Лев Котюков - Черная молния вечности (сборник)
Например, есть у нас рубрика «Русь пьющая», где публикуются соответствующие стихи и материалы. Так вот, некоторые пристрастные критики обвиняют нас в пропаганде пьянства. Но большинство из этих хулителей протрезвится только в гробу! Впрочем, можем их утешить – в новых номерах журнала предусмотрена рубрика «Русь непьющая», так что после протрезвления – милости просим.
Не могу обойти молчанием наших поэтесс. Многие из них активно участвуют в конкурсе поэзии и красоты, к которому мужчины категорически не допускаются. Ныне конкурс стал международным. Я не называл фамилии поэтов, чьи публикации украшают журнал, опасаясь кого-то забыть и тем самым нажить лишних врагов, а таковых у меня и без того «выше крыши». И это хорошо. Ибо без врагов, как и без друзей, жизнь неполна. Но имена наших поэтесс, чьими женскими и литературными талантами не перестаю восхищаться, рискну назвать и заранее склоняю повинную голову, если кого-то не упомяну. И что там какие-то «раскрученные-перекрученные» поэтесски из телеканала «Культура», если наш журнал украшают Ольга Дьякова и Ольга Воронина, Наталия Гай и Ольга Журавлёва, Ирина Крашенинникова и Ольга Коренева, Елена Есина и Елена Муссалитина, Наталия Воробьёва и Алла Паролло, Раиса Романова и. о нет, я никогда не остановлюсь и поэтому и завершу список.
Редколлегия и авторы журнала активны не только в профессиональной работе, но и в общественной. Мы провели более 70 вечеров и презентаций журнала. В том числе и в дальнем зарубежье (в Польше, Хорватии, Сербии, Македонии, Румынии), в ближнем зарубежье (на Украине, в Крыму), а также в Санкт-Петербурге, Архангельске, Тверской и Владимирской областях и практически во всех городах и районах Подмосковья, не говоря уже о Москве. Учреждена международная премия «Поэзия» совместно с МСПС, лауреатами которой стали как признанные мастера слова, так и молодые дарования. Но не буду превращать свои размышления о проблемах современной поэзии и проблемах нашего журнала в канцелярский отчёт, ибо отчитаться, слава Богу, есть за что – не только на Страшном Суде.
Сгинули во тьму и дым времена, когда приказом или телефонным звонком из ЦК делали из любого дерьма поэтов, а из настоящих поэтов – дерьмо. Но и в те времена поэзия оставалась поэзией, да ещё какой! И хватит завывать нашим литературным сообществам о временах последних, хватит скулить о погибели земли Русской. Хватит призывать к междоусобной борьбе в рядах нашего творческого Союза под прикрытием старого лозунга – борьбы «отличного» с «хорошим». Как правило, в результате этой борьбы всегда побеждает нехорошее. А я повторю знаменитые слова, к сожалению, подзабытого кое-кем гениального Владимира Маяковского: «Больше поэтов, хороших и разных».
Были, есть и будут в Москве и в России поэты, ибо поэзия это не то, что нужно, а без чего невозможно жить ни по ту, ни по эту сторону России. Нет и никогда не будет для русских поэтов времён последних, ибо в наших поэтических строках бьётся и светится время вечное.
Единство и одиночество
Боже мой, как тяжело, как одиноко струит во тьме свои быстрые воды ночная река!.. Страшно войти в неостановимый поток наощупь, когда ни луны, ни звезд, – и промозглый ветер с севера в незримых, низких тучах над слепым, движущимся зеркалом.
Течение стремглав уносит нас от того места, где мы вошли в воду – и, дай нам Бог, когда-нибудь выйти на противоположную сторону!.. И, если мы не сгинем на быстрине, если на последнем пределе одолеем холодную, постороннюю стихию, то выйдем на земную твердь совсем не там, где рассчитывали.
Уходит из-под ног неверное илистое дно, гаснут редкие огни на берегах, черное небо, не отражаясь, колеблется в черной реке, – и несет, уносит течение одиноких ночных пловцов в беспредельную неизвестность времени…
Страх одиночества сбивает людей в орущую, безоглядную толпу.
«Государство есть насилие!» – провозглашает человек, не способный одолеть свой внутренний страх перед вечностью.
Не одиночеством ли души человеческой объяснимо порабощение разума мечтой о переустройстве мира насилием? Мечтой и беспощадным действием, где само одиночество за ненадобностью не принимается в расчет, где за истинное бытие выдается мечта, презирающая жизнь, а не жизнь, порождающая мечту.
О, русское одиночество, как легко соблазнить тебя иллюзией единства в неуютные дни последних листопадов и дождевых ветров!..
Осень… Осень… Осень…
Радость… Тревога… Тревога и беззащитность!..
