Дмитрий Калюжный - Страна Тюрягия
Аналогичная ситуация с канализацией. Об этом деликатном предмете Европейские тюремные правила высказываются так:
«Санитарные установки и организация доступа должны быть достаточными, чтобы дать возможность каждому заключённому удовлетворять свои природные нужды в случае необходимости в чистых и приличных условиях» (§17).
По методике ЖКХ, норматив водоотведения следует принимать на уровне норматива водопотребления, за вычетом 3-6%, теряющихся при приготовлении пищи, уборке помещений и территорий, поливе зелёных насаждений и т. д., не попадающих в канализацию. По такой методике норматив водоотведения в целом по УИС должен составить 9,48 кубометров на одного человека в месяц. Однако фактически удельные затраты на водоотведение составляют здесь 8,2 кубометра, на 13,5% меньше, чем предлагается по методике ЖКХ.
В региональных учреждениях УИС канализовано лишь 65% объектов, из них жилые – 88%, помещения длительных свиданий – 99%, ШИЗО и ПКТ – 96%, и прочие объекты (столовые, клубы, склады, гаражи, медсанчасти и др.) в среднем 48%.
В лесных учреждениях объём потребления воды на нужды канализации составляет менее 0,1% общего объёма водоотведения, а в расчёте на одного человека в месяц – 0,21 кубометров. Это раза в три меньше, чем нужно человеку, чтобы дважды в день оставить после себя в отхожем месте порядок. А с учётом мелких потребностей и раз в пять меньше.
Ну что же, для нормальной жизнедеятельности организмов остаются ещё выгребные ямы, уж их-то можно нарыть, как окопов под Москвой в 1941 году. Таким образом, при отправлении одной из трёх главных физиологических потребностей человека пользуется услугами выгребной ямы каждый третий зэк региональных колоний, а в лесу практически все. Представь, читатель, как 300 тысяч человек сидят на корточках лицом друг к другу, и тяжёлая дума отражается на челе каждого из них.
Это – каменный век, но ГУИНу наплевать. Прав был мудрый тов. Земляника из бессмертного произведения Гоголя.
Осуждённый Г. (Свердловская обл., Ивдельский р-н, пос. Лозьва, учр. УЩ-349/56, колония-поселение) сообщает:
«Так как системы центрального водоснабжения в поселке нет, воду развозят на автомашине, если есть бензин, или на пожарном тракторе. Наше же общежитие видит воду раз в месяц, причём этого хватает на 2-3 дня. А так, сколько мы ни говорили и требовали, нач. отряда по этому поводу никаких продвижений не делает. Воды не то что на приготовление пищи, – на мытьё полов, а тем более стирку нет. А что отсюда следует, и так ясно».
Что интересно, даже на столь жалко выделяемые свет, воду и тепло денег нет. По самым скромным подсчётам, государство не додаёт на комбыт УИС 15% от требуемого, и около 5% от суммы фактических расходов по смете. Потому и числятся колонии в должниках у энергетиков и водоснабженцев, а кое-где уже и свет отключают, и воду.
Хоть душою и трудно согласиться, но разумом всё же можно понять, когда от тепла и света отключают неплательщиков – бедняков и пьяниц, или, допустим, даже целый обанкротившийся город. Но когда отключают от электричества тюремную зону – это прямая дорога зэкам на волю, а нам в холодное лето 53-го.
Голая зона
Зверьё лесное бегает само по себе, ни в чём искусственном не нуждаясь. Скотина домашняя уже кое в чём нуждается: человек строит для неё утепленный хлев, подбрасывает ей сена-соломы и нанимает ветеринара. Самому же человеку нужно ещё вот что: удобное помещение для проживания, горячая вода для гигиены, вкусная еда, свет, квалифицированные врачи, духовная пища и… одежда. О многом мы уже говорили, о многом скажем позже; здесь поговорим об одежде.
Те, кто пишут нам из колоний, прямо сообщают, что их тут содержат, как скотину домашнюю. А Европа между тем уверяет нас, что заключённый – это человек. А значит, должен иметь одежду:
«Заключённые, которым не позволяется носить собственную одежду, должны обеспечиваться полным комплектом одежды, соответствующей климату и достаточной для поддержания хорошего здоровья. Такая одежда ни коим образом не должна быть безликой и унизительной. Вся одежда должна быть чистой и содержаться в надлежащем виде. Нижнее бельё должно меняться и стираться так часто, как это необходимо для поддержания гигиены. Всякий раз, когда заключённые получают разрешение на выход за пределы исправительного заведения, им следует позволить носить собственную одежду или другую одежду, не вызывающую подозрения».
