Г Фридлендер - Ф М Достоевский и его наследие
Эти выводы привели, однако, не только к росту и углублению демократизма писателя; они обострили противоречивость общественно-политической позиции Достоевского, определившуюся после окончания срока каторги и возвращения из Сибири в Петербург.
Своей сложившейся в 1860-х годах общественно-политической программе братья Достоевские дали имя "почвенничества": центральный пункт ее - ожидание "нового слова" русской истории от народа, призванного реформой 1861 г. к активному участию в общественной жизни. Освободительные стремления высших классов и разночинной интеллигенции ("оторванной от народа") вызывают растущее недоверие Достоевского; задачу образованных слоев он видит, с одной стороны, в просвещении народа, а с другой - в нравственном сближении с "почвой" восприятии ими основ исконного мировоззрения народа, выработанного и стойко сохраненного, несмотря на века крепостнического и чиновничьего гнета. Его краеугольным камнем для писателя является чувство органической связи всех людей между собой, из которого вытекает братское сочувствие каждого человека другому, готовность прийти ему на помощь без насилия над собой и умаления собственной свободы. Это народное мировоззрение Достоевский позднее определяет как основу "социализма народа русского", который он (отстаивая в противоположность революционным демократам 60-х годов возможность для России после реформы мирного, не революционного пути развития) противопоставляет как "мечтательному", утопическому, так и "политическому", революционному социализму русских народников и западноевропейских социалистов.
Писатель полагал, что после реформы 1861 г. русское самодержавие встало на путь исправления исторической "ошибки" Петра I, который видел в крестьянине всего лишь "податную единицу". Отказ от исторического наследия "петровского периода русской истории" сделал, по мнению Достоевского, возможным духовное сближение в России правительства и образованной части дворянства с народом. Вера в возможность такого сближения - без революционной ломки отживших крепостнических учреждений - составляла историческое заблуждение писателя.
Появление "Записок из Мертвого дома" было воспринято современниками как историческое событие. По определению Герцена, "Записки из Мертвого дома" "всегда будут красоваться над выходом из мрачного царствования Николая, как надпись Данте над входом в ад..." 3.
______________
3 Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1959. Т. 18. С. 219.
Героем-рассказчиком "Записок" автор сделал Александра Петровича Горянчикова, осужденного на каторгу за убийство жены. Но уже современники восприняли образ героя "Записок" как автобиографический: выведя в предисловии фигуру Горянчикова, автор далее с ней не считался, строя рассказ как рассказ о судьбе не уголовного, но политического преступника, насыщенный автобиографическими признаниями, размышлениями о лично передуманном и пережитом. В то же время "Записки" не просто автобиография, мемуары или серия документальных зарисовок, это выдающаяся по значению и уникальная по жанру книга, где из документально точного рассказа творческим воображением автора, сочетающего в себе гениального художника, психолога и публициста, извлечен обобщающий смысл пережитого.
По оценке В. И. Ленина, "Записки из Мертвого дома" "являются непревзойденным произведением русской и мировой художественной литературы, так замечательно отобразившим не только каторгу, но и "мертвый дом", в котором жил русский народ при царях из дома Романовых".4 Одна из важнейших сквозных идей "Записок" - идея народной России, ее громадных исторических и нравственных потенций. Достоевский отвергает романтическое отношение к преступнику и преступному миру, при котором различные, несходные по своему физическому и нравственному облику представители его сливались под пером повествователя в условной, обобщенной фигуре "благородного разбойника" или ходульного, мелодраматического злодея. Не существует и не может существовать единого, раз навсегда данного "типа" преступника - таков важнейший тезис "Записок". Люди на каторге столь же индивидуальны, бесконечно сложны, разнообразны и непохожи друг на друга, как повсюду: однообразие внешних форм жизни острога не стирает, но еще острее выявляет различия между ними, обусловленные различием условий их прошлой жизни, национальности, среды, воспитания, личного характера и психологии. Отсюда яркая и пестрая галерея человеческих характеров, нарисованная в "Записках",- от доброго и кроткого дагестанского татарина Алея до веселого, ласкового и озорного Баклушина и "отчаявшихся" Орлова или Петрова - сильных, но искалеченных людей, из которых в других социально-исторических условиях могли бы выйти смелые и талантливые народные вожаки вроде Пугачева, способные увлечь за собой массы. Все это в большинстве своем носители не худших, а лучших народных сил, бесплодно растраченных и погубленных из-за дурного и несправедливого устройства жизни.
