Восточные услады, или любовные игры султанов - Эрдоган Сема Нильгюн

Барашка зарезали и вволю попировали. Сытых гостей сморил сон. Насреддин свалил их одежду в кучу и поджег.

Соседи проснулись и подняли крик, но Ходжа спокойно ответил:

— Друзья, зачем вам одежда, если завтра конец света?

— Насреддин, сынок, запомни: чем меньше спишь, тем лучше. — Почему, отец?

— Это полезная привычка. Как-то я проснулся на рассвете, решил прогуляться и нашел на дороге мешок золота.

— Тогда не для всех эта привычка хороша, Тот, кто золото потерял, наверно, встал еще раньше тебя.

— Законы не делают людей лучше, — сказал Насреддин правителю. — Истину нельзя никому навязать.

Но правитель думал иначе. У городских ворот он поставил плаху.

«Всякий путник, которого уличат во лжи, будет казнен!» — разнесли глашатаи.

Ходжа выступил вперед.

— Куда ты идешь?

— На виселицу.

— Врешь!

— Хорошо, повесьте меня.

— Но тогда твоя ложь станет правдой?

— А это уже не мое дело!

Белогривые волны медленно накатывали на берег, с грохотом разбиваясь о темно-синие скалы. Увидев это впервые, Насреддин был ошеломлен. Опомнившись, он подошел ближе, зачерпнул воды и попробовал ее на вкус.

— Надо же, — удивился Ходжа, — столько шума и пены, а пить невозможно.

Насреддин купил осла, но тот был слишком прожорлив. «Ничего, — решил Ходжа, — это дело поправимое». И с каждым днем стал давать животному все меньше еды.

В конце концов, осел умер с голоду.

— Обидно, — сказал Ходжа. — Еще чуть-чуть, и он бы научился не есть вообще.

Сосед застал Насреддина, когда тот посреди ночи лез в окно своей спальни.

— Ты что, Ходжа? Тебя не пускают домой?

— Тихо! Говорят, я хожу во сне. Хочу себя поймать за этим делом.

Насреддин увидел, как на базаре продавали каких-то птиц по пятьсот золотых за штуку. Назавтра он принес туда петуха, но никто не давал за него такой цены.

— Как же так! — возмутился Ходжа. — Вчера птицы были мельче, но их охотно покупали.

— Но это же были говорящие попугаи, — заметили ему.

— Глупцы! Они понравились вам своей пустой болтовней, а прекрасные мысли этой птицы, которая настолько умна, чтобы молчать, вы не ставите и в грош.

— Отнеси этот мешок ко мне домой, — сказал Насреддин носильщику на базаре.

— А где твой дом?

— Ишь, чего захотел! — возмутился Ходжа. — Чтобы я говорил первому встречному, где я живу?

Насреддина попросили произнести проповедь в мечети. В назначенный день он пришел туда и начал так:

— Друзья! Вы знаете, что я собираюсь вам сказать?

— Нет, не знаем!

— Тогда какой смысл с вами разговаривать? — возмутился Ходжа и отправился домой.

Его попросили выступить еще раз. Он задал тот же вопрос. Теперь ему ответили:

— Знаем!

— Если знаете, зачем я буду отнимать ваше время? Можете идти.

Насреддина уговорили выступить и в третий раз. И опять он спросил:

— Знаете?

— Кто-то да, кто-то нет.

— Отлично, — сказал Ходжа, — тогда пусть те, кто знает, расскажут остальным. — И пошел домой.

Однажды Насреддин решил преподнести правителю выращенную им чудесную репу.

По пути он встретил друга, который посоветовал ему подарить что-нибудь более изысканное — фиги или оливки.

Ходжа купил фиги, и правитель, будучи в хорошем настроении, принял их и щедро вознаградил Насреддина.

В другой раз Ходжа принес во дворец апельсины. Но правитель был не в духе и закидал ими дарителя, оставив его в синяках.

Оправившись, Насреддин познал истину.