Эти европейцы, похоже, слишком большие чистюли. В российском же Уголовно-исполнительном кодексе «одежда» упоминается лишь в общем контексте, как элемент материально-бытовых благ:
«Статья 51. Материально-бытовое обеспечение осуждённых к ограничению свободы.
1. Осуждённым к ограничению свободы в исправительных центрах обеспечиваются необходимые жилищно-бытовые условия.
2. Осуждённые размещаются в общежитиях исправительных центров, где им предоставляются индивидуальные спальные места и постельные принадлежности. Норма жилой площади в расчёте на одного осуждённого в исправительном центре не может быть менее четырёх квадратных метров.
3. Одежда, бельё и обувь приобретаются осуждёнными самостоятельно за счёт собственных средств. При отсутствии у осуждённых собственных средств по не зависящим от них причинам администрацией исправительных центров в индивидуальном порядке может быть оказана помощь».
Как не выполняются первые два пункта этой статьи Закона, также не выполняется и третий пункт. Ведь фраза «может быть оказана помощь» означает, что может и «не быть».
А в Правилах внутреннего распорядка о выдаче одежды вообще нет ни слова, хотя для заключённых это – проблема из проблем.
Игорь Викторович У. (Ивановская обл., г. Кинешма, учр. ОК-3/4):
«Прошу вашей помощи. Жить стало совсем плохо, у меня есть мама, но она старая, инвалид и помочь ничем не может. С едой здесь плохо, мыло дают мало, хватает только на баню, и то если хватит. Из одежды всё износилось, и выдавать не выдают, потому что нету. Если сможете чем помочь, то помогите».
Ольга С. (Владимирская обл., Судогодский р-н, пос. Головино, учр. ОД-1/1):
«Зовут меня Ольга, родом я с г. Кирова, детдомовка, родных и близких нет. 27 лет. Срок у меня 4 года 6 месяцев. Отсидела 3 года без помощи и поддержки, работать я не могу, т. к. очень плохое зрение, а очков у меня нет. С начала срока работала на швейке, а потом вообще стала плохо видеть и я вообще ушла с рабочки, а если быть точнее, то списали, потому что надо давать продукцию, а я полчаса вставляю нитку в иголку. Раньше хоть отоваривалась на то, что зарабатывала. А сейчас совсем со мною плохо. Раньше хоть что купишь, чаю, сладкого, ведь в отоваровке нет-нет, да и появлялись конфеты. Вот так и жила, а сейчас у меня кончились деньги.
Если сможете, хоть чем-нибудь помогите, я буду безгранично благодарна. Может, вышлете вещи, я сообщу размеры: 46—48, обувь 38, рост 170. Помогите, чем сможете».
Александр Сергеевич П-н (Кировская обл., Омутнинский р-н, г. Котчиха, учр. ОР-216/1):
«Вероятнее всего, вы получали уже письма от грешников, находящихся за колючей проволокой. Я не знаю, как нужно писать письма с просьбой о помощи, никогда не приходилось. А теперь у меня просто нет другого выхода, как молить о помощи. Не буду писать о всём том бедственном положении, которое творится здесь. Администрация не в состоянии обеспечить людей, даже нас, туберкулёзных больных, тёплыми вещами.
Я прошу помочь вещами. Дело в том, что я освобождаюсь в январе, а кроме старой фуфайки и доживающих последние дни сапог, у меня нет ничего.
Честно сказать, я не хочу по освобождении каким-либо преступным способом добывать элементарную одежду. Не могу больше смотреть на этот преступный мир. Надоело уже всё.
Помогите, пожалуйста».
Таким образом, прежние нормы вещевого довольствия устарели, да к тому же не выполняются, а новых нет. Как нет и одежды для заключённых.
Кто отломил руки Венере Милосской?
Мы уже сообщали, как однажды России, в связи с её принятием в Совет Европы, срочно понадобилось привести условия в тюрьмах в соответствие с теми, что приняты в цивилизованном мире. И, как вы видели из всего предыдущего текста, ничего не вышло.
Но «Европейские тюремные правила», оказывается, предусмотрели и такую неприятность, которая произошла в России, то есть нехватку денег на модернизацию тюрем и улучшение условий отсидки! Параграф первый части первой «Правил» рекомендует:[12]
«Лишение свободы должно осуществляться с учётом материальных и моральных условий, которые обеспечивают уважение человеческого достоинства и находятся в соответствии с этими правилами».
Это – указание не столько тюремщикам, сколько суду. Суд, вынося решение о наказании лишением свободы, прежде всего (ибо об этом говорится в части 1, §1 Европейских тюремных правил) должен учитывать, а есть ли в наших колониях такие условия, при которых в них можно содержать людей?
