Захар Прилепин - Летучие бурлаки (сборник)
Его беда, что громокипящие, в чём-то удивительные, в чём-то позорные девяностые в России сменились «нулевыми» — не левыми, не правыми, а квазистабильными и в целом скучными до остекленения глаз.
Ему-то поначалу было совсем не скучно.
«Поймай меня, если сможешь» (есть такое кино) — это, конечно, про Бориса Березовского в не меньшей степени, чем про любого «великого комбинатора» и гениального махинатора. С 1999 года против него ведётся следствие прокуратурой Швейцарии по обвинениям в мошенничестве и отмывании денег. В России он с 2001 года находился в федеральном розыске по обвинению во всё том же мошенничестве, всё том же отмывании денег, а также в попытке насильственного захвата власти. Ордер на его арест был выдан Интерполу Бразилией по обвинениям в традиционном уже мошенничестве и, о да, отмывании денег через футбольный клуб. Следом Латвия отказала ему во въезде в страну — политические интересы Березовского в этой стране были настолько велики и неконтролируемы, что могли привести там к небольшому государственному перевороту. Давайте оставим на минутку наше моралите и честно признаем: ну, это же Голливуд. Это плутовской роман, с каждой сценой приближающийся к огромной, во всю человеческую судьбу, драме.
Он, наверное, сам удивился, с какой скоростью всё начало меняться в его судьбе.
Позавчера он своими руками привёл Владимира Путина к власти, передавив всех его конкурентов.
Вчера владел, помимо своих многочисленных миллионов, загибайте пальцы, пятью крупнейшими российскими газетами, шестью крупнейшими российскими журналами, радиостанцией «Наше радио» и двумя телекомпаниями, в числе которых был «Первый канал» — центральное и основополагающее ТВ страны.
И с таким вот добром он нежданно вылетел из России, как пробка из бутылки шампанского, которую он так долго и самозабвенно тряс… Позади бурлила яростная пена.
«Я тебя породил, я тебя и уйму», — крикнул из Лондона Березовский своему бледнолицему протеже, в саркастичной, присущей ему манере перефразировав строчку из повести Николая Гоголя.
Газеты и телекомпании, естественно, остались дома, и все их понемногу прибрали к рукам кремлёвские ребята. Но чёрт бы с этими медиа, у Березовского оставалось ещё кое-что.
Например, чудесный остров Fisher’s Island близ Майами. Великолепный дворец в Марракеше, что на территории Марокко. Не считая мелочей вроде завода «Боржоми» и телекоммуникационного оператора Magticom в Грузии.
С такими активами можно было жить долгую, очень насыщенную и крайне приятную жизнь, ни о чём не беспокоясь.
А можно было покуролесить.
Березовский, ни минуты не думая, выбрал второе.
Давайте прямо себе признаемся: с того момента его могли убить в любой день. Он отчётливо знал, с чем играет.
Сложно не оценить этот выбор: алогичный, иррациональный, безумный, — но Березовский не был бы Березовским, когда б выбрал покой.
Он предпочёл наживать себе проблемы и будоражить покинутую им страну вместе со всеми её новыми вождями. Тем более все основания для этого у него были.
В своё время русский философ Константин Леонтьев предлагал «подморозить Россию». Тогда, в XIX веке, этого не случилось, зато получилось сейчас.
Наши кремлёвские псевдоконсерваторы не учли одного: нельзя подмораживать гнилой продукт. Иначе, когда этот продукт (в нашем случае — Россия) начнёт оттаивать, оттуда такая зараза полезет, что не обрадуешься.
Березовский со своей бесподобной интуицией понял это одним их первых: заморозки в данный момент вредны, вредны, вредны, надо их остановить.
Какие бы мотивации им ни руководили — он был безусловно прав.
Хотя в случае Березовского наверняка имело место и личное предчувствие того, что ему самому — как физическому телу — эти заморозки не перенести.
В застывшем состоянии Березовский существовать не мог. В спячку уходить тоже не умел.
Он был как тот самый велосипед: Березовский продолжался, пока двигался.
Наш герой поменял имя на Платон Еленин — в надежде обыграть настигающую судьбу. И — стремительно спустил более чем миллиардное — задумайтесь! — состояние неведомо куда. Россия и не такие амбиции и состояния съедала за один перекус.
Березовский передавал и пересылал тяжеловесные суммы политикам, оппозиционерам и проходимцам, оставшимся в России. Куда делись все эти деньги — никто не знает. Куда-то.
