваленки?
Вот душераздирающая жалоба середняка из села Коротич П. Тимченко на имя Сталина от 13 ноября 1931 г.: «Милости нет правды, а есть произвол и человеческая жизнь попирается ногами и что можно ожидать от таких владык, как председатель с. рады Кандыба Иван Фомович». Судя по сбивчивому рассказу крестьянина, данный Кандыба постоянно требовал с него «на литер водки», угрожая в противном случае «из хаты выгнать». «Это уже нелюди и варвары, - продолжает свою жалобу Тимченко, - и приемы их бледнеют пред действиями царских жандармов. Оградите меня от таких бандитов которые не знают что творят». Ужасная история, которую можно услышать и в наши дни. Но разве упомянутый «бандит» Кандыба – это не местный житель? Он жертва или орудие «геноцида»?
Еще один характерный случай приводится в Акте проверки работы СОЗа (союза совместной обработки земли) села Варваровка Волчанского района. Проверяющие их Харькова выявили, что причина проблем в коллективе заключается в произволе местного правления. «При раскулачивании 2 кулаков, - пишется в Акте, - было забрано хозяйство, а также скотину, то председатель прежнего соза зарезал одну корову и разделил между некоторыми крестьянами». Заметьте, селяне жаловались проверяющему даже не на то, что кого-то раскулачили (с этим тогда соглашалось большинство крестьян), а на то, что при дележе «раскулаченного» имущества значительная часть крестьян была обойдена. «Когда мужчины засевали поля, то зарезали корову, приготовили масло для своей работы, а при работе женского труда, т.е. при полке буряка и картофеля пришлось работать голодным бабам и молодежи. Мужчины начали пьянствовать и на почве этого пошел развал соза». Очень показательный пример (подчеркиваю, подобных случаев описывается не так уж мало в различных документах)! Мы видим из данного Акта, что в данном случае были и обиженные, и раскулаченные, и даже голодные женщины и молодежь. Но произвол-то творился не пришлыми, не «москалями» и даже не харьковчанами, а своими же односельчанами, дорвавшимися до власти.
Снова-таки подчеркну тот факт, о котором стараются умалчивать нынешние историки, рассказывающие чуть ли не об организованном массовом сопротивлении раскулачиванию со стороны украинского крестьянства: на самом деле, широкие массы местных сельских жителей (а они в основном были бедняками) не только активно поддержали кампанию раскулачивания, а были активными ее участниками. Чему также приводится немало документов в рамках нынешней «голодоморной» кампании. К примеру, в рапорте Золочевской поселковой комиссии от 25 февраля 1930 года подробно докладывается о том, что местные жители сформировали отряд из 120 человек, который отвечал за раскулачивание (из расчета 5 активистов на каждого кулака). Два кулака сбежали в Харьков, но местные колхозники отправили свой отряд с тем, чтобы выловить своих односельчан и там, в столице. «Настроение бедняцко-середняцких масс – харошое. Кулаки ведуть себя тихо», - рапортует комиссия. Подписи – Шлапак, Рябуха, Коваленко, Лисун. Странный все-таки это был «геноцид», если свои его устраивали против своих же, причем тех, кто его творил, было больше, чем жертв (где-то в соотношении один к пяти).
Очень показательным в этом плане является обнародованный протокол общего собрания одной из сотен этого же Черемушнянского сельсовета от 2 августа 1932 г. Вот один из пунктов решения (опять-таки на языке оригинала, без редактуры): «Встановити контроль сусід над сосідом, дісяток над дісятком аби непопав під вплив куркуля і нерозбозарив хліба». И ведь устанавливали, и ведь стучал сосед на соседа, о чем тоже имеется немало документов.
Как власти спасали население от «геноцида»Но помимо этих жутких рассказов о том страшном времени творцы «Книги памяти жертв Голодомора», особо не задумываясь над содержанием публикуемых ими материалов, привели массу документов, доказывающих один несомненный факт: советские власти – как в центре, так и на местах – предпринимали отчаянные меры для спасения местного населения от голода и болезней. Сразу хочу заметить: я вовсе не собираюсь снимать ответственность с этих самых властей, со Сталина, с советских чиновников разного уровня, непрофессиональные действия которых в период неурожая усугубили природные проблемы. Но факт помощи украинскому населению полностью опровергает теорию о сознательном убийстве и уж тем более о «геноциде». Как верно заметил американский исследователь Марк Таугер, зачем спасать от голода население, если целью ставится его истребление?
