Наталья Точильникова - Жизнь и судьба Михаила Ходорковского
— А идея центров Интернет-образования принадлежала Михаилу Борисовичу?
— Мне говорили, что да.
— А Вы не считаете, что все эти проекты: Федерация Интернет-образования, Школа публичной политики, Клуб региональной журналистики — стали одной из причин преследований?
— В совокупности, думаю, да. Мне говорили в Управлении Образования Москвы: «А чего ты хочешь, когда детям поступали компьютеры, они открывали, а там заставкой портрет Михаила Борисовича? [93]» А первое лицо очень ревностно к этому относилось. Тогда говорилось, что вроде бы бизнес должен участвовать в социальных программах, но, участвуя в социальных программах, компания популяризирует себя и оттягивает от государства позитивное внимание простых людей. Вот мы (компания «АБВ») отремонтировали больницу, построили садик, почистили дворы, каждое первое число месяца устраиваем в парке праздники и бесплатно лечим стариков. А почему государство этого не может? Надо и участвовать, и быть незаметным. То есть: «Дай деньги!» А как украсть, мы и сами знаем.
Тогда урезалась свобода СМИ. Интернет — альтернативный источник информации, а «ЮКОС» ставил его везде, вплоть до глубинки, и призывал читать разные мнения: «Читайте, думайте». Думайте!
Клуб региональной журналистики
Клуб региональной журналистики начал работать в июле 2001 года и просуществовал до 2011-го. Задачи клуба — информирование региональных СМИ о социально-экономических и общественно-политических изменениях в стране и обеспечение свободного доступа к экспертной информации.
Клуб проводил семинары, пресс-конференции, встречи журналистов с экспертами. То есть цель по сути та же, что и у ФИО, и у ШПП — обеспечение свободного доступа к информации. И состав ведущих семинаров тот же — старая либеральная гвардия журналистов плюс несколько не менее либеральных политиков, экономистов и правозащитников.
— Нашей задачей было дать людям возможность найти иную точку зрения, — рассказывает автор и руководитель проекта Ирина Ясина. — Времена, когда начиналась «Открытая Россия», 2001-й — 2002-й — вроде совсем еще свободные. Но, тем не менее, на телевидении все меньше и меньше становилось лекторов либерального плана, людей либерального плана, а возможности дискутировать не было никакой. Я не воспринимала нашу деятельность как оппозиционную, я воспринимала ее как просветительскую. Потому что не секрет, что для нашего среднего человека точка зрения Пушкова и Караулова чаще имманентно присуща, чем либеральная точка зрения, вот это посконно-исконное в основном прет из людей. Я не говорю из всех, но этого больше. Поэтому главной целью было просвещение.
Ходорковский активно участвовал в проекте.
— Он всегда очень горячо интересовался и очень быстро отвечал на все вопросы, и всегда выступал на семинарах: и на «Помоги советом» [94], и на «Школе публичной политики», и у нас на «КРЖ» постоянно, — вспоминает Ирина Ясина. — Это ему нравилось, он по первому требованию, по первой просьбе приезжал.
Когда начались преследования всего и вся, связанного с «ЮКОСом», Клуб региональной журналистики много обвиняли в том, что он выдает премии журналистам исключительно за хвалебные публикации о «ЮКОСе» и Ходорковском.
— Идея просвещения, с которой я всегда носилась, предполагала, что сам процесс и есть награда, — говорит Ирина Ясина. — То есть человека приглашаешь для того, чтобы он стал умнее, лучше, образованнее. Ну, конечно, мы устраивали конкурсы на лучшую публикацию, действительно, ребята, которые лучше всех писали, получали, например, компьютер, я сейчас уже не помню, что конкретно. Но это совершенно не было целью этой деятельности и, конечно, не было покупкой, потому что «ЮКОС» обладал настолько мощными пиаровскими структурами, пресс-службой и так далее, что если бы им было нужно изготовлять какие-то статьи, они бы это делали и никаких проблем при этом, думаю, не испытали бы. Но просто сама идея была другая. Я глубоко убеждена и до сих пор убеждена в том, что если журналисту интересно рассказать, то он напишет бесплатно. Просто интересно поставить эту проблему, дать интересного человека, научиться смотреть на тему и с той, и с другой стороны, и все тебе будет. Но если человек совсем испорченный, то он, конечно, скажет: «Давайте все равно деньги». С такими я не работала никогда, у меня не было такой задачи. Я хотела, чтобы журналистское сообщество в регионах стало более грамотным.
— То есть они писали все, что хотели, на любые темы, которые были им интересны?