И мираж счастья, в котором наяву – ад.
Одиночество, как тяжкая неизлечимая болезнь парализует в человеке способность восприятия мира во всей его полноте.
Живая жизнь воспринимается – и душой, и взглядом, – как отражение в расколотом зеркале на пыльной, чужой дороге.
Немощь отравляет и мертвит душу человеческую. И вместо того, чтобы найти противоядие от смертельной хвори внутри себя, выйти в космос своего родового сознания, беззащитный человек выходит в агрессивный космос толпы, где личность, являясь объектом действия и воздействия, обращает свое подсознание в необогащенное сырье, жадно поглощаемое несытью абсурда.
У каждого свое одиночество. Каждый, исходя из своего одиночества, понимает единство. Но никто, исходя из единства, не хочет понять одиночество. И бредет неведомо куда одинокая толпа, и осколки поверженных зеркал хрустят под ногами, и мировая пыль облаком облекает уходящие человеческие души.
Человек знает свое одиночество, но толпа своего одиночества не ведает.
Живая субстанция личного человеческого времени болезненно переживает свое уничтожение.
Приходи!.. Вместе время убьем! – говорит человек человеку – и слышит, будто эхо. – Приходи!.. Вместе убьем одиночество!..
Человек, сознательно и бессознательно лишающий себя одиночества, – мелкий слуга смерти.
Вместо того чтобы с суетной ухмылкой посматривать на отстающие часы, – всем сердцем почувствуй одиночество всего человечества, всей Божественной Вселенной, – и поймешь, осознаешь – ты до конца не один в одиночестве!
Но, увы, пытающиеся разумом понять сие, – теряют разум.
Но, пытающиеся презреть разум, – теряют безумие.
И, вкушая пищу, чувствуют только вкус ложки во рту.
В полночь человек, затаив дыхание, припадает к дверному глазку, вглядывается в пустую полутьму лестничной площадки, – и с напряженным лицом, на цыпочках отступает от двери вглубь своего железобетонного жилья, узрев нечто, известное лишь ему одному. А утром?.. Утром он сам не знает – что было с ним в полночь.
Лишенный свободы в свободе ищет спасение от одиночества. И. на свободе с тоской вспоминает некое иллюзорное единство, пережитое в неволе, ибо свобода есть отсутствие страха. Но страх отсутствует лишь в Небытии.
Человек – пасынок свободы.
Мачеха-Луна родней человеку, чем Земля-мать… И все же надо полюбить свободу, а не себя в свободе. И не надо терзать душу, вопрошая: «Я не люблю себя! Но отчего меня не любят другие?!» Тайная свобода творца – не вседозволенность, а неистовая борьба с самим собой во имя свободы. Вседозволенность – потеря самого себя. Вседозволенность – растворение в Ничто. Вседозволенность – смерть свободы.
Страшен человек, ненавидящий других, но в сто крат страшней человек, ненавидящий самого себя!..
Господь властвует над невозможным, а для возможного вполне хватает воли людской. Человечество в кровавых борениях постоянно стремится осознать себя в единстве. И с закрытыми глазами силится ужиться в бессмысленном единстве, ибо слишком велика цена жертв, положенных на алтарь безысходной борьбы.
Но истинно ли Единство, сотворенное волей разума? Разум не в состоянии осознать до конца свою собственную сущность. Воображаемое сверхдружелюбное существование человеческих душ в бесконечности – химера.
Выдающийся философ нашего века Карл Ясперс, воспринимая единство, как предел бытия, воскликнул в отчаянье:
«Этот предел ведет меня к самому себе, туда, где я уже не прячусь за объективной точкой зрения, сводящейся к совокупности моих представлений; туда, где ни я сам, ни экзистенция другого не могут стать для меня объектом!»
Предел бытия есть полное растворение одиночества в единстве, то есть в пустоте. Пустота ненасытна. Это она наполняет человеческую жизнь тоской небытия в самом себе, это она питает безумные, стадные инстинкты!.. И одинокая душа, измученная поединком с внутренним небытием, рвется вон из самой себя на призывные вопли разбухающей толпы, преобразующей внутренний распад во внешний. Пустота – мать движения. Мать и детоубийца!..
Быстрей!.. На последнем дыхании!.. Только бы успеть!.. Успеть незнамо куда!.. Успеть только ради того, чтобы успеть!.. Успеть вслед за другими!.. И пусть нигде уже нет этих других – все равно успеть, чтобы не успел никто! Быстрей!.. Быстрей!! Быстрей!!!
Вниз по каменистому склону вместе с ручьем, пересыхающим от безжалостного черного солнца. Вперед, из последних сил в объятья могучей реки, спокойно и безразлично отражающей невыносимый свет в пустое пространство!.. Но:
