Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга X - Ракитин Алексей Иванович
Первая по-настоящему важная для раскрытия убийства Виктора Гунарсона информация пришла от криминалистов, изучавших сантехнический «скотч», снятый с вилки электрического питания стиральной машины в доме Андервуда. По мнению экспертов, этот кусок липкой ленты был оторван от того же самого рулона, что и липкая лента, найденная под трупом Гунарсона.
Эксперт обнаружил 20 (!) «полных совпадений» между кусками липкой ленты, взятых для сравнения. Эксперт заявил о своей готовности доказать в суде, что куски сантехнической липкой ленты, использованные для обездвиживания Гунарсона и обматывания вилки провода электропитания в доме Андервуда, были изготовлены на одной и той же производственной линии в одно и то же время. С большой вероятностью оба куска были оторваны от одного и того же рулона, хотя их концы не совпадали и нельзя было утверждать, что они следовали друг за другом. Учитывая особенности технологии производства такой ленты, общее количество рулонов с подобным «полным совпадением» параметров не могло превышать 200 штук.
Понятно было, что на основании выявленного совпадения Андервуда нельзя было предать суду. Всё-таки вероятность того, что Андервуд купил в магазине один рулон сантехнического «скотча», а следом за ним таинственный убийца купил следующий [либо наоборот], была не нулевой, а совпадения, как известно, случаются… Тем не менее результат экспертизы выглядел очень обнадёживающим, и детективы следственной группы, занимавшиеся оперативным обеспечением расследования убийства Виктора Гунарсона, заметно приободрились.
В сентябре следователи решились на довольно неожиданный шаг, который мы сейчас с полным правом можем классифицировать как «про-активный приём», то есть целенаправленное действие, предполагающее активное реагирование оппонента, либо напротив, его отказ от какой-либо активности. Ещё 25 апреля 1994 года Уэйн Эллер (Wayne Eller), интимный друг Кей Веден, сообщил полиции о том, что заметил за собой слежку, которую вели какая-то молодая женщина и мужчина с волосами, собранными в «хвостик». Шпионившие за ним являлись лицами белой расы, Эллер опознать их по фотографиям известных уголовников не смог. Правоохранители предполагали, что слежку организовал Ламонт Андервуд, по-видимому, не отказавшийся от планов всячески мстить бывшей любовнице. Если этот человек действительно похитил и убил Гунарсона, то он вполне мог решиться повторить этот фокус с новым другом Кей.
На протяжении последующих месяцев Уэйн Эллер время от времени замечал слежку, но никакой системы в поведении преследователей не просматривалось. Эллер предпринимал определённые меры по самозащите, рекомендованные детективами, и это до некоторой степени сбивало преследователей с толку, но проблему не решало. «Законники» опасались того, что в какой-то момент Андервуд решится на некие агрессивные действия, чреватые немалым риском для Эллера. Следовало придумать нечто такое, что отбило бы у Андервуда всякую охоту приближаться к намеченной жертве. В конце концов, члены следственной группы склонились к тому, что необходимо сделать небольшую постановку.
В местную журналистскую «тусовку» была запущена новость о том, что окружная прокуратура намеревается воспользоваться спутниковыми фотоснимками высокого разрешения, которые полностью охватывают территорию США и позволяют контролировать движение автомобилей, поездов, кораблей и самолётов в режиме 24/7/365. Такого рода мониторинг используется в природоохранной деятельности и для построения прогнозов погоды. Кроме того, такие высококачественные фотографии востребованы и спецслужбами, которые используют фотоснимки высокого разрешения для ведения продолжительной скрытой слежки, а также при раскрытии преступлений.
Услыхав столь сенсационную новость, журналисты направились с вопросами к окружному прокурору Тому Рашеру (Tom Rusher), возглавлявшему расследование убийства Виктора Гунарсона. Прокурор, разумеется, был готов к вопросам такого рода и в сентябре дал несколько разъяснений насчёт использования упомянутой технологии. В частности, он сообщил, что фотоснимки требуемого качества предоставляют 3 компании, их услуги платны, и Департамент юстиции штата сейчас работает над выделением соответствующего финансирования.
