Андрей Савельев - Черная книга Чеченской войны
Не исключено, что Дудаев рассматривал также и вопрос об использовании захваченных им арсеналов для оказания давления на российские власти. Доктор технических наук З.Л.Зайнуллин, побывав в августе и ноябре 92-го в Грозном, рассказал о возможности атомного шантажа со стороны чеченского режима: “Это были [две] атомные бомбы. Поскольку я специалист по стратегическому, а не тактическому оружию, то могу ошибиться в деталях, но не в сути дела. Мощность 0,15 мегатонны, диаметр до 1, длина до 8–9 метров”. Чтобы взорвать обнаруженную атомную бомбу, считал Зайнуллин, достаточно сбросить ее с самолета, и она сработает на 20–30 процентов своей мощности. Даже аварийный подрыв даст 12 % радиации, светового излучения и ударной волны (КП, 01.12.95).
Реальной была также возможность использовать для террористических целей расположенный вблизи населенного пункта Толстой Юрт спецкомбинат “Радон”, предназначенный для транспортировки и захоронения радиоактивных отходов малой и средней мощности. В его хранилищах осуществлялись прием и изоляция материалов, не относящихся к ядерному циклу. В марте 1995 года технологические помещения и оборудование хранилища находились в неработоспособном состоянии, учетная документация на источники ионизирующего излучения отсутствовала, места их хранения не были обеспечены охраной и не соответствовали требованиям радиационной безопасности. Только поле начала антитеррористической операции предприятие “Радон” было взято российскими военными под контроль и не пострадало в ходе боевых действий. Была издана специальная директива, в которой содержались координаты могильника ядерных отходов, и любые удары, включая авиационные и минометные, по этой территории были полностью исключены (“Красная звезда”, 29.02.2000).
Режима Дудаева-Масхадова не смог воспользоваться возможностями ядерного терроризма, но нанес окружающей среде огромный ущерб другими методами. Чечня превратилась в сплошную зону экологического бедствия. Уже к 1995 году более 30 процентов территории Чечни характеризовались как зона экологического бедствия. Еще около 40 процентов территории республики имели статус зоны с особо неблагоприятной экологической обстановкой. В последующие годы экологическая обстановка еще более ухудшилась.
Главным источником загрязнения в Чечне стали частные мини-нефтезаводы и нефтеперегонные установки, число которых к августу 1999 составляло более 15.000. Построенные вопреки технологическим нормам, такие устройства наносили окружающей среде непоправимый вред. Легкие фракции переработки использовались, а тяжелые сливались на грунт. Это привело к формированию мощных очагов загрязнения нефтепродуктами подземных вод, зоны аэрации и почвы.
В Грозном в результате многолетних аварийных утечек нефтепродуктов из коммуникаций и хранилищ в зоне аэрации и грунтовом горизонте скопилось более 2 млн. тонн нефтепродуктов. В пределах этой территории (30 кв. км) сформирован грунтовый нефтеводоносный горизонт с верхним плавающим слоем нефтепродуктов мощностью до 12 м. На отдельных участках долины реки Сунжа этот слой выходит на поверхность путем открытого просачивания. Анализ режима нефтеводоносного грунтового потока за последние 10 лет показал, что скорость подъема нефтепродуктов достигает 1 метра в год. Все это, если не принять решительных мер, может привести к заболачиванию нефтепродуктами значительных площадей района города Грозный уже в ближайшие годы, то есть к экологической катастрофе.
Подземные воды не меньшей степени загрязнены нефтепродуктами, фенолами, аммиаком, органическими веществами, сульфатами и пестицидами — особенно в районах кустарных нефтеперерабатывающих заводов, нефтеперегонных установок, автозаправочных и наливных станций нефтебаз. Наиболее загрязнены нефтепродуктами и фенолом районы Грозного, сел Сары-Су и Карголинское, где ПДК превышены в 100 -1.000 раз.
В сельскохозяйственных районах наблюдается накапливание в подземных водах пестицидов — до 24 ПДК, органических веществ — до 13 ПДК. Увеличиваются минерализация воды — (до 9 ПДК) и содержание в ней сульфатов. Содержание нефтяных продуктов, превышающее ПДК в 15 раз, установлено и в целом ряде водозаборов, эксплуатирующих напорные воды до глубин 250 метров. Употребление воды из таких источников может вызывать сильное отравление и привести к поражению пищеварительного тракта и печени человека.
