Сергей Кремлёв - Русская Америка: Открыть и продать!
К 1810 году Камеамеа завершил объединение всего архипелага и царствовал по 1819 год. А тридцать лет власти в первом поколении над горячими курчавыми головами — это не шутка. Недаром его иногда называли Петром Великим и Наполеоном Полинезии.
Есть портрет Камеамеа, сделанный неизвестным художником (возможно — М. Тихановым, бывавшим на Гавайях с судами РАК). На этом портрете король худощав, одет по-европейски и со вкусом — белоснежная рубашка, черный жилет, изящный черный галстук-завязка… Лицо умное, европейское, глубоко посаженные глаза смотрят внимательно и жестко, волевые губы крепко сжаты. На начисто пробритой голове с темени на лоб идет узкая, высотой сантиметра в три, полоса седых волос, торчащих «ежиком» — на манер современных «панков».
Во второй половине 10-х годов позапрошлого столетия вокруг Сандвичей разгорелись немалые страсти, в которых и оказался замешан этот король-«панк»…
Первым европейским кораблем, который он увидел, был корабль Кука. Вторым — американское судно «Колумбия» под командой первого невольного «кругосветчика» США капитана Роберта Грея. Грей шел от северо-западного берега Америки с грузом пушнины в китайский Кантон (в одном из источников его судно названо почему-то «китобойным») и в 1789 году наткнулся на цепь островов…
Ни первый, ни второй опыт общения с белыми особой радости
Камехамеха не доставил, но вот ружья белых и их суда ему понравились. Позднее, правда, он использовал и управленческий опыт белых, привлекая некоторых из них к своим делам, но под безусловное их влияние не подпадая.
Вначале же он смог обзавестись ружьями, поскольку янки были заинтересованы в ароматном гавайском сандаловом дереве, высоко ценимом в США и Китае, и были вынуждены пойти ему — еще не королю, а вождю — навстречу.
К слову, уже эта деталь доказывает ум Камеамеа и его натуру. Другой какой дурак позарился бы на бусы, виски, «сникерсы» и «памперсы»… А Камеамеа предпочел получить могучий фактор силы. К ружьям вскоре прибавился пусть и небольшой, но «настоящий» корабль. А уж управлять им гавайцев учить долго не пришлось.
Желание иметь свой корабль вождь высказал при посещении Гавайев экспедицией бывшего офицера Кука — Джорджа Ванкувера в марте 1791 года (француз Лаперуз был на Гавайях в 1786 году, что называется, мимоходом и высаживался лишь на Кауаи). Проводя тщательные съемки западного побережья Северной Америки от 30-го до 60-го градуса северной широты, Ванкувер заходил потом на Гавайи еще не раз.
Получив в придачу к ружьям и корабль, вождь начал добывать славу и верховную власть. А через десять лет он имел флот из двадцати пяти кораблей и прочное положение властителя островов.
Неглупо!
Правда, все это — ценой прогрессирующей вырубки сандаловых лесов, единственного предмета гавайского экспорта.
Кроме того, Гавайи постепенно становились базой для американских китобоев в тихоокеанских водах.
В 1804 году островитяне столкнулись уже с новым типом белых — с русскими. Да еще с такими славными нашими соотечественниками, как русские военные моряки! Да еще и под началом такого командира, каким был умница наш Юрий Федорович Лисянский. Юрию Федоровичу шел тогда тридцать первый год. А в двадцать лет лейтенант Лисянский в числе двенадцати (по другим данным шестнадцати) лучших перспективных морских офицеров был направлен Екатериной на стажировку на английский флот — волонтером. Вместе, к слову, с Крузенштерном.
Был он на чужбине пять годков… Сделал несколько кампаний, воевал с французами, был ранен в голову, ходил к Северной Америке и в Ост-Индию, огибал южную оконечность Африки — мыс Доброй Надежды, некоторое время жил в Филадельфии.
И полностью сохранил при этом душу русскую, а характер — счастливый.
Если не ко времени визита Лисянского в 1804 году, то позднее Камеамеа, как я могу предполагать, понял, что против белых ему не выстоять. Логичное решение — войти с какими-то белыми в прочный политический союз.
Но с какими? Чью руку выбрать?
Руку Англии Кука, нарвавшегося на копья островитян, и английских прощелыг-авантюристов, услугами которых он пользовался?
Лапу Штатов бесцеремонного Грея, норовившего урвать побольше выгоды, и еще более бесцеремонных китобоев? Или десницу России Лисянского — доброго и уважительного, исполненного непоказного благородства, с курчавинкой в волосах, с немного вывернутыми губами, делающими его чуть похожим на островитянина? Король, как я уже говорил, глупцом не был. Но и влияние янки усиливалось.
