Дмитрий Губин - Русский рулет, или Книга малых форм. Игры в парадигмы (сборник)
То есть век назад кумирами были исследователи мира – а если какие-нибудь актеры в этот список и попадали, то на правах украшения. Основу составлял все же принцип открытия – хотя бы Станиславским «школы переживания».
Чтобы составить список сегодняшних кумиров, достаточно пощелкать по телеканалам: все кумиры сегодня там, и телеведущий – главный среди них. В программе «Временно доступен», которую я полгода назад по капризу судьбы стал вести вместе с Дмитрием Дибровым, половина гостей именно телеведущие – если не по основной профессии, то по смежной. Хороший телеведущий – тот, кто создает запоминающийся образ. Зачем образу познавать мир? Когда мы выясняем у гостей – а как вы изменились, а какая последняя книга потрясла, а что страшного вокруг происходит – вопросы часто падают в пустоту. «Мы люди-образы, нас любят, вот и все ценности, не грузите».
Телевидение – это самый убогий с точки зрения поиска истины источник, и это причина, по какой я телевизор не смотрю. Быстрая смена картинок и крохотные цитаты, ставка на эмоцию – это как пролетевшая мимо модница. Радио по своим возможностям сложнее телевизора, журнал – сложнее радио, книга – сложнее журнала, а интернет – сложнее всего перечисленного, потому все перечисленное в себя включает. Телевидение как инструмент не годится для исследования мира, оно технологически лживо и криво, и, например, прямой эфир – просто один из способов выпрямления телевизионной кривизны.
Надеюсь, вы понимаете, к чему я веду. Поколения, черпающие информацию о мире через телевизор; доверяющие телевизору и мечтающие в телевизор попасть, совершили грех подмены мира иллюзией мира. Они перестали изучать Землю, мир, себя – и стали потреблять телевизионный продукт. Ведь консьюмеризм с его пирамидой искусственно созданных потребностей есть просто ориентация на телекумиров. У этих-то милых людей в шкафу всегда 500 пар обуви, как у героини Сары Джессики Паркер, – а с исследователя-то Пржевальского что можно было взять, кроме одной лошадиной силы?
Телевидение как главный информационный канал и завело нас в кризис.
Когда от этой трубы с ходом в один конец большинство людей откажется в пользу Интернета – с его массовостью обсуждений, мгновенно возникающими контраргументами, с его невозможностью скрыть никакой факт (а наше телевидение месяца три замалчивало кризис!) – тогда из кризиса и начнется выход.2009
ЗЕМЛЯ И ВОЛЯ
Из Москвы ко мне в Питер недавно приехали друзья друзей, прослышавшие, что квартиры в Питере рухнули в цене, – что, к слову, неправда. Меня им рекомендовали как знатока Петербурга и питерской недвижимости, что было правдой наполовину.
Разочарованные высокими ценами на современные и, на мой взгляд, вполне кошмарные дома из железобетона, они с энтузиазмом выслушали мой рассказ о старых домах в центре: для них действительно получалось не очень дорого. Однако из первого же старого дома они выскочили с криком: «Но это же комар и развалины!» – им плевать было, что там стены помнили Андрея Белого. Да хоть Черного! (Про которого, полагаю, они тоже не слыхали).
Вдобавок ко всему с собой эти инвесторы прихватили отпрыска, учащегося на таможенника, о чем с превеликой гордостью сообщили. Отпрыск оказался волооким, розовощеким и пухлогубым недорослем, умудрившимся ни разу к 20 годам в Питере не побывать. Перед тем, как отбыть на очередной просмотр, родители уговорили меня «хоть немного показать парню Санкт-Петербург».
В машине дитятя:
а) попросил поставить радио с русской попсой;
б) на Дворцовой площади сказал, что «неа, Москва круче, там дома выше» и спросил, а «где здесь торговый центр вроде Манежки»;
в) узнав, что в Караганде, потому как в питерском центре такие центры некуда помещать, разочарованно протянул – «ну вы и живете…»
В Эрмитаж он пойти отказался. Но когда проезжали мимо «Авроры», попросил притормозить и помчался, как заяц, на крейсер. Когда же я сунул вахтенному сотенную за проход на капитанский мостик (на пропускании на мостик за мелкую мзду матросик делал свой бизнес; непонятно только, делился ли с капитаном), недоросль и вовсе счастливо осовел, доверительно икнув мне в ухо, что никаким таможенником он, на хрен, быть не собираются, потому что тогда его «или убьют, или посадят», что это отмазка для родаков, а мечтает он о «Фабрике звезд».
И я его как-то сразу после этого полюбил.