Загрязнение воды в Сунже в районе Грозного составляет по органическим веществам составляет до 5 ПДК, по аммонийному азоту — до 3 ПДК, по нитритному азоту — свыше 10 ПДК, по нефтепродуктам — до 25 ПДК, по соединениям меди — до 8 ПДК. С поверхностным стоком в реку Аргун поступают загрязняющие вещества со среднегодовой концентрацией по органическим веществам до 4 ПДК, по соединениям азота до 3 ПДК. Для этой реки характерно значительное содержание соединений меди со среднегодовой концентрацией свыше 10 ПДК и соединений железа с концентрацией до 25 ПДК. По последним данным, загрязнение в реке Аргун в результате работы кустарных заводов и установок по переработке нефти по нефтепродуктам в отдельных местах превышает 1.000 ПДК. Аналогична ситуация и по загрязнению рек Белка и Терек. Угроза экологической катастрофы нависла над Каспийским морем и его уникальными рыбными запасами.
Участие иностранных граждан и государств в поддержке режима Дудаева-Масхадова
Информационные провокации стали продуктом сотрудничества антироссийских сил и чеченских мятежников. Выстроенные ими информационные каналы позволяли мгновенно распространять заготовленные материалы и возбуждать мировую общественность против России. Соответственно оказывалось давление на российское руководство с целью склонить его ослабить меры против чеченских бандформирований.
Двойная мораль политиков и правозащитников выразилась в избирательном рассмотрении и предвзятой интерпретации фактов.
Например, обвинения в адрес России за нарушения прав человека в Чечне со стороны военнослужащих российской армии сочетались с полным игнорированием того факта, что режим Дудаева-Масхадова полностью искоренил на своей территории какие-либо признаки правовой системы, направленной на соблюдение прав человека, а глумление над элементарными нормами человеческой морали стали в условиях этого режима повседневностью на все территории Чечни.
Примечательно, что информация о зверствах боевиков всегда ставилась под сомнения, а информация, способная нанести ущерб международному авторитету России постоянно интерпретировалась как достоверная. Примером может служить заявление представителя госдепартамента США Джеймса Рубина о том, что администрации США “известны сообщения о гибели российского журналиста” Яцины от рук чеченских боевиков, и она “намерена осудить это самым серьезным образом”, если данная информация подтвердится. Таким образом, поставлена под сомнение информация о 8-месячном содержании журналиста в заложниках и публичные свидетельства очевидцев о его расстреле. Зато в случае с журналистом радио “Свобода” Бабицким информация была принята без всякой проверки и безапелляционная реакция г-на Рубина последовала незамедлительно.
Аналогичный пример “двойного стандарта” — отказ во въездной виде Алле Гейфман, 13-летней школьнице, пробывшей в чеченском плену почти 6 месяцев и способной рассказать о творимых бандитами издевательствах. В данном случае не сыграло роли и приглашение ряда американских организаций. При этом в США и другие страны Запада практически беспрепятственно приезжали эмиссары чеченских боевиков, их встречали официальные лица, им предоставлялась возможность выступать в СМИ и делать заявления.
С момента начала контртеррористической операции в августе 1999 с участием иностранных средств информации и видных государственных деятелей иностранных государств против России были осуществлены следующие информационные провокации:
Миф о гуманитарной катастрофе. Начало войсковой операции российской армии против бандформирований в августе 1999 вызвало новую волну беженцев, которых чеченские боевики и зарубежные недоброжелатели России стремились использовать в своих целях, распространяя завышенные сведения о численности беженцев и преувеличивая трудности их положения в местах временного проживания. В частности, известны факты, когда зарубежные корреспонденты раздавали беженцам на контрольно-пропускных пунктах плакаты, и заставляли их скандировать антироссийские лозунги. Часть беженцев участвовала в этих спектаклях в надежде, что власти под давлением мировой общественности быстрее решат их проблемы. Этим эгоистическим настроениям способствовали также власти Ингушетии, стремящиеся получить дополнительные финансовые и материальные ресурсы не только для обустройства беженцев, но и для решения других проблем Республики. В действительности обстановки гуманитарной катастрофы на административных границах Чечни никогда не было. Потоки беженцев контролировались и распределялись в развернутые палаточные лагеря, где оперативно создавалась система снабжения, оказывалась медицинская помощь.