Поэтому, хотя Камеамеа и попытался не раз заручиться покровительством русских, о непосредственном переходе в подданные русского императора не заикался. Впрочем, надо полагать, что при нашем умном к этому делу подходе все могло быть и иначе.
Зато о русском подданстве подумывал король Тамари-Каумуамия…
В КОНЦЕ 1808 года Баранов отправляет на Гавайи 14-пушечный шлюп «Нева» под командой лейтенанта Леонтия Гагемейстера (с этим морским офицером мы еще познакомимся ближе) — на зимовку. Одновременно Гагемейстер должен был проводить обычные исследования.
Уйдя из Ново-Архангельска 10 ноября 1808 года, «Нева» пришла на Сандвичи-Гавайи в начале января 1809 года, и там Гагемейстеру удалось установить с Камеамеа неплохие отношения. Камеамеа и принял его радушно, и пообещал выделить землю под русское поселение.
Удивительного и неожиданного тут ничего не было. Еще Резанов в письме Румянцеву от 17 (29) июня 1806 года сообщал:
«Король Сандвичевых островов Тооме-Оме-о предложил г. Баранову дружбу свою… Купил до 15 одномачтовых судов… а ныне купил у американцев трехмачтовое судно… Тооме-Оме-о хочет быть в Ново-Архангельске. Положив основание торгу, он обещает возить сюда произведения свои в плодах хлебного дерева, кокосах, таре, древесных веревках, свиньях и хлебе… а получать отсюда тики, холсты, железо и лес для кораблестроения…»
Вот так!
Очевидно, Резанов имел в виду то первое торговое соглашение РАК с Камеамеа, которое заключил с ним в 1806 году мореход РАК Сисой Слободчиков, пришедший на остров Оаху на шхуне «Николай»…
А 18 июня 1809 года Гагемейстер уже с Камчатки отправил министру коммерции Румянцеву рапорт с планом организации на Гавайях сельскохозяйственной колонии для снабжения продовольствием Русской Америки. Он считал, что на первое время хватит одной крепостной башни-блокгауза, двух десятков русских и одной пушки… Интересно, что через десять лет РАК в своей «гавайской» инструкции от 12 (24) августа 1819 года тому же Гагемейстеру высказывала ту же идею: «Всего лучше для первого случая… построить в выгодном месте здание в виде обширной башни, которую, чтоб островитяне и другие имели в должном уважении, снабдить несколькими пушками…»
5 ноября 1809 года Главное правление РАК обратилось с таким предложением к самому царю, но основание русской колонии на Гавайях сочли авантюрой. И хотя, напротив, отказ от идеи был геополитическим идиотизмом, столичные англосаксонские и масонские «кроты» явно убеждали Александра в обратном, и — как видим — убедили.
Тем не менее Камеамеа к русским относился в целом лояльно (хотя противодействие этому со стороны его «министров»-янки и просто янки было огромное!). Достаточно сказать, что он подарил Баранову земельные владения, и состарившийся Баранов, готовясь отойти от дел в 1818 году, не исключал мысли поселиться на Гавайях.
Итак, русские на островах постоянной базы не имели и появлялись там периодически. Янки были у Камеамеа под боком — в советниках. А американские капитаны и торговцы-«бостонцы» толклись на Гавайях постоянно.
Островные же короли были людьми достаточно капризными. К тому же их постоянно и целенаправленно подзуживали против русских. Так, во время англо-американской войны, в 1813 году, капитан корабля Американской меховой компании Астора (и о ней в свое время будет сказано) — янки Уильям Хант отплатил Баранову за укрытие от англичан в Ново-Архангельске тем, что, объявившись потом на Сандвичах, оклеветал русских перед Камеамеа. И тот перестал доверять им и Баранову лично…
Не был последователен и Тамари (в 1821 году в одном из документов РАК говорилось об «известном его диком непостоянстве»).
Поэтому «гавайская» русская политика должна была проводиться очень аккуратно и кропотливо — при постоянном наращивании нашего присутствия там. И, конечно же, раз какие-то виды уже обозначились, эту политику надо было проводить по-державному, то есть силами державы.
А проводилась она, по сути, лишь силами РАК…
И вдруг ситуация приобрела обвальный характер… В 1815 году Баранов отправляет на Сандвичевы острова экспедицию во главе с агентом-комиссионером РАК доктором Егором Николаевичем Шеффером.
В то время Сандвичи были уже достаточно централизованы. Да и — сильны. Уже Кук число островитян оценивал в 200 тысяч человек, и при всей своей приблизительности эта цифра уважение внушает.
