Александр Проханов - Технологии «Пятой Империи»
Еще до нарастающих природных катаклизмов, грозящих стряхнуть Homo sapiens с лица Земли, человечество постигнет рукотворный системный кризис. Более-менее ясен и его сценарий. Сначала все более вероятный лавинообразный обвал мировой финансовой системы и последующее за ним резкое снижение масштабов и связанности мировой торговли, находящее свое завершение в системном глобальном экономическом кризисе, охватывающем все страны и континенты. Вслед за этим произойдет необратимое нарушение социальной устойчивости как в масштабах планеты, так и в странах «золотого миллиарда». Прежде всего, трагическое по размерам и интенсивности «вымывание» среднего класса из социальной структуры развитых обществ и ее фазовая поляризация. Параллельно этому будет происходить тотальный отказ от обязательств богатых стран в отношении старых и новых бедняков в развитых странах, а также в отношении нищих регионов и территорий, где живет подавляющее большинство населения Земли. Затем с неизбежностью наступит политический хаос, распространяющийся на межцивилизационные: страновые, конфессиональные и этнические взаимоотношения. Наступят повсеместные сумерки демократии и возрождение нового тоталитаризма в конкретных, исторически обусловленных для каждой цивилизации и каждого региона, формах. Все это породит терроризм нового типа – массовое сведение счетов, мотивированное тотальной агрессией, отлившейся в форму войны на нанесение максимального ущерба оставшимся богатым анклавам, регионам и странам.
И, как финал, разрушение сложных инфраструктур всех типов, деструкция информационных систем и потоков, вынужденный повсеместный отказ от соблюдения регламентов эксплуатации и обслуживания высокоэффективных и сложных технических систем. Иными словами, технологический коллапс, в свою очередь запускающий новый виток экономической, социальной, политической и культурной деструкции. И так – либо до самого конца, либо до границы, где какой-то силе удастся остановить падение вниз и переформатировать то, что останется от привычного нам сегодня мира. Трансформировать осколки нынешней целостности в какую-то новую реальность, основанную на принципиально отличной от положенной в основу современности матрице, имеющей иные, нежели сегодня, политические, культурные, экономические и технологические контуры.
Осведомленные структуры, ответственные мыслители и политики пытаются сегодня так или иначе упредить динамику краха индустриального общества, включая его так называемый постиндустриальный вариант. Стараются оседлать потоки и энергетику нарастающего хаоса, направив их в русло созидания нового, резко отличного от существующего, мира. Этот мир, его бытие, основные черты и формы в решающей степени будут связаны с феноменом так называемого постиндустриального барьера, с которым столкнулось человечество в последние годы XX и в первое десятилетие XXI века. От того, удастся ли преодолеть этот барьер или нет, зависят и конкретные очертания мира, который наследует индустриальной цивилизации, существовавшей начиная с XVIII века.
В этих сверхусилиях политические элиты апеллируют к наиболее энергетичным, богатым смыслами и обладающим наибольшим психологическим мобилизующим эффектом слоям культуры своих цивилизаций.
Недавно умерший выдающийся русский философ и историк Борис Сергеевич Ерастов отмечал, что в основе каждой цивилизации лежит большая идея, связанная с верой, которая пронизывает весь мир бытия этой цивилизации. «Откровения и озарения, фиксированные в священных текстах, стали стержневыми конструкциями… духовности, дополняемыми для массового сознания тем, что предстает как «чудо, тайна и авторитет»…»
Поэтому в преддверии Большой Бифуркации, столкновения стран-лидеров с так называемым постиндустриальным барьером, на пороге глубочайшего кризиса мировой экономики, политики и культуры политические элиты обращаются к глубинным кладовым своих культур, ищут в них секретное оружие, способное изменить ход истории. В сакральном ядре цивилизации они ищут матрицы, сюжеты, коды действий, пригодные для трансформации в стратегические доктрины, политические технологии и социальный инструментарий.