Если бы все недоросли ради «Фабрики звезд» побросали свою таможенную, ментовскую, гаишную или гэбэшную учебу, я бы, ей-богу, стал «Фабрику» смотреть.2009
СЫНОЧКИ-МАТЕРИ
Не так давно я встретил в ночи знакомого, назовем его Миша, с болезненно воспаленными глазами. «Давай бухнем», – сказал Миша мне и потащил в ночной бар, хотя ему, как мне показалось, впору было трезветь, а не добавлять.
Миша старше меня лет на 5, он эдакий up middle: есть квартира, дом за городом, машина Infinity, – он директор в среднем бизнесе. Когда такие люди волокут неблизкого знакомого в ночи выпить, – значит, у них рушится либо семья, либо бизнес.
Оказалось – первое, но безо всяких кризисов среднего возраста и юных любовниц. У Миши была вполне размеренная жизнь во втором браке: от первого осталась дочка, у второй жены был сын. С пасынком особого контакта не сложилось, но жили без ссор. Отдыхали по всяким заграницам, образование в университете ребенку обеспечили.
Три года назад, в самом начале роста цен на жилье, Миша успел прикупить еще одну квартиру, решив: бизнес бизнесом, а пора подумать и о счастливой старости. Взял большой кредит, чтобы сразу сделать и хороший ремонт. Думал жилье сдавать и тем самым зарабатывать дополнительную копеечку. Он успел и сделать ремонт, и сдать квартиру, но тут случились две вещи. Первая – кризис, и цены на аренду упали так, что все деньги от аренды стали уходить на выплату банку долга. А второе – пасынок надумал жениться, и жену как прорвало: ты должен отдать ребенку квартиру, тебе его не жаль, ты хочешь чтобы мальчик по чужим углам скитался.
Раза два Миша с женой крупно повздорили, и Миша решил квартирной темы избегать, но тут жене присоединилась теща. И когда они вдвоем налетели: «Конечно, это же не твой родной ребенок, над ним можно измываться, ты денег еще заработаешь, а он пока маленький!» – он сорвался с цепи и рванул на свободу, где и встретил меня.
«Понимаешь, – говорил мне Миша, заказывая уже четвертый бокал чилийского красного и косясь в ту строчку меню, где значилась водка, – я-то думал, парню нужно дать образование, иностранные языки, а дальше давай сам, а когда мы умрем, получишь наследство. И пока он не вырос, все вроде были согласны. Обидно, знаешь, – теща никогда его к себе на выходные не брала, и даже когда он болел, не навещала: у нее там была своя жизнь. А тут вдруг встала в позу памятника и начала, что не даст испортить внуку жизнь! Что он здесь родился! И что я голым в Москву из Костромы приехал!»
«Ну, а с пасынком-то ты хоть поговорил?» – «А то. Он говорит: делайте, как считаете нужным, только времена изменились, мне все равно на свою квартиру никогда не заработать, и денег выплачивать банку твой долг у меня тоже нет. Я тут вообще офигел: получается, я должен отдать взрослому парню квартиру, да еще и выплачивать за нее кредит».
И вот на этих словах мы с Мишей расстались, потому было поздно, и меня ждала собственная семья.
Где ошибка Миши? Есть ли вообще она? Кто прав? Кто виноват? У него не сложились отношения с пасынком или с новым поколением в целом?
У меня нет ответа, да и у Миши тоже. Пока же он искренне считает, что лучшим выходом для всех была бы Мишина скоропостижная смерть от инфаркта.
На следующий, разумеется, день после полной выплаты кредита.2009
СМЕНА ВЕХ
В фитнес-клубе тренер рассказывал, как его уговорили поставить на лыжи чьего-то сына, пацаненка не то 16, не то 17 лет, – в общем, школьника на выданье. История приключилась проблемная, но поучительная.
Проблемы начались практически сразу, поскольку мальчишка заявил, что на горные лыжи – это отстой, а круто – это сноуборд, и надул губы, узнав, что придется заниматься все же лыжами. Потом выяснилось, что он не выйдет даже на учебный склон без модного горнолыжного костюма, покупку которого родителям, волей-неволей, пришлось оплатить. И только тогда наша парочка отправилась на подмосковный горнолыжный курорт Сорочаны.
«И там, – сказал тренер, – этот пацан, этот чечако обиделся, как девушка, когда ему взяли в прокате самые дешевые лыжи. Нет, представляете? Спортивной подготовки никакой, кататься не умеет даже плугом, но лыжи уже подавай самые крутые! Атас!»
Но я как раз все очень хорошо воображал. И я сказал, что у парня наверняка ничего не получалось, и что через час занятий он сказал, что устал и на сегодня хватит. Что потом, увидев спортивный магазин, он сказал, что ему нужно купить крутую горнолыжную маску – зеркальную, разумеется. Что, отказываясь учиться лыжам, он попросил сфотографировать его на лыжах, чтобы фото разместить «В контакте», в «Одноклассниках» или в какой другой социальной сети, где хвастают фотками друг перед другом.