______________
4 Бонн-Бруевич Вл. Ленин о книгах и писателях (из воспоминаний) // В. И. Ленин о литературе и искусстве. М., 1976. С. 698.
Важнейший предмет размышлений для автора - различное отношение к обитателям острога официально-государственной и народной России. В то время как государство видит в них преступников, законно наказанных и не заслуживающих лучшей участи, крестьянская Россия, не снимая с них вины за совершенное зло, смотрит на них как на своих "несчастных" братьев во человечестве, достойных сочувствия и сожаления,- и этот гуманизм народных масс, проявляющийся в отношении к каждому - пусть самому презренному - парии общества, Достоевский страстно противопоставляет жестокости, бездушию и черствости тюремной администрации и официальных верхов.
Принципиальное для Достоевского значение имеет впервые остро полемически заявленная в "Записках" проблема среды. Как все писатели-реалисты XIX в. Достоевский признает громадное значение социальных и культурно-исторических условий места и времени, всей нравственной н психологической атмосферы внешнего мира, определяющих характер человека, его сокровенные мысли и поступки. Но какова бы ни была среда, последней инстанцией, определяющей решение человеком основных вопросов его бытия, остается, по Достоевскому, сам человек, его нравственное "я" Влияние среды не освобождает человека от нравственной ответственности перед другими людьми, перед миром.
Характеризуя в "Записках из Мертвого дома" своих товарищей по каторге Орлова, Петрова и других преступников Омского острога, людей большой внутренней силы, но развращенных "кровью и властью",- Достоевский выразил мысль о страшной опасности, которую представляет для общества способность человека сживаться со злом и преступлением, оправдывать и эстетизировать их. В отличие от Ницше и других проповедников буржуазной идеи "сверхчеловека" Достоевский пророчески увидел в потере личностью ощущения различия между добром и злом страшную социальную болезнь, грозящую как отдельному человеку, так и всему человечеству неисчислимыми бедствиями. Мысль об опасности, которую несет победа "звериных свойств человека" над человеческими свойствами, постоянно владела писателем после каторги. Она получила выражение в каждом из главных его произведений. Князь Валковский (в "Униженных и оскорбленных"), Человек из подполья, Раскольников и Свидригайлов (в "Преступлении и наказании"), Ипполит Терентьев (в "Идиоте"), Ставрогин (в "Бесах"), Федор Павлович, Митя и Иван Карамазовы (в "Братьях Карамазовых") - таков неполный перечень главных героев Достоевского, трагические судьбы которых связаны с пророческими размышлениями писателя, вызванными исследованием проблемы морального и социального зла, его - временной или окончательной - победы над душой и сердцем человека.
Если болезненная "амбиция", мстительность, злоба, мрачные "наполеоновские" (или "ротшильдовские") мечты, никем не замеченные, могут существовать до поры до времени на дне души приниженного обывателя, то насколько большую социальную опасность может представлять для человечества то же мрачное и уродливое "подполье", если оно гнездится на дне души не забитого и робкого, а развитого, интеллигентного, мыслящего человека? Этот вопрос Достоевский отныне решает в своих романах и повестях и приходит к выводу, что дело обстоит именно так. Свобода в буржуазном понимании, индивидуализм и аморализм несут человечеству не меньшую опасность, чем самое страшное стеснение и угнетение. Будучи доведенной до предела, искусственно преувеличенная идея свободы личности превращается в свою противоположность. И в этом уродливом виде она не только рвет все нормальные, естественные связи личности с обществом, но ведет к неизбежному нравственному разрушению и деградации самой же "свободной" личности.
Достоевский продолжил начатый Пушкиным, Лермонтовым в России, Стендалем, Бальзаком и другими западными писателями первой половины XIX в. трезвый и бесстрашный анализ мысли и сердца человека-одиночки, сжигаемого чувством неудовлетворенности и в то же время оторвавшегося от большой человеческой массы. И великий писатель показал, что в сумерках души такого человека (или психологическом "подполье", если воспользоваться собственным термином писателя) могли и могут рождаться не только "рай", но и "ад", возникать не только светлые надежды и мечты Шиллера, Жорж Санд, Фурье и других провозвестников нового мира, но и мрачные фантазии пушкинского Германна, Скупого рыцаря или героев Достоевского - Раскольникова, Подростка, Ивана Карамазова. Это скорбное и мрачное предвидение не было ошибочным. Позднейшая история буржуазной философской мысли XX в , многочисленных блужданий анархо-индивидуалистического типа в жизни и в искусстве подтвердила обоснованность тревоги Достоевского.