Березовский вложил $38 млн в прошлую украинскую «оранжевую» революцию — ему обещали в подарок «Укртелеком» за победу, но после победы спросили: «Какой “Укртелеком”? Не знаем ничего…». Он предоставил общественности документы, доказывающие его необъятную финансовую помощь, переведённую на «развитие молодой украинской демократии», но благодарные победители даже не пригласили его в гости.
Я всё думаю: как он это переживал? Вот эти свои кошмарные неудачи. Что делал? Пил вискарь стаканами? Плакал? Молился? Бился в истерике: «Я порву вас всех!» (именно так он кричал в своё время в Чечне на российских генералов, смевших спорить с ним)? Или глотал антидепрессанты? Или по-русски рубил воздух рукой и говорил: «Да и… чёрт с ним!»
Березовский был безжалостен в своё время — теперь безжалостны были к нему. Его кидали, его банкротили, его обворовывали все кто мог. Но и сам он помогал своим врагам в меру сил. Одних отступных последней жене заплатил до 220 млн фунтов стерлингов. За такие деньги он мог сто лет подряд покупать себе каждый день по новой жене.
Одна печаль: собственная судьба в конечном итоге затребовала с Березовского таких отступных, которые в фунтах не исчисляются.
Чувствуя это, он совершал всё больше ошибок, всё чаще блефовал, всё хуже выглядел.
В апреле 2012 года Березовский назначил премию в 50 миллионов рублей за арест Путина. В мае увеличил эту премию до 500 миллионов рублей. Это было смешно — «Триумфа» уже не получилось. Артистов на такое дело не находилось.
Он доигрывал один. Зрителей становилось всё меньше.
На суде с Романом Абрамовичем, который, как мы теперь понимаем, был последним шансом Березовского спасти своё финансовое положение и вернуть прежнюю репутацию, он непрестанно завирался и вёл себя, как будто демон за его плечами окончательно превратился в мелкого беса.
Судья сказала: «Я пришла к выводу, что господин Березовский является ненадёжным свидетелем, считающим истину гибкой и переменчивой концепцией, которую можно менять в зависимости от своих сиюминутных целей. Порой его показания были намеренно лживыми; порой он явно сочинял свои показания по ходу процесса, когда ему было трудно ответить на тот или иной вопрос. Порой у меня создавалось впечатление, что он не обязательно намеренно лгал, а скорее сам заставил себя поверить в представленную им версию событий».
О, это блестящий диагноз, на глазах превратившийся в эпитафию.
Его почти не воспринимали всерьёз в России. Его перестали воспринимать всерьёз в Англии.
За новые публикации о себе в прессе ему приходилось платить. Ему! — владевшему собственной медиаимперией, одной из крупнейших в мире! Ему! — о котором при жизни написали множество книг и сняли несколько фильмов.
Он пересел с чартеров на обычные рейсы — и теперь его, вчерашнего миллиардера и крупнейшего афериста прошлого века, видели в банальном бизнес-классе.
Шампанское он брал там или нет? Он — который позавчера любой самолёт мог шампанским заправить?
У него, уверен, был колоссальный запас сил на то, чтоб двигаться дальше, но стоять на месте для него оказалось совсем невозможным.
Ему, говорю, надо было вернуться в Россию и сесть в тюрьму. А лучше бы его выкрали из Англии.
Борис Абрамович, БАБ — эта гремучая помесь Остапа Бендера с мушкетёром — тюрьму пережил бы. Сложно представить, кем бы он вышел оттуда — отмороженным мистиком, православным мыслителем, вором в законе, сложившимся узником совести, поэтом или всем перечисленным вместе. Но он бы вышел.
Это был бы хороший вариант.
…но и случившийся — не самый плохой.
Наше время и так бедно на мифологическую фактуру: всё вокруг какое-то пошлое и скучное. Березовский, как мы прекрасно видим, был не пошлый и не скучный.
Но за последние пятнадцать лет из серого кардинала Кремля и едва ли не самого влиятельного человека самой большой страны мира он неустанно превращался в карикатуру на самого себя. Чтоб войти в большую историю, которую он желал больше денег и больше женщин, ему нужна была трагедия.
Трагедия — любым способом.
Безрезультатно перепробовав все иные способы быть равным самому себе и своим страстям, он выбрал способ самый последний и самый надёжный.
…в православной традиции самоубийц хоронят вне кладбища. Говорят, что они попадают в ад.
Впрочем, даже если б Борис Абрамович и не наложил на себя руки — шансов угодить туда у него было бы предостаточно. Редкий из кругов ада не примет его.