— Теперь я понимаю, — сказал он, — что люди предпочитают маленькие вещи большим, потому что от них не так много вреда. Ведь будь это репа, я бы погиб.

Правитель был не в духе. Покинув дворец, чтобы поохотиться, он увидел Насреддина.

— Повстречать Ходжу по пути на охоту — это не к добру, — крикнул он стражникам. — Нельзя, чтобы он смотрел на меня, прогоните его прочь!

Стражники выполнили приказ, и охота была удачной.

Правитель послал за Насреддином.

— Прости, Ходжа. Я думал, что ты приносишь несчастье. Оказывается, нет.

— Это я-то приношу несчастье? — удивился Насреддин. — Вы увидели меня — и наловили дичи. Я увидел вас — и отведал кнута. И кто кому приносит несчастье?

Три тысячи истинных гурманов пригласили на пир во дворец багдадского калифа. По какой-то ошибке среди них оказался Насреддин.

Пир проводился каждый год, и чем дальше, тем изысканнее становилось главное блюдо, потому что того требовала безупречная репутация блистательного калифа.

Но Насреддин просто хотел поесть.

После долгих церемоний, с песнями и танцами подали неимоверное количество огромных серебряных подносов. На каждом лежал зажаренный целиком павлин с фальшивыми, но съедобными крыльями и клювом, а оперение его сияло сахарными самоцветами.

Послышались восторженные возгласы, гурманы упивались этим шедевром кулинарного искусства.

Никто и не думал приступать к еде.

Голодный Ходжа вскочил и закричал:

— Ладно! Смотрится, конечно, странно. Но это все же еда. Давайте съедим ее, пока она не съела нас!

Насреддин с приятелем зашли в харчевню и решили, из соображений экономии, заказать себе одно блюдо из баклажанов на двоих. Но они никак не могли договориться, каким образом должны быть приготовлены овощи.

Наконец, усталый и голодный Насреддин уступил, и выбор пал в пользу фаршированных баклажанов.

Вдруг его спутнику стало плохо и тот лишился чувств. Насреддин вскочил.

— За доктором? — спросили из-за соседнего стола.

— Вот еще, — отозвался Насреддин. — Пойду, узнаю — не поздно ли еще отменить заказ.

Правитель разослал по стране своих людей с тайным заданием отыскать самого честного человека, чтобы назначить его судьей. Насреддин прослышал об этом.

Когда послы, прикинувшись обычными странниками, повстречали Ходжу, у него на плечах была рыболовная сеть.

— Чего ради, — спросили его, — ты носишь эту сеть?

— Как напоминание о моем жалком происхождении, ведь я когда-то был рыбаком.

После этих благородных слов Насреддин стал судьей.

Однажды один из тех, кто помог его назначению, пришел в суд и спросил:

— Что случилось с твоей сетью, Насреддин?

— Она больше не нужна, — ответил Ходжа, — рыбу я уже поймал.

— Я велю тебя повесить, — сказал жестокий и невежественный правитель, прослышавший о чудесных способностях Насреддина, — если ты не докажешь, что посвящен в великие тайны.

— Я вижу странное, — отвечал Насреддин, — золотую птицу в небе, демонов под землей.

— Но как это возможно? Что придало такую остроту твоему зрению?

— Страх, только и всего.

Насреддин задумал украсть фрукты, но прилавок сторожила лиса. Он слышал слова лавочника:

— Лисы смышленей собак, и я хочу, чтобы ты охраняла прилавок с умом. Кругом воры. Если увидишь кого-нибудь, спроси себя, что он делает и зачем. И как это связано с моей лавкой.

Когда хозяин удалился, лиса вышла на улицу и увидела на соседней лужайке Насреддина. Ходжа прилег и закрыл глаза. Лиса подумала: «Сон — это не дело».

Глядя на Насреддина, она почувствовала усталость, легла и уснула.

Тогда Ходжа прокрался мимо нее и стащил фрукты.