Феномен прямой экспансии религии в политику, экономику, культуру наиболее явно проявлен в исламском фундаментализме, претендующем на всемирное переустройство человеческой жизни по законам Корана. Как будто о сегодняшней исламской экспансии сказаны слова средневекового исламского мыслителя Ибн Хальдума: «Великие и могучие империи держатся на религии. Это происходит потому, что суверенную власть может обеспечить только победа, а победа приходит туда, где велика солидарность или имеется единство цели. Сейчас сердца людей объединяет и направляет с Божьей помощью общая религия…»
Что же надо сделать для того, чтобы произвести такое всемирное переустройство? На этот вопрос ответил идеолог братьев-мусульман Саид Кудб, казненный в 1965 году по воле друга Советского Союза Абделя Насера. В своем завещании – книге «Верстовые столбы», он, по сути, сформулировал идеологию исламского фундаментализма и прописал основные политические технологии, с поразительной эффективностью действующие вот уже почти 50 лет. В их основе лежит один простой посыл. Единственный путь практического спасения и выживания в современном мире – это возврат к чистому и истинному источнику, которым является Коран. Необходимо выйти из-под влияния других чуждых культур и преодолеть джахилию (период невежества). По его мысли, «…истинная социальная справедливость может прийти в общество только после того, как все дела в нем будут делаться по законам Аллаха, и общество пожелает принять простое разделение богатства, предписанное Им…». Для того чтобы переустроить жизнь в соответствии с заветами Корана и достичь социальной справедливости, необходимо провести джихад (это движение использует проповедь и убеждение, включая использование физической силы, для реформирования идей и верований). Джихад устраняет организации и власти джахилии, которые не дают людям реформировать свои идеи и верования, но «силой заставляют их следовать ошибочным путем, заставляют служить людям-владыкам, а не Всемогущему Аллаху». Иными словами, согласные должны строить свою жизнь строго на основах Корана, а несогласных необходимо принудить либо, в крайнем случае, уничтожить.
Конечно, я далек от мысли, что все мусульмане интегрированы политическими технологиями фундаментализма. Это, безусловно, не так. Более того, ислам предполагает и совершенно другие сакральные политические технологии – не только не связанные, но и прямо противоречащие интерпретациям Корана фундаменталистами. Однако как мировая сила ислам сегодня проявляется через свою фундаменталистскую версию, предусматривающую безграничную экспансию религии в реальный мир. И, надо сказать, экспансию беспримерно масштабную и динамичную.
В силу всеобщей известности нет смысла останавливаться и на значении иудаизма – в том числе в его наиболее ортодоксальном, фактически расистском измерении, – буквально на всех аспектах и сторонах жизни Государства Израиль, прежде всего – на его внутренней и внешней политике, в частности, и на мировой политике в целом. Так же как нет необходимости говорить об энергетике иудаизма, как источнике экономической и культурной стойкости Израиля, устойчивости его социальной инфраструктуры и эффективности вооруженных сил этой страны.
Гораздо менее очевидна экспансия религии в политику по отношению к Соединенным Штатам Америки. Тем не менее такая экспансия не просто налицо, но является сегодня определяющей как в аспекте формирования стратегической доктрины этой единственной мировой сверхдержавы, так и в разрезе политических технологий, используемых правящей элитой. Блестящий анализ этого феномена проделал Борис Межуев. Он, в частности, показал решающее влияние так называемого диспенсациализма (от латинского dispensation – «промысел») на политику Рейгана, Буша-старшего и Буша-младшего.
Диспенсациализм как учение возник примерно два века назад в Британии. Его создатель Джон Дерби пришел к выводу о нетождественности церкви и новозаветного Израиля. Бог в истории, считал Дерби, имеет равных проводников своей воли: Израиль и Церковь, – и действует он то через первый, то через вторую. Важнейшей чертой диспенсациализма выступает прямая, а не символическая интерпретация Священного Писания. Поэтому все, что говорится в Библии (особенно в Откровении Иоанна Богослова) об Израиле, следует относить именно к еврейскому народу, а не к христианской церкви. В дальнейшем эти идеи получили широкое распространение в начале XX века в США – благодаря Сколфильду, автору самой популярной англосаксонской Библии, прокомментированной в духе Дерби. Популяризатором диспенсациализма времен атомной бомбы стал евангелист Шон Линсней, автор книги «Бывшая великая планета Земля», которая разошлась тиражом 18 млн экземпляров, уступая по этой части только Библии.