Задумка сработала на «отлично». Кто бы ни пытался следить на Эллером — вопрос этот прояснить в конечном итоге так и не удалось — он отказался от первоначальных замыслов и более Уэйна не беспокоил.
Члены следственной группы приободрились. Возникла идея устроить новую «про-активную» акцию и сделать это также с привлечением журналистов. Идея была очень проста и даже удивительно, почему её не пытались реализовать ранее. Напомним, что в марте 1993 года Кей Веден и её сын Джейсон стали объектами травли, точнее говоря — преследования, организованного Ламонтом Андервудом. По крайней мере полиция Солсбери считала, что именно Андервуд стоял за цепочкой тех весьма драматичных событий. Последний в конечном итоге из-за этого был отправлен на пенсию. В ходе этого преследования Кей получала телефонные звонки с угрозами, причём голос звонившего не соответствовал голосу Андервуда. Более того, один раз телефон зазвонил в ту самую минуту, когда Андервуд находился в гостях у потерпевшей.
И вот эти телефонные звонки было решено воспроизвести во время телевизионной программы, приуроченной ко дню убийства Кэтрин Миллер. Во время этой 20-минутной программы Кей Веден рассказывала об убийстве матери и пережитой весной 1993 года кампании запугивания. Андервуд не упоминался ни единым словом, и даже прямо утверждалось, что никто из знакомых Кей не мог звонить ей с угрозами. После чего следовала аудиодорожка продолжительностью почти 2 минуты, смонтированная из реплик, взятых из нескольких угрожающих записей, сохранённых на автоответчике Кей.
Виктор Гунарсон.
Программа эта была показана по местному телевидению 7 декабря 1994 года, и уже через 3 часа дежурный офицер БРШ Северной Каролины принял телефонный звонок от сотрудника федеральной службы пробации, который утверждал, что узнал голос мужчины, звонившего Кей Веден. Дежурный зарегистрировал сообщение, после чего поставил в известность следственную группу, занимавшуюся расследованием убийства Кэтрин Миллер. Сразу поясним: имя и фамилия позвонившего никогда не разглашались, и очень скоро станет ясно почему.
Итак, что же сообщил сотрудник федеральной службы пробации, то есть должностное лицо, ответственное за контроль поведения лиц, совершивших федеральные преступления и условно-досрочно освобождённых из мест заключения? По его словам, голос, прозвучавший в телевизионной передаче, принадлежал некоему Рексу Келлеру (Rex A. Keller), человеку, осуждённому на 9 месяцев тюремного заключения за мошенничества с продовольственными карточками. Келлер владел магазином в Солсбери и обменивал продовольственные талоны, выдававшиеся бедным семьям, на наличные деньги. Такого рода сделки считаются федеральными преступлениями, и потому Келлер отбывал наказание в 2-х федеральных тюрьмах на территории Северной Каролины. Он вышел на свободу 9 ноября 1994 года, то есть практически за месяц до звонка офицера пробации.
Уже первичная проверка показала, что в период с 9 ноября по 7 декабря 1994 года — то есть в течение 4-х недель с момента освобождения — Келлер 3 раза позвонил по домашнему телефону Андервуда — 2 раза тот ответил, 1 раз трубку никто не поднял.
Это вызвало вполне понятный интерес детективов, и они отправились в тюрьмы, в которых Келлер отбывал наказание. Там хранились магнитофонные записи всех телефонных переговоров всех заключённых, в том числе и Келлера. То, что он наговорил за 9 месяцев, потребовало непрерывного 24-часового воспроизведения. Эти усилия не принесли какого-то явного результата — Келлер разговаривал со своей любовницей по имени Шер (Cher) и ничего криминального не произносил. Из его разговоров можно было понять, что Рекс очень ревнив и раздражителен, но не более того!