— Абсолютно. Более того, я никогда не просила, чтобы они писали о «ЮКОСе», никогда, ни в хорошие времена, ни в плохие, ни одного раза. И любой из трех-четырех тысяч журналистов, которые были на моих семинарах, это подтвердит. С другой стороны, когда Михаила Борисовича арестовали, статьи появлялись, но это был личный выбор каждого. Были потрясающие статьи, я совершенно не ожидала таких. Я помню газету «Золотой Рог» владивостокскую — она вышла с огромной иллюстрацией на первой полосе (такая формата А3): руки в наручниках и надпись «Узник замка РФ» — статья ноября 2003 года. Это не закажешь.
КРЖ — один из немногих проектов «Открытой России», который ее пережил.
— Когда я сохранила свой проект и даже его развила, причем у нас много других направлений уже под лейблом «Клуб региональной журналистики», я никаких проблем не испытывала, — рассказывает Ирина Евгеньевна. — Конечно, деньги найти было сложно, но их всегда сложно найти, независимо от того, давят тебя или нет. Не было задачи задавить совсем. Если бы Осовцов и Ермолин хотели сохранить свои проекты, они бы сохранили.
То есть и «Школа публичной политики», и «Помоги советом» тоже могли бы выжить, но не у всех хватило энтузиазма.
— Фактически все проекты прекратили работу к сентябрю 2006-го, — вспоминает Ясина. — Несколько проектов в регионах продолжало существовать, они, кстати, до сих пор существуют, но под другими названиями, естественно. А мой так и существовал. До конца 2006 года у нас были деньги, выделенные «Открытой Россией», а дальше мы уже сами их находили. Я закрыла Клуб региональной журналистики в 2011 году, поскольку сейчас пресса уже не является таким носителем знаний и информации, которым стал интернет, мне кажется, что информационный центр переместился из печатной прессы, а также телевидения и радио в социальные сети. Еще в 2007 году вместо КРЖ был открыт проект «Я думаю» для региональных студентов, многие из которых работают в соцсетях и являются активными блогерами.
— Что для Вас значила «Открытая Россия» и ее ликвидация, как Вы это воспринимали? — спрашиваю я.
— Ну, болезненно, конечно, мы жили этой организацией, это была наша и работа, и дом, и семья в определенном смысле слова, это было очень интересно, здорово. Ну, как сказать, знаете как, «Открытую Россию» было жалко, но моя деятельность не прекратилась на этом, просто стала менее комфортной, потому что нужно был искать офис, перевозить мебель, искать деньги. То есть уже не так все было просто и красиво, как в Колпачном переулке. Естественно, для тех, кто просто должен был уходить на другую работу, это была большая травма. Но для нас, для коллектива КРЖ, который тогда не перестал существовать, так мы все вместе и остались — для нас это была смена географии, и мы продолжили все это. Но «Открытку» было жалко, конечно, очень жалко.
«Помоги советом»
В рамках «Открытой России» были и другие проекты. Создавали сельские библиотеки, снимали фильмы об одаренных детях, давали бесплатные юридические консультации.
Последним занимались центры развития местных сообществ и добровольческих инициатив «Помоги советом», созданные по образцу европейских центров развития местного сообщества «Community Center».
Кроме личных консультаций проводились горячие линии по проблемам ЖКХ, земельным вопросам, об ипотечном кредитовании и призыве в армию.
Помогали детским домам и домам престарелых, занимались помощью по хозяйству пенсионерам и инвалидам и даже получали справки в бюрократических инстанциях для тех, у кого опускались руки на этом пути.
Центры продолжали открываться в течение всего 2005 года и даже в начале 2006-го, вплоть до марта, когда счета «Открытой России» были арестованы.
Некоторые центры продолжали работу, несмотря ни на что. Например, тюменский центр возобновил работу в декабре 2006-го при поддержке местного отделения СПС. Но и СПС был не вечен.
В 2012-м «Помоги советом» в рамках проектов Алексея Кудрина пытался воссоздать один из руководителей «Открытой России» Анатолий Ермолин.
Я попросила его об интервью.
— Вы с самого начала были в этом проекте? — начала я.
— Да. Я его придумывал. Главная придумка по сравнению с традиционными центрами развития местных сообществ, как сейчас модно говорить — «краудсорсинг» (мы тогда слов таких не знали, но опирались именно на это). Идея заключалась в создании общественных диспетчерских: человек приходил с проблемой в такой центр, и задача оператора была соединить его с человеком, который может решить эту проблему. А для того, чтобы у нас были люди, решающие проблемы, их надо было обучить. И мы пошли по пути подготовки разнопрофильных волонтерских групп. Одни решали социальные вопросы, другие — проблемы жилищно-коммунального хозяйства, третьи — защиты прав потребителей, и так далее.
